— Не разбегутся, — заверила его Светлана.
— Думаешь?
— Думаю, — ей очень хотелось сказать ему, что она дала Ивановой денег. Но она не решилась. И просто добавила: — Я поговорила с Ивановой, она обещала до февраля не уходить.
— Да ты что?! — Света прекрасно видела, как обрадовала эта новость отца. Сам он пытался не заводить разговор с сиделкой, понимая, что ему пока нечего ей предложить. — Ты серьёзно с нею говорила?
— Да, пап, насчёт этого не волнуйся.
Он притянул её к себе ещё ближе и обнял. От него пахло сигаретами. Сигареты были его последней радостью. Хотя и курил он совсем мало. Табак нынче дорог.
«Папа хороший, это хорошо, что он не унывает». Девочка вдыхала родной запах отца. Она даже думать не хотела, что с ним станет, что станет с близнецами, если чернота не остановится. Если поползёт по пальцам дальше и дальше, с пальцев перекинется на ладонь и станет стекать на предплечье. Что будет с ними, если эта болезнь неизлечима? Девочка подумал, что папа и братья без неё… пропадут!
Светлана уже готова была заплакать, но тут в кармане её стареньких треников зазвонил телефон. Она прекрасно помнила, что договорилась с Сильвией о встрече и дала ей номер телефона. И теперь, когда услышала звонок, сразу стала думать, как отказаться от похода в ресторан, что придумать в оправдание. Но достав телефон и заглянув в него, девочка обрадовалась: «Пахом». От радости позабыв о том, что папа рядом, она нажала на кнопку и сразу произнесла:
— Привет, Влад.
— Здорово, Свет! Ну что, у тебя какие планы на сегодня?
— Ой, Влад… Сегодня я дома. Дел за неделю накопилось, стирки, уборки, приготовить что-то нужно, сегодня все мои дома. Надо кормить папу и братьев.
— Ты, что, никуда сегодня не пойдёшь?
— Владик, дел по дому много. Может, если только в магазин.
— Да? — Пахомов был заметно расстроен. — Ну ладно. А в магазин когда собираешься?
— Не знаю, как всё поделаю, к вечеру, наверное.
И тут Света заметила, как папа делает ей знаки, она зажимает трубку: что, пап?
— Кто это? — спрашивает тот.
— Пахомов. Одноклассник. В соседнем доме живёт.
— Он тебя пригласить куда-то хочет?
Светлана пожимает плечами: не знаю. И папа вдруг говорит ей:
— Слушай, ты маму помыла, нас накормила, иди прогуляйся. Мы без тебя продержимся часика три или четыре. А стирка твоя никуда не денется.
— Погулять? — Света не ожидала от папы такого. Она не думала, что он ей вот так просто разрешит погулять с парнем.
— Иди, говорю, иди погуляй, — отец удивляет её ещё больше. Он, кажется, настаивает.
Света всё ещё смотрит на папу, но уже убирает руку с микрофона:
— Влад, ты тут?
— Ага?
— Слушай, мне тут надо в одно место съездить.
— Куда?
— В центр. На Невский, — она не хотела перед папой говорить, что идёт в ресторан и главное, с кем идёт. И поэтому врала. — Встретиться с девчонками из команды.
— А когда? — спросил Пахомов.
— Сейчас, папа меня отпускает на три часа, — произнесла Светлана, думая, согласится ли он с ней ехать. И тут он сказал ей четыре простых слова:
— Я с тобой. Можно?
«Можно». Какое-то дурацкое слово. Оно даже звучит по-дурацки. Можно. Можно. Ей захотелось засмеяться. Даже про себя повторять его было смешно. Она не сдержалась и улыбнулась. И случайно заметила, как на неё смотрит папа. Он тоже улыбнулся. И Свете отчего-то стало стыдно. И она пошла в другую комнату, хотя никаких особенных тайн она по телефону обсуждать не собиралась.
— Ну, тогда я одеваюсь, — сказала девочка.
— А я уже одет. Сейчас подползу к тебе.
— Подождёшь?
— Подожду.
Это было так круто. Всё круто. И то, что папа её отпустил. И то, что он теперь знает, что у неё есть друзья. Вернее даже, друг. И что Влад сразу согласился, причём согласился так, как будто ему всё равно, куда и когда. Главное, что с ней. У девочки заметно улучшилось настроение, она зачем-то побежала в ванную. Полезла под душ. От дома Влада до её парадной было всего пять минут хода. Даже меньше того. Но она думала, что успеет. Надела новые трусики и новый, купленный ей Анной-Луизой красивый бюстгальтер. Нет-нет, Света не собиралась нигде раздеваться, Боже упаси. Просто ей очень хотелось всё это надеть. Не зря же покупали. Выскочила из ванной с мокрой головой. Старенький фен долго, очень долго сушит.
— Свет, а ты куда? — близнецы даже оторвалась от компьютера.
— Занимайтесь своими делами, — отвечала девочка, натягивая старую одежду. — Я иду по делам. Будете себя хорошо вести, куплю вам чего-нибудь.
— Ой, — сразу оживился Макс. — А что купишь?
— Что захотите, — обещает сестра.
— Ром-бабу! — Колька от таких перспектив сразу заволновался. — Мне ром-бабу.
— А мне морковный торт, — чуть поразмыслив говорит Максим.
— Ладно, посмотрю. — Света вытащила из-под кровати рюкзак с хорошей одеждой и новыми туфлями. Ей было жалко её новые вещи. В рюкзак они уложены плотно, оттого не просыхали. Да ещё и мялись. Она понимала, что с этим нужно что-то делать, ей надоело переодеваться в подъезде. Ладно, с папой про деньги она поговорит после, в ближайшее время. Откладывать нет смысла. Всё равно придётся ему рассказать про то, что у неё теперь есть деньги.
Он, наверное, поначалу будет ругать её, но потом всё равно обрадуется.
Светлана вышла из парадной. Она была — ну, казалась себе — просто неотразимой. Платье, купленное Анной-Луизой, тёплый джемпер, берет, чулки, туфли, перчатки обязательно. Чтобы Пахомов не увидел её страшных пальцев. На руке зонт, за плечами рюкзачок. Ещё, наспех и не очень умело, она подкрасила глаза. Свете это давалось нелегко. В парадной, при плохом освещении и при маленьком зеркале, по-другому и быть не могло. А вот губы она накрасила хорошо. «Губы» ей нравились, они ей шли.
Пахомов ждал её. Курил. У девочки чуть-чуть замирало сердце: как он воспримет её накрашенную, в новом платье? И по его глазам сразу поняла, что она его впечатлила.
— Опять куришь? — строго спросила Света.
— Всё, завязал, — Пахом сразу бросил окурок на асфальт, прямо там, где стоял.
Девочка носком своей красивой туфли подтолкнула окурок к дырке в канализационном люке.
— Не любишь, когда мусорят? — спросил Влад.
— Моя мама терпеть не могла мусор и грязь в доме. И мне тоже не нравится мусор, особенно когда в нашем дворе валяются окурки, — сказав это, она надеялась, что Пахомов пообещает больше тут не сорить, но он вдруг произнёс:
— Твоим братанам с тобой, наверное, непросто! — сказал он, и ещё ухмылялся при этом.
Пипец он наглый! Светлана захотела поначалу немножко возмутиться, но потом подумала, что оно того не стоит, и потому ответила:
— Моим братьям со мной прекрасно.
— Да? — не верил Пахомов, беря её за руку.
— Им со мною офигенно, — настояла девочка.
Она случайно подняла голову и обомлела. Прямо из окна её спальни на них с Пахомовым смотрела вся её семья, ну, кроме мамы, конечно. Папа, Максим и Колька улыбались, глядя на неё. Что-то, видимо, говорили о ней. А папа ещё и рукой помахал. Девочка обомлела. Вот теперь разговора с папой уже не избежать. Он прекрасно видел её новую одежду.
— Ну, пойдём уже, — она потянула Влада, чтобы уйти из-под своего окна побыстрее.
Света даже не успела подумать о том, что ей по приходу придётся говорить с папой и что ему придётся сказать. Она даже не успела всё обдумать, они с Пахомовым не успели пройти и двух десятков шагов, как девочку передёрнуло. Она остановилась.
— Что? Забыла что-то? — спросил её Влад.
Нет. Она ничего не забыла. Пальцы, пальцы, пальцы, у неё заметно дрожали пальцы, и по руке в плечо и к затылку прокатилась волна.
Девочка стала оглядываться.
— Ну, чего ты? — продолжал спрашивать Пахомов.
Света искала взглядом синюю ржавую машину, о которой совсем позабыла. Но её там нигде не было. Кажется, на другой стороне двора было что-то… Ну, то, что привлекало её взгляд, но старой советской машины там точно не было. Может, на неё смотрели уже из другой машины. Но она не могла определить, из которой. Там их стояло не меньше десятка, и сидят ли в них люди, ей было не разглядеть.
— Ну так что? — Пахомов тоже вертел головой, глядя по сторонам. — Что мы ищем-то? Опять, что ли, тот бородатый? Или что?
— Тебе не кажется, что на нас кто-то смотрел… Сейчас, вот оттуда! С той части двора.
— Оттуда? — Пахомов сначала посмотрел в указанную сторону, а потом покачал головой. — Нет. Я ничего не видел.
Он не видел. И она не видела. Но пальцы продолжали дрожать. И холодок в шее ещё не прошёл.
— Ладно, пойдём, — Светлана потянула его за руку, и они вошли под арку.
Влад хотел пойти по обычному пути, по которому они обычно ходили к детскому саду, но девочка снова потянула его.
— Нам на Невский? Мы на метро поедем? — уточнил Пахомов.
— Да, только не с «Парка Победы», а с «Московской», — ответила Света. От её дома и до «Парка», и до «Московской» расстояние было приблизительно одинаковым.
Владу было всё равно, вот только его немного волновало, что Светлана идёт через квартал в сторону Чесменской церкви и всё время оглядывается. А девочка не могла не оглядываться. Она чувствовала, что на неё смотрят. Смотрят и смотрят.
— Что ты там всё выглядываешь? — наконец спросил он.
Сначала она не хотела отвечать, но потом произнесла:
— Видишь ту машину, что выехала из моего двора?
Он хотел сразу повернуться и посмотреть, но она не дала, потянула его вперёд.
— Так не смотри… Не нужно, чтобы они видели, что ты смотришь.
— Они? Кто они? — удивился Пахомов.
Светлана на этот вопрос ответить не могла. Кто они? Бог их знает. Она просто знала, что в той машине, что ехала за ними, сидел не один человек. Поэтому девочка просто сказала:
— Тёмная машина едет за нами.
Тут Пахомов как бы ненароком обернулся, бросил один взгляд назад и, повернувшись к Свете, произнёс: