Последние капли жизни вставали на пути безжалостной воли человека и одна за другой иссякали, таяли… Слабеющий Юс не уловил того момента, когда все вдруг закончилось: посланец Богини и он отступили одновременно — и значит, он не проиграл…
Если бы Найл мог себе представить, что ему придется пережить, он бы на такое не решился — Юс его почти уничтожил, растоптал, превратил в некую полуразумную, активно желающую быть немедленно съеденной пищу. Кошмар… Оставалось лишь надеяться, что хотя бы не зря, и смертоносец, испытав чувство превосходства над человеком, поверит, что его жизнь еще не кончена. Во всяком случае Найлу очень хотелось на это надеяться.
— Отпусти, — приказал он Юсу, правда от перспективы вновь ощутить прикосновение его лап невольно обдало холодом. — Отпусти, ты получил, чего хотел.
Несколько минут Найл просто отдыхал: ни шевелиться, ни говорить, ни даже думать пока не было сил. Рядом бесформенной кучей валялась скомканная Юсом паутина.
— Выброси в окно… — глядя, как смертоносец выполняет его очередной приказ, Найл, который все еще не до конца пришел в себя, вдруг осознал, что добился своего.
Перед ним был по существу его ровесник, удачливый и избалованный — отец Юса принадлежал к паучьей знати. Жизнь его разбилась внезапно, и ничего на свете не хотел он теперь, как только склеить, исправить.
— Так ты будешь мне помогать?
Можно было даже не спрашивать: Юс окончательно пришел в себя и, стыдясь своей дикой, безумной выходки, пытался во что бы то ни стало загладить вину перед правителем. В его мыслях, которые были сейчас полностью открыты, Найл уловил любопытный оттенок: Юс считал свое поведение позорным, несовместимым с данным ему воспитанием; смертоносцу прямо-таки было больно думать, что кто-то считает его, Юса, не способным сдерживать свои эмоции…
Да, теперь было ясно, почему смертоносец так долго не хотел ничего рассказывать: не очень-то приятно признавать в своей полной беспомощности.
Кто-то грубо и бесцеремонно воспользовался его телом, прямо-таки подавив сознание, Причем, легко — почти не встретив сопротивления. Так внедрился когда-то в служительницу Одину сам Смертоносец-Повелитель. Но Одина, в отличие от Юса, к подобному вмешательству привыкла с детства и ничего не имела против. Здесь же… Какой силой надо для этого обладать? И каково было Юсу, когда он, очнувшись, узнал о «приключениях» своего тела? Каждое соприкосновение с Неизвестным увеличивало масштабность происходящего: он явно пытался запугать Найла, постепенно обнаруживая свою мощь, демонстративно увеличивая ее раз за разом. А мощь действительно была колоссальной, вызывающей; странно только, почему до сих пор не подняли тревогу смертоносцы…
— ???
Ответ, полученный от Юса, Найла поразил: тревога была поднята, и сразу, но пока безрезультатно. И он еще хотел что-то там обнаружить в сознании гужевых…
Мысленно вернувшись ко взрыву, Найл попытался припомнить, не произошло ли чего-нибудь особенного раньше… Нет, первым в цепи событий стоял все-таки взрыв. Затем контакт ночью, нападение на Юса… хотя еще раньше пытались контролировать Вайга. Возможно, Найл упускал из вида что-нибудь на первый взгляд менее яркое и значительное. Об этом стоило серьезно подумать, но сначала необходимо было срочно решать другую проблему.
— Юс?
— Мой повелитель? — действительно, смертоносец умел быть и вежливым.
— Мы с тобой не встречались раньше?
— В зале Памяти. Вы говорили тогда с Повелителем Хебом и Советником Квизибом.
Вот это да… Найл спросил просто так, но, видимо, Юсу сегодня суждено было продолжать его удивлять.
«Иста…» — вспомнилось как-то само собой.
— А ты не согласился бы помочь мне рассказать услышанное тогда одной девушке?
— Конечно, мой повелитель, только… — этого Найл совсем не учел: двусмысленное положение, в котором оказался Юс, делало его козлом отпущения. Смертоносец-преступник… или смертоносец-жертва, послушный исполнитель чужой воли? Естественно, Юс выбирал первое: ни один из его сородичей на его месте не согласился бы открыто признать перед бывшими рабами и слугами свое бессилие. Но виновный должен понести наказание: прощать подобные выходки означало бы подрывать с таким трудом созданное равновесие между пауками и людьми. К тому же объявлять во всеуслышанье о масштабе существующей угрозы Найл также не торопился, опасаясь паники среди горожан. Надо было быстро что-то решать, но ничего, как на зло, не приходило в голову, а ошибка в такой ситуации могла слишком дорого стоить.
— Пожалуй, ты прав, — сдался Найл. — Оставайся пока здесь — обязательно что-нибудь придумаем. Он сразу почувствовал, как изменилось настроение смертоносца; и неудивительно: слишком уж хрупким было установившееся всего несколько минут назад доверие.
У дверей обиталища пауков Найла ждала повозка.
— В школу, — усаживаясь на сидение, приказал он.
— Хорошо, мой господин, — отозвался Арант: он казался гораздо толковее, и второй гужевой — Нит — беспрекословно признавал его лидерство. До здания школы было так близко, что Найл только успел подумать, каким длинным выдался сегодняшний день. Да что день — только лишь утро. Столько всего произошло: и приезд Вайга, и еще одно покушение, и разговор с Юсом… Хм, разговор…
Найл поморщился.
Он сочувствовал смертоносцу, и в то время воспоминание от общения с пауком трудно было назвать приятным. И слишком во многих отношениях. При всем этом изволь еще казаться бодрым: Найл только и успевал отвечать на поклоны горожан, попадавшихся навстречу повозке.
Школьный коридор встретил тишиной — занятия уже давно закончились — и своим обычным полумраком.
«Освещение…» — уже в который раз вспомнил Найл, в раздумье остановившись около одной из дверей. Полной уверенности, что это именно та, нужная ему дверь, у него не было. Но Иста, видимо, услышала шаги и сама вышла навстречу.
— Доброе утро, — улыбнулась она и… покраснела.
«Доброе — это как раз в точку…» — подумал Найл, отыскав глазами стул, на котором сидел вчера, — чем-то он ему понравился — и с удовольствием на него шлепнулся. Стоять после «игры» с Юсом что-то совсем не хотелось: ноги дрожали, да и, вообще, во всем теле продолжала чувствоваться отвратительная слабость.
— А я уже думала, вы не придете… — начала Иста.
«И однако, несмотря ни на что ждала…» — Найл все более и более склоняясь к тому, что здорово переоценил свои силы.
— Я обещал, — сказал он вслух, поворачиваясь к подходившей из-за спины девушке. — Хотя и мало на что гожусь, — странно, состояние, которое испытывал сейчас Найл, напоминало опьянение: он управлял собой, словно бы откуда-то издалека, и неизвестно отчего было хорошо, и хотелось смеяться.
— Вам нужно отдохнуть.
Найл вспомнил разбитое окно и слегка усмехнулся. Последние два дня, похоже, кто-то специально занимался исключительно тем, чтобы его измотать, и настолько преуспел в своей деятельности, что добился обратного. Организм Найла, не выдержав напряжения, сам перешел в режим отдыха. Вне зависимости от… — да ни отчего — заканчивать мысли тоже казалось непростительной тратой сил, и они так и обрывались, не завершенные…
— Давай просто поговорим. Если ты, конечно, не против?
— Ну что вы…
— А легенду, вернее, правду, расскажу тебе в другой раз, ладно? — Найлу очень хотелось притянуть к себе девушку и поцеловать, но он решил не торопиться: и так было почему-то слишком хорошо…
Вспоминая об этом на следующее утро, Найл даже не сможет себе толком объяснить, что же такое произошло. Он почти не помнил, о чем они с Истой говорили. Кажется, она очень переживала из-за него; потом Найл восхищался тем, как между собой общаются смертоносцы, но Иста не согласилась, сказав, что, возможно, для пауков это и нормально — люди же устроены совсем по-другому…
Найл сел на постели и потер ладонями виски. Еще парочка таких деньков, как вчера, и… У него даже не хватило сил поговорить вечером с Вайгом…
Правда, ни после обеда, ни вечером, ни ночью, вроде бы, ничего особенного не произошло. Во всяком случае так показалось, хотя…
«Никаких хотя — вполне достаточно и того, что уже случилось…» — Найл вовсе не был склонен думать, будто все закончилось, но изо всех сил цеплялся за позитивное: он выспался, вполне нормально себя чувствовал — ну побаливала голова…
«Ага, тебя несколько раз чуть не убили, никаких следов так и не нашли, а голова — будь спокоен, еще разболится…»
Но все это были, по сравнению с ощущением, что Неизвестный вот-вот проявит себя чем-нибудь еще, что опять застанет врасплох. Стоило лишь на секунду расслабиться — и он наносил удар. За Найлом явно следили, например, через Вайга или… Кстати, что же особенного ему вчера сказал…
«Так. Не хотели убивать — угрожали… затем говорили про гужевых… что я изменился… ага! Я потерял чутье и стал похожим на Каззака… обманываю себя… как это, интересно, я себя обманываю…»
— Найл задумался.
Если Вайг толком не объяснил, почему вдруг решил приехать, то и его слова — вполне могли быть не его словами: возможно, Неизвестный хотел таким образом намекнуть, что недоволен Найлом как правителем.
«… стал похож на Каззака, только ты хуже…»
Найл снова лег и, подложив согнутые в локтях руки под голову, начал вспоминать, не говорили ли ему вчера чего-нибудь еще — чего-нибудь особенного. Однако довольно скоро вынужден был оставить это неблагодарное занятие. Потом попытался понять, чем он конкретно мог напоминать Каззака. Вроде бы, подобно покойному правителю Диры, за роскошью не гонялся, гаремов из жен, сестер и дочерей подданных себе не устраивал, лести, всякого там идиотского поклонения не переносил. Что могло быть еще? Нет, видимо, чего-то он все-таки не понимал…
«Извини, но пока не понимаю…» — легкомысленно пошутил он куда-то в пустоту.
«У тебя ровно неделя…»
Найл так и подскочил. Затем перевернул медальон зеркальной стороной наружу — многократно усиленный смех, словно бы отразился несколько раз от стен пустой комнаты и неожиданно резко оборвался. Все…