И только когда ветер ударил в лицо, я поняла, что плачу. От горячих слез, текущих по ледяным щекам, онемело лицо. Слезы срывались в воздух, пока я рассекала пространство, мчась все быстрее и быстрее в центр города. Я позвоню, как только уйду от фотографов. Сначала нужно сбросить их с хвоста.
Я рискнула обернуться, только когда пробежала пятнадцать кварталов от клуба. Папарацци нигде не было видно. Они уже получили то, что искали: скандал, который смогут раскрутить миллионом разных способов, и пикантные фотографии, которые дадут повод сплетням.
Я остановилась на светофоре, упершись руками в колени и тяжело дыша. Как только мне удалось выровнять дыхание, я достала телефон. Десять пропущенных звонков от Джунсу. Двенадцать от мамы. Два от папы. Еще четыре от Сэма, Эммабелль и Перси. Тридцать один от Хантера. Батарея садилась.
Я перезвонила маме.
– Привет, мам, можешь меня забрать? – Я старалась сохранять будничный тон, хотя понимала, что мама знает, что что-то случилось. Наверняка некоторые из фотографий уже попали на сайты, как только появились новости.
Я услышала только сопение в трубке, а потом она ответила:
– Уже еду.
Позже тем вечером сайты желтой прессы дополнили фотографии запутанной историей о том, как я выбежала из стрелкового клуба, а за мной мчался полуголый Хантер. Как я и подозревала, заголовки варьировались от «Жеребец бросает лучницу Сейлор Бреннан ради секс-бомбы Ланы Альдер» до «Сын миллиардера (да, тот самый, что с домашним порно!) уличен в измене олимпийской красотке».
В одной из версий даже утверждалось, будто, по заявлениям осведомленного лица, у нас с Хантером были договорные отношения, призванные уберечь его от неприятностей. У меня не было никаких сомнений в том, кто все это устроил: Лана. Как только она узнала, что мы живем вместе, она бросилась за ним и устроила весь этот кошмар. Единственное, чего я до сих пор не могла понять: как она узнала, с кем я живу? Кто дал ей эту информацию?
– Ну ведь тебя назвали красоткой. – Эммабелль передала мне ведерко с мороженым и выхватила телефон у меня из рук, чтобы я больше не могла читать слухи о наших с Хантером отношениях.
Белль, Перси и Эшлинг сидели в моей детской спальне на моей старой кровати, которую родители притащили обратно со склада, когда повсюду стали появляться новости о Хантере и Лане. Мама время от времени заходила в комнату, предлагая нам молочные коктейли, печенье и мороженое. Мало того, что у меня было разбито сердце, так теперь я, скорее всего, умру раньше времени от диабета второго типа.
– А еще отметили как олимпийскую спортсменку, – робко заметила Эшлинг, покусывая нижнюю губу.
Наверное, ей, как сестре моего обидчика, было странно здесь находиться, но она сохраняла невозмутимое выражение лица и не пыталась его защищать.
– Так ты расскажешь нам, в чем обвиняется Хантер? – Эммабелль ткнула меня в ребра. – Речь о том, что он нарушил условия контракта и обманул тебя на пару с отцом, что просто возмутительно, хотя исправимо, или… о чем-то еще?
Меня одарили сочувственными взглядами. Мои подруги, можно сказать, стали свидетельницами моих шалостей с Хантером, но я никогда не подтверждала, что у нас с ним были отношения, а они никогда не допытывались.
Чувствуя, как сжимается горло, я принялась выдергивать невидимую нитку из одеяла, лежавшего поверх моих скрещенных ног. Я чувствовала себя виноватой из-за того, что не доверилась им раньше. Я еще никогда прежде ничего не скрывала от подруг.
– Ты спрашиваешь, были ли мы вместе? – Я прокашлялась.
Ведерко с мороженым перешло в руки Перси, когда Белль поняла, что я к нему не притронусь.
– Мы спрашиваем, не влюбилась ли ты, – ласково сказала Перси, сжав мое бедро.
– А заодно о том, нужно ли нам поехать и на-драть ему зад. – Эммабелль напрягла свой несуществующий бицепс. – Не беспокойся, Эшлинг. Ты освобождаешься от этого задания.
– О, напротив, я буду целиться ему по причиндалам, чтобы показать, кому я предана. – Глаза Эшлинг вспыхнули.
Все рассмеялись. Даже я.
Эшлинг покачала головой и похлопала меня по ноге.
– Я никогда на забуду тот день, когда ты привела меня в вашу компанию.
– Я знаю, но кровь гуще воды, – прохрипела я.
– Возможно, но преданность гуще крови, – ответила Эшлинг. – Теперь мы команда. Стая. Красавицы Бостона.
В комнате воцарилась тишина. Новое прозвище благозвучно слетело с ее языка. Прозвучало правдиво и мило. Я улыбнулась снова, главным образом для того, чтобы мои подруги почувствовали, что их попытки утешить меня дали какой-то результат.
– Так что? – Эммабелль снова вернулась к разговору обо мне. – Ты влюблена в порнопринца с большим достоинством?
Это было так похоже на нее – найти его секс-видео и смотреть его на повторе.
– Да, – тихо ответила я, удивив даже саму себя. – Боже, да. Проклятье!
– Проклятье, – ответили они в унисон.
– Это точно, – добавила Белль.
Она накрыла меня своим телом, будто вторым одеялом. Перси обняла меня с одной стороны, так и не выпустив из рук ведерко с мороженым, которое теперь морозило мне затылок, а Эшлинг забралась на кровать и обняла с другой. Подруги окружили меня со всех сторон.
Я чувствовала себя любимой. Любимой так сильно, что невольно задумалась, как сейчас поживал мужчина, которого я ненавидела.
У Хантера здесь не было друзей.
Никакой группы поддержки.
«Хорошо, – подумала я. – Пусть горит в аду и ощущает тяжесть последствий собственных поступков».
Следующим утром я нанесла визит Джеральду Фитцпатрику в его домашнем офисе. Было уже очень позднее утро, но я хотела покончить со всем, прежде чем приступать к тренировке. К тому же ехать к нему на работу и рисковать столкнуться с Хантером в моем понимании – настоящий кошмар.
Вчера вечером папа забрал мою машину и вещи из квартиры Хантера. Я не стала спрашивать, видел ли он моего бывшего соседа, однако он упомянул о том, что Хантер несколько раз пытался до меня дозвониться. Несколько – это девяносто шесть, если говорить точно, и прислал череду сообщений, в которых пытался уговорить меня выслушать его. В какой-то момент Хантер написал, что стоит возле дома моих родителей. Судя по временным меткам в его сообщениях, он прождал меня четыре часа.
После этого я заблокировала его номер.
– Полагаю, ты пришла извиниться за свой грандиозный провал, – усмехнулся мистер Фитцпатрик, сидя за столом из темного дуба.
Его кабинет состоял из библиотеки, тянувшейся от стены до стены, от пола до потолка и до отказа набитой книгами, стола, трех кресел и мини-бара. На небольшом пространстве, не занятом книгами, висели дорогие картины Пикассо и Модильяни. На одни только налоги с их покупки можно было бы купить шесть домов в этом городе.
– Не совсем, – ответила я, выпрямив спину и сохраняя спокойствие.
Я так и осталась стоять, не получив приглашения присесть. Оно и к лучшему. Я хотела разрешить все быстро и без лишних любезностей.
– Ты отрицаешь, что мой сын спал с этой девчонкой Альдер? – Джеральд приподнял густую бровь и прижал палец в уголок искривившегося рта.
– Я не заставала их за сексом. – Я повела плечом.
– Значит, ты снова его защищаешь? – Он округлил глаза.
Я покачала головой и встретилась с ним взглядом.
– Нет. Но не могу осуждать за то, чего не знаю наверняка. Но точно знаю, что сама я с ним спала. Не хочу, чтобы это было на моей совести. Поэтому я пришла сегодня, чтобы сказать вам, что предала ваше доверие, нарушила условия нашей сделки и не стану выполнять оставшийся месяц соглашения. Пришлите мне счет на всю сумму, которую вы вложили в мою карьеру, чтобы я могла ее вернуть.
Я шагнула вперед и протянула ему листок с моими данными. Пальцы, сжимавшие его, дрожали.
– Как бы там ни было, я знаю, что Хантер не был больше ни с кем, кроме меня, и, возможно, Ланы Альдер, на протяжении этих месяцев, а еще он всегда был трезв. Он вложил много усилий в работу и учебу, старался как мог.
Я не упомянула о том, что он допоздна работал над «Проектом Силли», как мы его называли. Не мне об этом рассказывать.
Джеральд наклонился вперед, не обращая внимания на документ, который я положила на стол между нами.
– Ты намекаешь на то, что он заслуживает наследство? – Он нахмурился и произносил каждое слово, выплевывая его будто брань.
Горло сжалось, когда я сглотнула вставший ком. Я могла испортить Хантеру все. И какая-то часть меня – и, должна признать, немалая, – хотела так и поступить. Потому что мое сердце было разбито. Со вчерашнего дня я не могла вдохнуть полной грудью, как ни старалась. Я чувствовала, будто что-то вырвали из моей груди, и пустота распространилась во мне словно болезнь.
Но разрушить все для Хантера означало бы разрушить все и для самой себя.
Я не хотела брать на себя ответственность за его загубленную жизнь, даже если он разрушил мою.
– Я думаю, что он точно заслуживает быть частью семейного бизнеса и получить часть наследства, – спокойно ответила я. – Он изменился, несмотря на этот промах.
Каждое слово было подобно острому лезвию во рту.
– Ты готова заплатить за свою PR-кампанию? Покрыть все расходы? – подчеркнул Джеральд с непроницаемым выражением лица.
Он принимал мое предложение возместить все расходы или собирался тайком меня засудить?
– Да. – Я облизала губы, противясь желанию начать обкусывать палец. – Я за все заплачу. Возможно, мне потребуется составить месячный план (у родителей брать деньги я не стану), но заплачу. Даю слово.
Он сурово на меня посмотрел.
– Уходи.
Я огляделась вокруг. Кабинет был безмолвным, пустым и холодным, совсем как его владелец.
– И это все?
– Да. Проваливай из моего кабинета.
– Сэр, я…
– Вон. Пока я не передумал и не сделал хуже вам обоим.
Я развернулась и зашагала к двери, но остановилась на пороге. Что-то, возможно, чувство собственного достоинства, заставило меня взглянуть на него в последний раз.