– Я не ревную! Лучше бы я вообще не приходила домой, чтобы ты довел дело до конца и сломал свою жизнь. Тоже заслуженно. – Теперь она кричала, размахивая руками. Затем бросилась к двери.
Я преградил ей путь, смеясь уже во весь голос, и уперся руками в дверной косяк.
– Серьезно? Ты бы сдала меня, КТ?
– Глазом не моргнув, – огрызнулась она. – А теперь прочь с дороги, красавчик.
Еще один укол. Черт, она хотела, чтобы ее хорошенько наказали.
– Чушь. Собачья, – прошептал я, не поверив ей ни на секунду. Даже если бы я трахнул Эмили, ее воображаемую сестру-близняшку и всех девушек в здании, Сейлор все равно бы меня не сдала. Она бы разозлилась, пришла в ярость и, вероятно, притащила мусор со всей Северной Америки в мою комнату. Но не стала бы ломать мою жизнь.
Это осознание подарило мне вкус победы.
Я знал это, потому что знал ее.
– Я хочу уйти, – отчетливо произнесла Сейлор.
– Только когда признаешь, что ревнуешь. – Да какого черта меня это вообще волнует?
Из-за эго? Жажды крови?
Наверное, и то и другое.
Она запрокинула голову и хрипло рассмеялась.
– Даже при том, что это не так?
– Да. Успокой мою жалкую задницу. Скажи мне то, что я хочу услышать, чтобы мы могли с этим покончить.
– Нет.
– Трусиха.
Сейлор подняла руку, чтобы отвесить мне пощечину, замахнулась, но я перехватил ее запястье и оставил дразнящий поцелуй на ладони, а затем провел языком от основания до указательного пальца. Наполовину засунул ее палец в рот и принялся с улыбкой его облизывать и посасывать. Наши взгляды были прикованы друг к другу, будто в трансе. Я слышал, как колотится ее сердце под тканью рубашки, и мне захотелось сжать его в кулаке и сказать ей, что она уже потерпела поражение в этой игре между нами.
В своей жизни я имел удовольствие ублажать многих женщин. Но я никогда не видел, чтобы девушка реагировала на меня так, как это делала Сейлор Бреннан, будучи при этом полностью одетой.
Закончив делать ее пальцу минет, я отошел в сторону.
– Ладно. Беги. У тебя три секунды.
– На что? – протянула она, задержав руку на весу. Она забыла ее опустить. Блеск в ее глазах подсказывал мне, что она хотела сыграть еще одну партию интеллектуальных шахмат.
Игрок 2 присоединяется к состязанию.
– Я поймаю тебя и жестко трахну. Это не имеет никакого отношения к сделке. Считай это охотой на зайца.
– Что-что, прости?
– В том и дело, детка. Тебе все простительно. Если, конечно, ты не хочешь иного. В таком случае ты убегаешь, я догоняю. Уходи, если ты к этому не готова. Три.
Ее взгляд метнулся от моего лица к двери. Я следил за каждым ее движением. Нам обоим была знакома эта хрень между нами – электричество, которое не имело никакого отношения к происходящему в здании и присутствовало неизменно.
– Две. Уходи.
Она сделала четыре быстрых шага к двери, и моя душа покинула тело, бросила мою задницу и побежала вместе с Сейлор. Но Сейлор остановилась, не ступив за порог. Провела пальцами по волосам, издав, как я предположил, брачный крик двух свихнувшихся эму.
– Черт, – выдохнула она, застыв на месте. – Что же я творю?
Вытворишь кое-что со мной через мгновение.
– Один.
Она упала на колени спиной ко мне, в поражении опустив голову. Сцена напомнила мне о том, как я в детстве смотрел National Geographic и спрашивал у Нянечки Номер Шесть, почему оператор и съемочная группа не помогли невинной, ничего не подозревающей зебре, когда тигрица поймала ее и, держа за шею, стала размахивать ею как тяжелым украшением.
Потому что такова природа. Выживают только сильнейшие.
И тогда я почти сжалился над ней.
Почти.
А потом вспомнил, что в моей гребаной семье царило мировосприятие, при котором считалось нормальным уничижительное отношение к младшим. А еще о другой стороне, о которой упомянула Няня Номер Шесть: о стороне тигрицы. Она была голодна и хотела жить точно так же, как и зебра.
Охотникам нужно есть, чтобы выжить.
Пальцы Хантера обхватили пучок у меня на макушке и потянули за него с пугающей опытностью, пока он не превратился в хвостик.
Хантер запрокинул мою голову, вытягивая шею. Я застонала, зажмурив глаза.
Я верила, что он не прикасался к Эмили.
Но в то же время она служила напоминанием обо всех тех девушках, к которым он прикоснется в будущем. Не успею я и глазом моргнуть, как наши шесть месяцев закончатся, а вместе с ними и его безраздельное внимание. Ему предстоят другие завоевания в землях, которые еще только предстоит открыть, и с новыми горизонтами, которыми он хотел насладиться. Я была лишь маленьким островком, на котором он временно застрял. Конечно, он хотел попробовать его плоды.
Хуже всего то, что Хантер знал, как влияет на меня, знал, что я никогда его не выдам. Как бы сильно мне ни претило влечение, которое я испытывала к нему, в то же время я чувствовала странное желание защитить его, особенно когда дело касалось его отца и брата.
Я не стану упоминать об Эмили в своем еженедельном отчете Джеральду Фитцпатрику, скрою промах Хантера и сделаю вид, будто этого никогда не было. Раз камеры висели только снаружи квартиры, а Эмили, как он сказал, поднималась и спускалась по лестнице, то проблем возникнуть не должно.
– Открой глаза, – строго велел Хантер. Его голос каким-то образом отзывался у меня прямо между ног, заставляя пульсировать орган между ними.
Я распахнула глаза и встретилась с ним взглядом. Он был одиноким принцем – недосягаемым, но в то же время жаждавшим объятий. Выдающимся, но глубоко непонятым. Восседавшим на троне из разбитых надежд и разочарования.
Я размышляла, узнает ли он когда-нибудь о том, что он умный, храбрый и добросердечный.
Размышляла, стану ли я той глупой девчонкой, которая откроет ему этот секрет.
Я поняла, что он был прав. Я лучница, но он – настоящий охотник.
– Признай, – прохрипел он, потянувшись к моему лицу из-за плеча. Его губы приближались к моим сантиметр за сантиметром, его жар был осязаем и пробирался прямиком через мои сомнения, стыд и здравый смысл. – Это происходит. Это происходит, и тебе страшно. Это происходит, а я не вхожу в твой тщательно продуманный план. Ты не знаешь, хватит ли тебе упорства или мужества все закончить, когда придет время прощаться.
Мое горло сжалось, когда я сглотнула. Было больно, но он не отпускал мои волосы.
– Ты сможешь выдержать это, – прошептал он мне в губы.
– Это? – фыркнула я.
– Нас. У меня стеклянная душа, детка. Красивая на вид, но легко разбивается, может ранить до крови, и никто к ней не привязывается.
Я открыла рот, собираясь сказать ему, что он ошибался, но его губы накрыли мои в поцелуе, который проник в меня подобно дурманящему зелью – медленно, эротично и дразняще. Он был совсем не похож на наш первый поцелуй, но почему-то ощущался вдвое волшебнее. Я почувствовала, как его рука скользнула к передней части моего тела, обводя контуры груди и двигаясь вниз, пока не достигла паха. Он сжал его и заставил меня подняться, держа рукой между ног и не переставая целовать, пока его пальцы грубо впивались в мои лосины. Хантер прижал меня животом к стене ванной, скользя возбужденным членом между ягодиц через одежду. У меня вырвался отчаянный стон. Он поглотил его еще одним грязным поцелуем. Его поцелуи избавляли от всего.
Но его не будет рядом, чтобы утешить тебя поцелуями, когда он бросит тебя, едва сделке конец.
Он сунул свою большую ладонь мне в штаны, и я застонала, оторвавшись от его губ и прижавшись лбом к холодной плитке, когда во мне вспыхнул жар.
– Я не девственница, – сказала я.
Сама не знаю зачем. Возможно, потому, что хотела убедиться, что он не станет со мной нежничать. Я хотела познать Хантера в полной мере, даже если пожалею об этом, как только мы выйдем из этой ванной.
Его член дернулся между моих ягодиц, тело прижалось к моему.
– Да ну? – В его голосе не слышалось ни капли ревности, одно только любопытство и веселье.
Я кивнула, коснувшись лбом стены.
– И сколько их было? – спросил он.
Я задумалась о формальной стороне вопроса. Мы нарушим правило насчет воздержания, если будем просто тереться друг о друга через одежду? Нет. Не совсем. То есть да, это неправильно, но приемлемо. К тому же Джеральду больше всего не нравилось, что о похождениях Хантера писали во всех СМИ. Это будет нашим секретом. Ни он, ни я не хотим, чтобы что-то просочилось за эти стены. У Хантера было поставлено на карту его королевство, у меня – карьера и репутация.
– Один. – У меня перехватило дыхание, когда он нащупал указательным пальцем мой клитор и сжал его. Остальные его пальцы скользнули к моему мокрому входу, собирая влагу и растирая ее по клитору. Подушечки его пальцев были теплыми, а каждое движение неторопливым и умелым.
Я чувствовала, будто мои внутренности тают, орган за органом. Никаких бабочек. Нет. Скорее мотыльки, которые пожирали меня, поглощали полностью.
Хантер прошелся поцелуями от моего уха к шее, а затем и к плечу.
– Имя.
– Бо.
– Бывший парень?
– Вроде того.
– Ты любила его?
Его пальцы творили внутри меня нечто необъяснимое. Я лишь знала, что еще никто так ко мне не прикасался. Все мое тело содрогалось до самой души.
– Н-нет. – Я не могла лгать.
– Тебе понравилось?
Вопрос меня удивил. Сдается мне, даже сам Бо никогда меня об этом не спрашивал. Я уперлась ладонями в плитку, когда Хантер одним рывком сорвал с меня штаны.
– Мы не можем заниматься сексом. Не можем нарушать правила, – наконец сумела произнести я.
Он разразился дьявольским смехом, схватил меня за ягодицу и крепко ее сжал. Хантер ускорил темп, быстрее потирая мой клитор и двигая членом между моих ягодиц. Я знала, что он наблюдал за происходящим, за тем, как терся о мою голую бледную задницу.
Ноги начали дрожать. Я запрокинула голову, радуясь, что скоро все закончится. Оргазм начал зарождаться покалыванием в пальцах ног, распространявшимся по всему телу.