– Ку-уда?! А платить кто будет?! – рванув к этой наглой парочке, я вцепился в старика своей волей. Тот болезненно сморщился, но процесс исчезновения явно пошел вспять. Проявившись окончательно, седобородый отвесил тихо поскуливающему подопечному подзатыльник и только после этого с интересом и некоторым смущением взглянул на меня. Впрочем, он очень быстро справился с собой, недовольно цыкнул на недомедведя и, покачав головой, уселся за стол. Его подопечный понуро уставился в пол.
– Извините моего племянника, – покосившись в сторону разинувшего в изумлении рот Мако, тихо проговорил седобородый. – Совсем он одичал без городской еды. А ему нельзя это есть. Он на диете…
На последних словах, явно адресованных не мне, недомедведоэльф еще больше съежился, но старик не обратил на это никакого внимания: он с непонятным интересом рассматривал меня. Словно экспонат в музее…
– Понимаю… – Я действительно понимал этого… косматого. Попробовал бы кто-нибудь встать между мной и радужной форелью! Смету и не замечу… Но свинячить-то я не стану. Да и за еду в городе принято платить. Что я и сообщил седобородому.
И… на стол грохнулся маленький золотой самородок. О, sancta simplicitas![4]
Глава 5Смешались в кучу духи, люди…
Я перевел взгляд с маслянисто блестящего кусочка металла на Мако и вздохнул. Бедняга повар был похож на вытащенную на берег рыбу. Глаза навыкате, беззвучно разевающийся рот… только что хвостом не бьет, да и то, наверное, лишь за неимением такового. Хм, кажется, уважаемого работника ножа и поварешки просто заклинило от избытка впечатлений. Могу его понять. Не каждый день в кафе на Храмовом проспекте встречаются… одержимые.
Взвесив на ладони брошенный седобородым самородок – граммов сто, не меньше, – я кивнул и, спрятав золото в карман, улыбнулся.
– Благодарю, это более чем щедрое вознаграждение. – Щиты воли опали, отпуская наших незваных гостей, и старик, облегченно вздохнув, вновь попытался ухватить за плечо своего подопечного. Но тот вдруг вывернулся и, ткнув в мою сторону толстым, как сосиска, пальцем, завопил сумасшедшим фальцетом:
– Но, дядя, это же ОН! – От высокого звука, кажется, зазвенели стеклянные плафоны светильников, развешенных над столами. – Это точно ОН! Я же чувствую… в смысле, Рорра чувствует!
– Простите? – Я насторожился. Духи – странные существа, и логика их зачастую сильно отличается от человеческой. А учитывая, что у них какие-то свои отношения с пространством и временем, и этот факт тоже накладывает свой отпечаток на поведение духов… В общем, есть от чего напрячься.
– Мм… – Седобородый нахмурился и окинул меня долгим изучающим взглядом, что, естественно, мне еще больше не понравилось. Впрочем, седобородый оказался довольно вменяемым одержимым. – Извините, господин. Но не могли бы мы поговорить наедине?
– Что ж, если вы настаиваете. – Поймав взгляд седобородого, брошенный им на Мако, я повернулся к нашему повару. – Мако, вы можете идти. Я прослежу за порядком.
– Д‑да-да, конечно. – Колпак и фартук легли на пустой стол, и повар исчез, может быть, немного и медленнее, чем это пытались проделать наши гости, но стопроцентно успешнее. Убедившись, что единственный непричастный к мистике человек ушел, я позволил себе немного расслабиться. Все-таки одержимые – не самые безопасные собеседники…
– Итак, я слушаю, – присев на стул у соседнего стола, проговорил я, внимательно следя за гостями.
– Хм. Знаете, это довольно трудно объяснить. – Седобородый потер лоб. Его дух, кажется, решил уступить бразды правления носителю. – Видите ли, мы работаем с духами уже не первое столетие… Впрочем, это не так уж важно, дело в другом. За эти годы наша семья научилась им доверять, и когда месяц назад хранитель моего племянника Рорра заявил, что нам обязательно нужно найти некоего человека в этом городе, мы не стали противиться. К сожалению, и сам Рорра, и мой племянник слабо представляют себе жизнь в обществе, так что я вынужден был последовать за ними, чтобы уберечь от возможных проблем. – Тут тон мужчины неуловимо изменился, и он договорил с легким смешком: – Да и погонять этого жирдяя не мешает. А то скоро в двери пролезать перестанет.
Это уже явно дух седобородого свои пять таоро вставил.
– Хм… и я так понимаю, что нужный человек – это я?
– Да, – уверенно кивнул он. – Мы ждали тебя в лесу, Рорра сказал, что ты непременно придешь, но увы…
– Понятно, – вздохнул я. Вот еще одна черта духов. Некоторым из них, что называется, открыто будущее, но полагаться на эти откровения довольно опасно. Ситуация с нашей несостоявшейся встречей тому пример. – А теперь Рорра привел вас сюда.
– Именно так, – довольно кивнул толстяк, кося глазом на тарелку с недоеденным салатом из морепродуктов.
– И что теперь? – поинтересовался я.
– Мы пойдем с вами, – развел руками седобородый с извиняющейся улыбкой на лице. Вот так вот просто, да? Бац – здравствуйте, мы идем с вами…
– Куда? – не удержался я от глупого вопроса. Ну правда, спрашивать такое у духа, зрящего будущее, бесполезно.
– Куда вы, туда и мы, – все с той же полуулыбкой вздохнул седобородый. Ла-адно. Пытаться отделаться от них бессмысленно – будут ходить хвостом, а при нужде и зайцами на корабль заберутся, но не отстанут. Значит… значит, придется что-то придумывать. Поселить их дома? В принципе, почему бы и нет? Свободная комната у меня есть, ну а Броги этого Рорру быстренько социализирует… я надеюсь.
Вообще, конечно, одержимые в городе – это нехорошо. Мистполы на уши встанут, если узнают. С другой стороны, жаждой крови от них не шибает. Хм, может, заглянуть к жрецам? Помнится, есть там у меня один ушлый должник. Не из старших жрецов, понятное дело, но и не мелкая сошка. Думаю, ему не составит труда оформить временное пребывание двух одержимых.
М‑да, повесил я себе ярмо на шею. Самое паршивое – что неизвестно, когда этому самому Рорре стукнет в голову, что моя компания им больше не нужна. С другой стороны, не думаю, что этого счастливого, как мне заранее кажется, момента придется ждать годами. Иначе что мешало одержимым появиться в моей жизни еще лет пять назад?
– Что ж. Тогда предлагаю покинуть это славное место и заглянуть в Храм, чтобы у Мистпола не возникло к вам претензий, – поднимаясь из‑за стола, проговорил я, и седобородый поднялся следом. Глянул на своего племянника, уже тянущегося к очередному блюду, и, вздохнув, дернул его за шкирку. Толстяк тихо забурчал что-то невнятное, но не сопротивляясь встал на ноги.
– Прошу прощения, совсем забыл представиться, – встрепенулся старший из моих новых знакомцев, едва оказавшись на улице, когда я отзвонился ллону Тиррону, сообщив, что в «Чайном доме» больше нет ни одного странного гостя. – Мое имя Ким-Рарра, а это – мой племянник Ней-Рорра.
– Кот, – кивнул я и, встретив непонимающий взгляд седобородого Кима, пояснил: – Это мое имя.
– О! Понятно.
К счастью, ни с регистрацией в Храме, ни с мистической полицией, полсотни лет тому назад выведенной из-под юрисдикции того самого Храма, проблем у нас не возникло. Даже не пришлось обращаться к должнику. Жрец в нижнем храме, только увидев моих спутников, тут же провел нас в один из кабинетов, где милая барышня в классическом, расшитом лилиями шелковом дори, едва услышав фамилию Касим, к которой, как оказалось, принадлежат мои гости, попросила их продемонстрировать некую печать и, за каких-то пятнадцать минут зарегистрировав обоих, выдала им удостоверения. Хм, запечатанные одержимые… впервые вижу. Интере-эсно.
Но расспросы я решил оставить до дома, а пока мы туда добирались, всю дорогу пытался вспомнить подходящие запирающие печати. Нет, я вовсе не ломал голову над тем, как именно духи оказались запечатаны в телах идущих рядом со мной людей. Я просто хотел обезопасить свой холодильник, поскольку, глядя на Нея, идущего следом за своим дядей и жующего невесть откуда взявшийся горячий бутерброд, всерьез забеспокоился о содержимом моего большого белого друга. В конце концов, там же рыба! И отдавать ее этому пищевому дезинтегратору я не собирался… Вот и вспоминал по дороге, найдутся ли у меня дома подходящие ингредиенты для создания печатей.
Разумеется, я далеко не мастер Печатей, да и учеником наставника Химма являюсь лишь постольку-поскольку. Рандон в свое время решил, что раскрывать мою суть слушающего не стоит хотя бы до совершеннолетия, а для оправдания пребывания босяка из Бокко в его доме предложил заключить ученический договор с мастером Печатей их семьи. Должным образом оформленный и зарегистрированный, он снимал все возможные вопросы, касающиеся моего частого появления в Сейне. Ну а особо любопытным, желающим узнать, каким образом я вообще смог попасть на глаза семье Рона и почему они вдруг пригрели у себя нищего мальчишку, посвященные скормят вполне правдивую историю о моей помощи в возвращении потеряшки Иммы домой.
Правда, Химма совсем не устроил такой утилитарный подход к его любимому делу, и он, заявив, что не станет терпеть подобной профанации, взялся за мое обучение всерьез. Так что худо-бедно, но в печатях я теперь разбираюсь, по крайней мере тех, что связаны с духами и мистикой, ну и так еще… по мелочи. И мне это интересно, хотя поначалу относился к занятиям весьма и весьма прохладно. Уж очень они напомнили мне то детство. Я ведь родился во времена, когда шариковых и тем более гелевых ручек не было и в помине, а в обязательный ученический набор входили перья и… чернильницы-непроливайки. Я до сих пор с содроганием вспоминаю уроки чистописания. При чем здесь это? Все просто. Основа печатей – каллиграфия! А значит, вновь перья и чернила… Понятное дело, что, вспомнив, как учился чистописанию в той жизни, я совсем не горел желанием вновь издеваться над своими руками и пальцами. Хотя доброму мастеру было плевать на мои хотелки, и он принялся честно отрабатывать наш договор. Пришлось соответствовать.