«Мариночка! Ах да, Анна-Луиза, кажется, об этом говорила. И что у них за подарок?». Светлане было очень вкусно, но она оставила кусочек тонко нарезанного мяса на вилке, уж очень ей хотелось знать, что там за подарок.
Сильвия вскакивает с колена Жени и, вытаскивая на ходу из кармана что-то золотое и большое, идёт к Светлане:
— Дай руку. Нет, дай левую.
Девочка протягивает ей левую руку, и маленькая женщина надевает на неё широкий, чуть не на половину запястья, массивный золотой браслет. И сама застёгивает его. Он тяжёлый, Света ощущает его приятную тяжесть на своей руке. Она ошарашена: браслет просто великолепен. На нём во множестве изображены замысловатые фигурки, кажется, это индийские боги, тут и женщина с шестью руками, и мужчины со слоновьими главами. Да, девочка и вправду удивлена, она поднимает глаза на Женю, на Сильвию.
— Это мне?
— Компенсация, — улыбаясь, говорит Женя.
— Компенсация? — не понимает Светлана.
— Да, это тебе компенсация за то неприятное, что по нашей вине с тобою произошло.
— Это за…, - девочка не договорила.
— Это за тот случай с Нюркой, — легко, с заметной небрежностью и пренебрежительной улыбкой произнесла Сильвия.
— С Нюркой? — не поняла Светлана.
— С Анной-Луизой, — пояснила маленькая женщина.
— А…, - теперь Света поняла, но кроме этого «а», больше ничего ей на ум не пришло.
— Света, — Сильвия обошла стол и села рядом с нею. — Послушай меня, — она смотрела Светлане в глаза, серьёзная, даже строгая, в ней и намёка не осталось на очаровательную девочку, перед Светланой сидела настоящая взрослая женщина. Она и говорила как взрослая. — Ты не должна расстраиваться из-за Нюрки. Нюрка нашла тебя и вела тебя как раз для того, что произошло с нею. Женя должен был употребить тебя. Поэтому не жалей о ней. Она не стоит твоего сожаления.
Света посмотрела на Женю, который неотрывно смотрел на неё.
Девочке стало не по себе; наверно, поэтому она взяла вилку и машинально отправила в рот ломтик карпаччо, а маленькая женщина продолжала, всё так же пристально глядя на неё:
— Это я дала ей жука; она ведь отдала тебе жука?
— Жука? — Света сначала не поняла. — А, да, она мне передала жука.
— Это я для тебя сшила ножны. Я просила привести тебя ко мне, чтобы познакомиться.
— А откуда вы знали, что мне понадобится жук? — Света удивилась от этой неожиданно пришедшей ей в голову мысли.
— А мы и не знали, что это будешь ты, — объяснил ей Женя, — просто туда, к Тучам, часто приходят люди именно за жуками.
— Жуки многим нужны, — добавила Сильвия. — И Нюрка нашла себе удобное место, она видела всех, кто появляется там, у реки, у насыпи, и знакомилась с теми, кто нам нужен, втиралась к ним в доверие, а потом отводила ко мне.
— А потом ты отводила их к Жене? — спросила Светлана, и в её вопросе слышался скрытый, едва различимый укор. — И он их…
Сильвия уловила эту интонацию девочки, но ответила весьма твёрдо:
— Да, и он их употребляет, но ты не должна нас упрекать, понимаешь, мы это делаем не от злости. Это наш с ним способ выжить. Просто выжить, и больше ничего.
— А что-нибудь другое есть вы не пробовали? — уточнила Светлана.
Сильвия и Женя переглянулись. Но ответить девочке не успели, к ним подошла официантка и спросила:
— Можно подавать стейки?
— Да-да, несите, — сказал Женя, — мы уже созрели.
Часть 4
Глава 41
Перед девочкой поставили деревянную доску с большим и толстым куском мяса, по доске были рассыпаны крупные кристаллики соли и красные шарики перца. Рядом положили приборы — нож и вилку с деревянными ручками. Это блюдо выглядело шикарно, но Светлана ещё не доела вкусное карпаччо. Ей показалось, что она всё не съест, но привкус трюфеля ей очень нравился, и она пока доедала холодное блюдо.
Официантка тем временем ушла, Сильвия и Женя брали ножи и вилки, принимались за стейки, но маленькая женщина, между делом отрезая тонюсенький кусочек мяса, продолжила разговор, однако уже немного понизив голос:
— Света, понимаешь, мы не употребляем людей ради насыщения.
Девочка ничего не понимала: она смотрела на Сильвию заинтересованно, и полупрозрачный кусочек карпаччо всё ещё висел на её вилке: а для чего же была втянута в белое брюхо Анна-Луиза? Для прикола? А маленькая женщина, глядя ей прямо в глаза, спросила:
— Как ты думаешь, сколько мне лет?
Этот вопрос был совсем не лёгкий, девочка давно чувствовала, что Сильвия только выглядит подростком двенадцати или тринадцати лет, на самом деле… Впрочем, она не могла ничего сказать по этому поводу и наконец от волнения съела своё мясо.
— Мы с Женей пережили блокаду, — как-то обыденно и спокойно продолжала Сильвия. — Ты знаешь, что это? Вам в школе про блокаду рассказывали?
В школе? Про блокаду? Конечно. Этому далёкому событию уделялось много внимания. Каждый год с первого класса проводился один урок, и их класс даже был в музее блокады. Света кивнула: да, я знаю, что это такое.
— Женя родился ещё при царе, да, Женя?
— Да, — кивнул тот, — за пару лет до империалистической, как говорили в моей молодости.
— А я родилась позже, уже при Сталине, — продолжала Сильвия, она после каждой фразы отрезала от стейка кусочек мяса и быстро съедала его, почти не жуя. Она была похожа на какого-то небольшого хищного зверька с маленькими когтистыми лапками и умными глазками. — И едим мы простую еду, такую же, как ешь ты. Ну а людей…, - маленькая женщина снова отрезала кусочек мяса, подняла его на вилке, замерла, глядя на девочку, и спокойно произнесла, — мы потребляем людей, чтобы не умереть от старости. Мы, таким образом, просто так выживаем.
Просто выживаем! Света была так удивлена, что ничего не смогла сказать в ответ, и спросить ничего не смогла, она стала машинально собирать на вилку всё, что осталось у неё в тарелке, а потом отправила себе это в рот, наконец с закуской было покончено. Она ничего не понимала и заметно волновалась, прожёвывая необработанное, но такое вкусное мясо, а Женя и Сильвия молчали, ели свои стейки и, кажется, не собирались ничего объяснять ей. А Сильвия, забрав у Светы пустую тарелку из-под закусок, по-матерински заботливо придвинула к ней деревянную доску со стейком. И всё-таки решила объяснять девочке, что это значит: не умереть от старости.
— Нам для обновления нужны новые, молодые клетки, их называют недифференцированными. Женя умеет абсорбировать, выделять их, потом включать их в свой собственный геном, увеличивать их количество и накапливать их в себе, это его большой дар, — продолжала маленькая женщина, она взглянула на Женю и потянулась к нему, погладила его по щеке, погладила с любовью и трогательно. А потом, повернувшись к Светлане, сказала с гордостью: — Таких, как Женя, на всю планету и десятка не наберётся. Он уникален. А потом он отдаёт часть новых клеток мне, и я, как видишь, тоже не старею.
Светлана внимательно слушала каждое её слово. Да, среди этих слов попадалась всякая заумная дичь, но смысл сказанного девочка уловила правильно.
— В общем, мы не едим людей, просто Женя таким образом спасает нас от старости. Мы не хотим стареть. Кстати, когда он предлагал тебе часть своего тела, он предлагал тебе присоединиться к нам.
Страшно и удивительно. Светлана не очень-то любила о чём-то там думать, напряжённо думать, раньше ей это было не особо нужно, и книг она почти не читала. Ну, «Гарри Поттер» или «Коты Воители» не в счёт, то были её детские увлечения. Но тут она уже призадумалась. Смотрела то на серьёзную Сильвию, то на едва заметно улыбающегося Женю. Девочке нужно было осмыслить всё услышанное. А оно просто не укладывалось в её голове.
— Светочка, ты ешь, ешь… Стейки тут отличные. Мясо свежайшее, — настаивала Сильвия, видя некоторое смятение девочки. — Привыкай много есть, без этого во снах не выжить.
Скорее всего так и было, девочка и раньше могла много съесть, все спортсмены много едят, даже те, кто следит за весом, но с недавних пор этот её талант обрёл новые грани. Она, съев тарелку карпаччо, и близко не была к насыщению.
Машинально Света начала резать говядину. И из неё сразу потекла красная жидкость. На срезе мясо было красным, словно его и не жарили. Раньше Света ни за что не стала бы есть такое, но то было раньше, в детстве, а сейчас… А сейчас, это было удивительно, но ей понравился вкус мяса. Оно было настолько нежным, что его почти не нужно было разжёвывать.
— Ты, пожалуйста, не думай о Нюрке, не жалей её, — вдруг сказала Сильвия, с удовольствием поедая мясо. — Она тебе никогда подругой не была, она сразу договорилась со мной, что всю твою одежду заберёт себе. И рюкзак тоже. И что получит свою долю омоложения.
Свете не хотелось в это верить, Анна-Луиза казалась ей взбалмошной фантазёркой и грубой, но не хитрой и злой. Но с другой стороны, Света была уверена, что Анне-Луизе очень нравилась её одежда.
— Она была не жадной, она тратила на меня деньги, — сказала девочка, в её тоне эта простая фраза звучала значимо.
— Деньги? — Сильвия презрительно хмыкнула. Щёлкнула пальцами и сделала жест: Женя, давай.
И Женя тут же из кармана брюк достал новёхонькую пачку тысячерублёвок, передал её маленькой женщине, а та небрежно бросила её под руку девочке.
— Это тебе просто так, на расходы. У Нюрки все деньги были наши. У нас с нею был уговор: за каждого приведённого к нам она получала триста тысяч рублей. И обновление. Она тоже получала от Жени пару глотков его крови.
Деньги. На самом деле пачка купюр в банковской упаковке выглядит очень тонкой. Света смотрела на неё и думала: неужели тут сто купюр?
А деньги ей были нужны. Тем более, что предлагали их «просто так, на расходы». Она поглядела на Сильвию:
— А откуда у вас столько денег?
— Женя дорого стоит. За четыреста грамм Жениной плазмы платят два миллиона рублей, — ответила маленькая женщина.
— Плазма? Это…? — не поняла Светлана.