— Остановись! — Внушительный бас, раздавшийся откуда-то из толпы послушников, низким гулом понесся над площадью и, растолкав служителей, вперед выбрался худой, если не сказать изможденный старик в белоснежной сутане, подвязанной алым шнуром. Благообразная, седая борода, поблескивающая серебром под солнечными лучами, мохнатые брови и впалые щеки, изборожденные морщинами. Оч-чень колоритный дедушка.
Внимательно взглянув на старика, Т'мор тихо хмыкнул и остановился, застыв вполоборота к толпе светлых, поудобнее перехватив излюбленную трость. На всякий случай.
Поняв, что молодой человек не собирается идти к нему на поклон, старик покачал головой и, жестом остановив качнувшихся было в сторону темного гостя, послушников, сам двинулся ему навстречу. Кто-то из служек тут же подал деду витой посох, украшенный затейливой резьбой по светлому, почти белому дереву и светлый принялся медленно спускаться по лестнице, с важностью постукивая этим костылем-переростком по выщербленным плитам ступеней.
Оказавшись в нескольких метрах от темного, с нескрываемым любопытством наблюдающим за каждым движением жреца, светлый окинул его взглядом водянисто-серых старческих глаз, и тяжело вздохнул.
— Могу я узнать, что понадобилось сыну Ночи в нашей обители? — Все тем же рокочущим басом, так не вяжущимся с его внешностью, проговорил жрец.
— Тьма поведала, что здесь обитает отмеченный ею. — Пожал плечами Т'мор, подхватывая велеречивый тон собеседника и одновременно пытаясь погасить огонь веселья, непонятно с чего разгорающийся в душе, при полном попустительстве Уголька.
— И ты его видел? — Вопрос старого жреца больше походил на утверждение.
— Это было не сложно. — Хмыкнул арн. — Вы же не заперли его в своих подвалах.
— В светлой обители нет никаких подвалов. — Сверкнул глазами жрец, но тут же сбавил тон. — К сожалению, я не могу пригласить тебя под своды храма, но может, ты не откажешься заглянуть в мой дом?
— Зачем? — Неподдельно удивился Т'мор.
— Ты же видел этого несчастного. — Вздохнул старик. — В его душе нет Тьмы, но Узор буквально пропитан ею. Юноше нужна помощь.
— Это не тот человек, которому я хотел бы помочь, светлый. — Покачал головой арн. — Скажу больше, от того чтобы убить его прямо сейчас, меня удерживает лишь данное мною слово.
— Жаль. Что ж, тогда остается лишь надеяться на милость Света. — Старик задумчиво пристукнул посохом по брусчатке мостовой, и уставился куда-то вдаль. Но уже через миг он пришел в себя. — Но если Ночь привела тебя сюда, не значит ли это, что она не желает видеть этого юношу среди своей свиты?
— Кто знает… — Протянул Т'мор. — Кто знает…
Старик смерил арна заинтересованным взглядом, неопределенно хмыкнул и, медленно развернувшись, побрел обратно к безмолвной толпе послушников, даже не попрощавшись. Впрочем, с чего бы светлому жрецу быть вежливым с темным магом?
— Мой дом, за твоей спиной, темный. Зайдешь в любой день после заката солнца, если надумаешь повидаться. Нам есть о чем поговорить, уж поверь старому человеку. — Бросил через плечо старый жрец и скрылся за спинами, на миг расступившихся перед ним, послушников, тут же попятившихся следом за своим наставником, не переставая при этом зло зыркать в сторону Т'мора.
М-да уж, в гости к сторонникам Света, он еще не наведывался. Ну… если не считать визита на корабль эйре, но это было давно, да и приходил он без приглашения. Арн тихо хмыкнул и, проследив, как послушники втягиваются в ворота храма и захлопывают за собой основательные створки, двинулся к хауку.
Устроившись в седле, Т'мор некоторое время раздумывал о дальнейших действиях, а придя к решению, послал Серого вперед. Грохнули о мостовую копыта и хаук сорвался с места, тут же набрав сумасшедшую скорость, словно и не он недавно преодолел за два часа расстояние до Драгобужа.
Не доезжая нескольких миль до университетского городка, Т'мор решительно направил Серого к кромке леса и уже через несколько минут деревья дрогнули, теряя последнюю еще не облетевшую листву, от долгого довольного драконьего рыка. Черной молнией мелькнув меж голых стволов деревьев и щеток облетевших кустарников, полупрозрачный дракон понесся к небольшой лесной речушке, оставляя меж цепких ветвей медленно истаивающие лоскуты темного нереального дыма.
Уголья глаз призрачного дракона, сейчас чуть притушенные серебристой поволокой, радостно сверкнули при виде весело журчащей речки и змей, издав еще один рык, преображаясь на лету, буквально ввинтился в воду, разбрасывая вокруг радужные брызги и лоскуты темного тумана, тут же обращающегося мелкими черными чешуйками.
А спустя миг, вместо одного призрачного дракона, из-под воды вынырнул Уголек, за хвост которого уцепился странный молодой человек, покрытый такой же сияющей антарцитово-черной чешуей, как и сам змей. Уголек пыхтел и фырчал, но Т'мор не обращал на это никакого внимания, вовсю наслаждаясь купанием в ледяной воде. В конце концов, ушлый сумеречный дракон смог избавиться от мертвой хватки арна и тут же попытался отомстить, притопив неугомонного напарника. Не тут-то было. Стоило только змею обвить длиннющим хвостом торс Т'мора, как тот с силой дернул Уголька на себя и, ухватив его за передние лапы, ушел под воду, пробулькав что-то вроде: «Покатай меня большая черепаха!»
От такой засады, змей взвыл, моментально вскипятив вокруг себя воду, и принялся бешено выдираться из захвата напарника.
Спустя полчаса Уголек с Т'мором расположились на берегу речки и, жадно поглядывая на исходящий паром над разведенным арном костром, котелок с мясным варевом, нежились под почти негреющими лучами зимнего солнца. А рядом сосредоточенно хрупал костями какой-то мелкой лесной зверушки, Серый. Вот кто бы сказал Т'мору, хотя бы полгода назад, что он будет с удовольствием купаться в чудом не замерзшей речке, арн только недоверчиво фыркнул бы, а тут…
В университет, Т'мор вернулся довольный и умиротворенный. Впервые за последние два дня, он чувствовал себя так спокойно. Никаких перепадов настроения, немотивированных вспышек ярости и безудержного, ничем не обоснованного веселья, не поддающихся никаким эмоциональным блокам. Никакого желания достать ближнего своего… только покой и легкость. Арн тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, и нахмурился. Сейчас, его собственное поведение в последние дни, показалось Т'мору несколько странным…
Т'мор вошел в свой флигель, быстрым шагом миновал гостиную, на ходу кивнув Раде, что-то выговаривающей Донову и, захлопнув за собой дверь кабинета, открыл лежащий на столе пенал компа.
В том, что никто из здешних магов не мог каким-то образом повлиять на его эмоции, арн был уверен на все сто. Огненная сеть Ириссы? Не смешно. Кроме основной функции защиты и небольшого, но весьма хитрого и почти незаметного довеска в виде прослушки, подарок магессы Огня, ничего в себя не включал. Уж это-то, Т'мор проверил сразу, как только Ирисса предложила «доработать» свой подарок… А раз так, значит дело не в наведенных чарах, а в нем самом.
Пальцы пробежали по перламутровым пластинам, перед арном развернулся полупрозрачный сияющий экран, и он напрочь отключился от внешнего мира, погрузившись в поиск нужной информации.
В себя, арн пришел лишь когда низкое зимнее солнце окончательно скрылось за горизонтом, и на университетский город опустились холодные сумерки. От души потянувшись, Т'мор откинулся на спинку кресла и, глянув на мерцающий экран компа, тихо вздохнул. Ответ на вопрос о его самочувствии, оказался прост и непритязателен. Смена шкуры. Раз в три-четыре года любой дракон, будь он даже дважды сумеречным, сбрасывает старую чешую, и этот процесс непременно сопровождается определенной эмоциональной нестабильностью. У предков даже был предусмотрен отпуск на такие случаи. Как было сказано в одной должностной инструкции, непонятно как оказавшейся в памяти компа: «во избежание конфликтов, при работе в коллективе». И самое паршивое, что у Т'мора этот период только начался и длиться он будет еще две декады. То есть, ровно столько, сколько осталось времени до начала зимних каникул… Бедные ваганты.
Т'мор не удержался, и губы его разъехались в весьма многообещающей улыбке. Хорошо еще хихикать не стал, а то караулящий под дверью ученик мог бы подумать, что его наставник окончательно съехал с катушек.
Арн не зря посочувствовал вагантам. В следующие две декады, занятия у преподавателя основ Тьмы, стали для них сущим наказанием. Т'мор побил все собственные рекорды по въедливости, сарказму и черному юмору, в результате чего, несколько учениц даже оказались в лазарете с диагнозом: «нервный срыв». Ректор, попытавшийся пару раз призвать своего подчиненного к порядку, нарвался на две лекции о необходимости тренировки будущих магов, для выработки у них железного психического здоровья, и отстал. Ирисса, каким-то женским чутьем понявшая, что ничего хорошего, ей, от пребывающего в раздрае Т'мора, не светит, постаралась исчезнуть, и не попадаться арну на глаза, А барона, несколько раз попадавшегося арну на пути, Т'мор своими замечаниями и вовсе довел до белого каления. Развязка наступила утром последнего учебного дня перед каникулами, когда зашуганные преподавателями, ваганты отсыпались после вчерашнего экзамена, а владельцы многочисленных погребков уже начали готовиться к наплыву счастливых от окончания семестра, учеников.
— Господин ректор, я настаиваю на необходимости допроса! — Ворвался в уши арна рев бранианца, едва он открыл дверь в кабинет Ламова.
— Вы забываетесь, барон! Одного вашего требования недостаточно, чтобы я позволил провести медикаментозное дознание своего преподавателя. — Очевидно, упорный бранианец сумел допечь Ламова ничуть не меньше, чем самого барона достал Т'мор, поскольку шипящие нотки в тоне главы Драгобужского университета, здорово напомнили арну голос змеи — хранительницы лесного озера, расположенного далеко на полдне, в землях Хорогена.
— Ректор, барон. Доброе утро. — Прервал их диалог, Т'мор, и только тут заметил еще одного человека, присутствующего в кабинете. — Прошу прощения, мастер Римин, я вас сразу и не учуял. Великолепная выдержка, право слово.