Из покоев матери Найл и Вайг вышли вместе.
— Что-то не нравится мне, братишка, твой вид, — как бы между прочим заметил Вайг. — Опять что-нибудь случилось?
— Да нет — устал просто.
— Ясно, — Вайг сделал вид, что рассматривает облупившуюся на стене краску. — А ты знаешь, — продолжал он, снова повернувшись к брату, — ты был совершенно прав: я ведь так и не вспомнил, зачем, собственно, приехал, — Вайг усмехнулся и замолчал, видимо, ожидая, что Найл продолжит начатый позавчера разговор.
Но тот молчал. Найл не ответил не потому, что не хотел разговаривать с Вайгом — наоборот; но рассказать всего брату он не мог, а хитрить и выворачиваться было стыдно.
— Ладно, — Вайг остановился около своей комнаты. — Может, еще увидимся — день большой, — он уже собирался открыть дверь.
— Нет!
Рука Вайга по-прежнему сжимала ручку двери, но сама дверь оставалась пока закрытой. Думаешь, я тебе не доверяю или так загордился, что… да если бы я только мог…
Вайг испытующе смотрел на брата: похоже, что-то в словах Найла его насторожило.
— Что-то ты, парнишка… — Вайг быстро оглянулся и повторил уже гораздо тише: — Что-то ты, парнишка, темнишь, — и вдруг без всяких церемоний заключил: — а ну-ка, пошли!
Найл без возражений последовал за братом. Вайг плотно закрыл за собой дверь, и когда они сели друг против друга за низенький столик, на котором стоял кувшин с медом и фрукты, спокойно, но с характерной интонацией — как старший младшему — сказал:
— Рассказывай.
И сразу, точно тяжесть свалилась с души Найла. Он не был сейчас правителем — он снова стал просто Найлом.
Напротив сидел его старший брат — старший и по возрасту, и потому еще, что уже был отцом. Что-то такое отеческое, действительно, присутствовало во взгляде, которым он смотрел на младшего брата, расстроенного, измученного, запутавшегося в бесконечном множестве свалившихся на него проблем.
Вайг вряд ли мог ему чем-нибудь помочь, но минутное ощущение, что ты не один, что рядом находится тот, кто готов тебя поддержать, успокоило Найла. Нит и здесь оказался прав, вызвав к правителю старшего брата.
А может, и, правда, взять да и рассказать ему обо всем: хуже ведь не будет…
— Значит, она не твоя невеста? — это было первое, что спросил Вайг, внимательно выслушав Найла.
— Не моя.
— Жаль — хорошая девочка.
— Это все, что тебя волнует? — поинтересовался Найл.
— Это единственное, что мне пока понятно до конца, — Вайг задумчиво водил указательном пальцем по затейливому узору, изображенному на кувшине. — А потом, по-моему, ты ее любишь. Ты это делаешь из-за нее? — он быстро поднял глаза.
— И из-за нее тоже.
Во взгляде Вайга ясно читался вопрос.
— Ну хорошо, — приготовился терпеливо объяснять Найл. — Конечно, я сделал бы это и только для нее, но все гораздо серьезнее. Понимаешь, если я сейчас не отобью Нита у смертоносцев, я перестану быть здесь хозяином. Только не думай, что мне это нужно для себя: просто тогда они снова одержат верх, и люди снова окажутся в опасности.
— А как же тогда эта твоя Богиня… как ее…
— Нуада.
— Да-да. Она ведь, вроде, была за людей?
— Не за людей, а за движение вперед. Ей не важно: люди ли, пауки ли — только бы жизнь не стояла на месте, лишь бы происходило чье-нибудь развитие.
— И до каких же пор оно должно происходить?
— Сколько угодно — пока живешь.
— Ого! — присвистнул Вайг. — Тогда надо его поскорей выручать. Именно, но вот как? — обрадовался Найл: он страшно боялся, что сейчас придется долго-долго объяснять брату, что такое эволюция и зачем она нужна. Однако Вайг, похоже, не собираясь терять время на пустые рассуждения, перешел сразу к делу.
И глядя теперь на то, как брат молча переваривает услышанное, Найл все больше и больше радовался, что все-таки решился и рассказал: во-первых, сразу ушла напряженность в отношениях с братом, во-вторых, Вайг мог свежим взглядом заметить такое, на что они с Истой не обращали внимание. Для начала Найл попытался проверить свою догадку об обитателях «светящегося дома» — Вайгу он, так же как и Исте пока ничего не сказал о своих предположениях.
— Я вот все думаю, — заговорил он, как бы размышляя вслух, — что за дрянь могла водиться в этом самом «светящемся доме»?
— Сейчас сообразим, — с готовностью откликнулся Вайг. — Раз человек поднимается вверх — значит, его кто-то преследует: если бы, например, за его спиной просто бы обвалилась лестница — он бы не стал, как ненормальный забираться выше и выше, а старался бы спуститься. Но если за час зажигается всего несколько окон, двигается этот кто-то очень медленно, хотя, видно, мимо него не проскочить. И защищаться — тоже, видимо, бесполезно. Что еще… В доме давно никто не живет, расположен он среди развалин… Знаешь, там, скорей всего, поселился здоровенный гриб-головоног. Или даже несколько, — подытожил Вайг.
— Вот и я так подумал, — теперь Найл уже почти не сомневался в том, что его догадка о грибах верна.
— Слушай, а они случайно не сожрали этого Нита?
— Смертоносцы их не подпустят.
— А почему тогда погас свет?
— Не знаю. Хотя…
«Великая Дельта, да все донельзя просто. И как я не догадался раньше: ведь дому-то уже столько лет…»
— Кажется, я понял: там просто что-то вышло из строя — сломалось — дом-то старый. Юс же и сказал: никто не знает, почему, — Найл заулыбался, но вот лицо Вайга оставалось серьезным, словно вся ответственность теперь, действительно, лежала на нем.
Дождь наконец кончился, и теперь уже капало только с крыши, совсем по-другому — весело, звонко.
«Солнце…»
Найл не удержался и, оставив брата, подошел к окну. Мокрая трава вокруг Белой башни стала заметно зеленее, ярче; блестела множеством непросохших луж городская площадь.
— Слушай, а нельзя попробовать их отвлечь: напугать или заставить заниматься чем-нибудь другим? — послышался за спиной голос Вайга.
— Кого?
— Ну твоих этих любимцев — пауков. Внушить им, например, что вот-вот начнется наводнение или рухнет дом… — Они же не какие-нибудь безмозглые твари. К тому же, если Нит, не дай бог, останется в доме один — твои друзья-головоноги доберутся до него гораздо быстрее, чем мы.
— М-да. Только и остается, что вмазать по ним, как в ту ночь. Помнишь, когда вы с Доггинзом нашли оружие?
— И ты туда же, — Найл нехотя вернулся за стол. — Ну и будет война. Тебе так этого хочется?
— Тогда знаешь, что, — прямо из кувшина отхлебнув меду, сказал вдруг Вайг, — если здесь кто и сможет помочь, то только Юс. Хоть любить ему Нита особенно, вроде, и не за что, зато твоя поддержка очень даже не помешает: свои-то его, выходит, бросили.
— В том-то и дело: они не хотят открыто признавать, что человек может быть сильнее смертоносца — для них это страшный позор и конец власти над людьми. Большинство людей ведь по-прежнему видят в смертоносцах своих хозяев. Я же, наоборот, хочу, чтобы об этом узнали все — тогда, возможно, люди наконец перестанут бояться и чувствовать себя рабами.
Вайг только покачал головой. Видимо, все это вызывало у него большие сомнения. Найл не спорил: он и сам не надеялся, что сразу — одним махом — изменит существующий порядок, ведь отношения между людьми и пауками сложились очень давно и существовали так долго. Первый шаг был сделан, когда смертоносцы признали формальное равноправие людей — сейчас предоставлялась возможность сделать следующий. Хотя кое-что менялось как бы и само собой, без всякого вмешательства с чьей-либо стороны. Найл, например, заметил, что молодые смертоносцы — такие как Юс и еще моложе — не всегда, правда, умели совладать со своими эмоциями, зато относились к людям уже не с таким презрением, как те, кто был старше. Время. На все необходимо время.
Размышления Найла были прерваны неожиданным появлением Нефтис:
— Мой господин, там внизу — советник Дравиг. «Только этого еще не хватало…»
Найл вопросительно посмотрел на Вайга — в ответ тот пожал плечами, видимо, не имею ничего против того, чтобы смертоносец зашел в его комнату.
— Пригласи его сюда, — повернулся Найл к Нефтис.
— Слушаюсь, мой господин, — приготовившаяся исполнять приказ Нефтис уже повернулась было к двери, когда Найл неожиданно передумал:
— Нет, — остановил он служительницу, — я приму его у себя.
Что-то не нравилось Найлу это посещение, ох не нравилось. Хотя почему, он, наверно, не смог бы объяснить: какое-то предчувствие, которое появилось сразу, как только Нефтис объявила о приходе Дравига. Правитель быстро шел по коридору, ощущая тяжелые, беспокойные удары сердца, упругие и болезненные. Правда, еще было несколько минут на то, чтобы немного успокоиться: пока служительница спустится вниз по лестнице, пока советник поднимется… Найл ожидал чего угодно, только не этого:
— Смертоносец-Повелитель приглашает тебя поприсутствовать на суде…
«Все — конец…»
Кого собирались судить и за что, говорить не имело смысла, так же точно, как и пытаться теперь оправдывать или защищать Юса — ничего, кроме вреда, это бы ему не принесло. Давно уже Найл не испытывал подобного потрясения. А ведь на самом деле все логично, все, как и предполагал он сам: Юс исполнил свой долг — помог обнаружить Нита — и стал больше не нужен. Разве не говорил Найл вчера об этом смертоносцу…
Юс, конечно, обречен. Но этого еще мало, потому что его сознание, выставленное перед всеми напоказ, подвергнется самому тщательному изучению.
Да и Найл, введенный в общую сеть сознания пауков, вряд ли со своими тайнами почувствует себя уютно… И отказаться нельзя: к нему проявляют уважение. К тому же оставить Юса одного… Что же делать…
Невозмутимый Дравиг спокойно ждал. Как и все пауки, он никогда никуда не торопился, и ожидание его ни капельки не угнетало: он передал приглашение Смертоносца-Повелителя, значит, рано или поздно правитель все равно даст ответ — остальное не имело значения. Люди всегда из-за чего-то волновались, тратили энергию по пустякам — это его не касалось.