Женщина погрузилась в черную воду, волосы колыхались на поверхности.
Йона зацепился курткой за оконный крюк, рванулся, потерял равновесие, упал, взмахнул рукой и потянул на себя штору.
— Отвяжись от меня! — завопил Оскар.
Зажигалка снова высекла искру, но Йона был уже у стены; подбежав к Оскару, он развернулся и ударил его сбоку по шее так, что голова от силы удара мотнулась в сторону, очки слетели.
Оба врезались в стену; Йона коленом ткнул его в ребра, рванул в сторону, скрутился и перекинул Оскара через бедро.
Оскар со стоном приземлился на пол, открыл глаза и в смятении моргнул, глядя в потолок.
Бутылка перекатилась через край и упала в воду.
Йона понимал, что счет идет на секунды, и потащил Оскара прочь от шкафа.
— Нет, нет… — заныл Оскар, пытаясь прижаться к полу.
Лампа перевернулась, посыпались осколки. Йона оторвал Оскара от пола, быстро защелкнул на его запястье браслет наручников, а другой браслет пристегнул к столбику в стене.
— Не убивай меня! — выдохнул Оскар. — Не надо, пожалуйста, я тебе заплачу…
Йона, не оглядываясь на него, подбежал к краю и спрыгнул в холодную воду. В ушах загудело, он оброс пузырьками, как комета — пылью.
Ноги наткнулись на один из стульев, движение замедлилось.
Йона извернулся, оттолкнулся ногами и нырнул в темноту.
Он ничего не видел, ему приходилось пробираться мимо покачивающегося вокруг хлама.
Одной рукой он попытался перевернуть тяжелый обеденный стол, волоком сдвинул столешницу и добрался до дна.
Тяжелая одежда задерживала движения, когда он искал женщину, плывя вдоль шероховатых глыб. Опустился ниже, провел рукой по гниющим останкам лодочки, оказался еще ниже, между шпангоутом и осклизлым веслом.
Йона моргнул в черную воду, ощутил холод в глазах.
Он поплыл вниз.
Руки скользнули по колонии ракушек, наросших на опору сарая, и тут качающийся свет проник в толщу воды.
Джек держал горящую лампу над поверхностью.
Сквозь вихрь мелкого мусора и пузырьков Йона разглядел женщину. Ее утянуло к изогнутой скале, на глубину, и она лежала там на боку, крепко привязанная к стулу.
Йона оттолкнулся ногами и поплыл к ней.
Женщина, не отрываясь, смотрела ему в глаза, сжав белые губы и почти не дыша.
Йона потащил стул к себе, упираясь ногой в скалу, но женщину зажало среди других стульев, собравшихся вокруг крайней опоры.
Быстро вытащив нож, Йона косо надрезал скотч вокруг ее ног и сорвал его. В панике женщина забила ногами, она не могла больше сопротивляться желанию сделать вдох.
Как только вода попала в легкие, их обожгло болью. Тело дернулось назад, словно от удара, женщина закашлялась, набрала в легкие еще больше воды, у нее начались конвульсии.
Йона разрезал скотч на руках и груди, торопливо работая ножом, — женщина подергивалась от усилий, перед носом и ртом расплылось облачко крови. Йона бросил нож, рванул подергивающееся тело со стула, отбросил сиденье ногами и поплыл вверх.
Отводя рукой стулья, которые мотало течением, он оттолкнулся ногами в последний раз и поднял лицо женщины над поверхностью воды.
Она закашлялась, ее вырвало водой; в легкие попал воздух, и она снова закашлялась.
Джек стоял, держа над отверстием в полу масляную лампу на лодочном крюке — все четыре стены шахты светились теплым светом.
— Медицинский вертолет уже летит сюда, — прокричал он.
Одной рукой обхватив женщину, Йона взобрался по лестнице и положил ее на люк; она встала на колени, скорчилась и стала кашлять, прерывисто дыша, плача и снова кашляя и сплевывая кровь. Послышался треск вертолетных лопастей.
— Забирайте ее, берите ее себе, — заныл Оскар. — Мы в расчете, я останусь здесь, я ничего не скажу, обещаю, я вас не видел.
Йона вывел девушку из темного помещения, помог подняться по скале позади дома, когда вертолет начал, зависая, опускаться. Джек шел следом за ними, придерживая пострадавшую руку. Под глазами у него было черно от размазавшегося карандаша, одежда развевалась на ветру.
Глава 78
Едва вертолет с Джеком и Каролиной скрылся из виду, Йона вернулся в домик, взял в ванной полотенце и пошел к лодочному сараю.
Оскар фон Кройц сидел, привалившись спиной к стене. Увидев Йону, он перестал грызть ноготь большого пальца и попытался отползти.
Йона посмотрел на люки в полу, на пустые блоки на потолке.
Веревка, пропущенная через блоки, позволяла спокойно открыть задвижку под полом и открыть оба люка, чтобы пройти к лодке.
— Не надо, пожалуйста, не надо, — принялся умолять Оскар, пытаясь выдернуть руку из наручников.
— Меня зовут Йона Линна, я комиссар уголовной полиции из Государственного оперативного отдела.
— Правда? — озадаченно пробормотал Оскар.
— Да.
— Не понимаю. — Оскар принялся снова грызть ноготь. — Идиотизм. Какого вам надо, что вы здесь делаете?
Йона прошел по краю отверстия в полу, под которым плескалась вода, остановился перед дрожащим Оскаром и подождал, пока их взгляды встретятся.
— Вас подозревают в киднеппинге, попытке убийства и грубом обращении, — спокойно объявил он.
— Это все ерунда. У меня есть право на самозащиту, — прошипел Оскар и снова уставился в пол. — Чего вы от меня хотите, не понимаю…
Он замолчал и немного посидел, закрыв свободной рукой лицо и прерывисто дыша.
— Расскажите о Кроличьей норе, — сказал Йона.
— Сначала я хочу поговорить с адвокатом.
— Все, что тогда произошло, не подлежит разбирательству за давностью лет.
— Дело прекращено? Мне так не кажется, — заметил Оскар.
— Может, и не прекращено, — хмуро ответил Йона.
— Мне нужна защита.
— Зачем? — спросил Йона и подобрал с пола очки Оскара.
— Нас кое-кто преследует. Убивает одного за другим, словно кроликов.
— Вы слышали ту считалку?
— А я говорил о ней?
— Нет.
— Я не параноик, я могу все рассказать, я знаю, кто это… Честное слово, это один ученик из Людвиксберга, он нас ненавидит, он — истинный сатана. Глазел на нас тридцать лет и только теперь зашевелился, начал убивать нас, будто кроликов.
— Кто это?
— Если вы из полиции, остановите его.
— Могу я услышать имя? — спросил Йона и протянул ему очки.
— Вы что, не верите мне?
— Нет.
— Я могу все доказать. — Оскар взял у Йоны очки. — Это логично, если вы понимаете, какими мы были… Маленькая банда, властители школы, несовершеннолетние боги… Вы спросили про Кроличью нору… Это павильон, который принадлежал рыцарскому ордену Грусебьёрн. Традиции двора Фредрика Первого, и так далее, и тому подобное… Мы все это знали, но нам на это было наплевать — одна из тысячи возможностей, которые давал нам наш статус… Мы ходили в Кроличью нору напиваться и спать с самыми красивыми девчонками школы.
Оскар саркастически улыбнулся самому себе, вытер пот, выступивший над верхней губой, и продолжил.
— Там, в Норе, был другой мир… Мы смотрели порнофильмы, поменяли портрет принца Эугена на плакат с американским военным самолетом… Превозносили учебный отряд НАТО за то, что в качестве символа у них на хвостовых килях самолета — плейбоевский кролик.
— Но вы сожгли павильон, — мягко напомнил Йона.
Оскар покусал ноготь большого пальца, глядя перед собой.
— Вы говорите, что кто-то выслеживает и убивает вас, — продолжил Йона. — Это имеет какое-то отношение к тому пожару?
— Пожару? — переспросил Оскар, словно очнувшись от дремоты.
— Да.
— Это все, мать его, по-настоящему. — Оскар потер лицо свободной рукой. — Люди умирают, я ничего не выдумываю…
— Ну, я пошел, — сказал Йона.
— Подождите, пожалуйста, подождите… Я просто пытаюсь все объяснить, чтобы вы поверили мне, когда я назову имя, — занервничал Оскар. — Учился в параллельном классе один парень, его звали Рекс, совершенный лузер в наших глазах… но он таскался за нами, хотел в нашу компанию, приносил пиво, писал за нас курсовые работы… Я точно помню тот дождливый летний день, когда мы курили за школой, зависали возле подвальной лестницы… Рекс сидел с краю и рассказывал, что гуляет с девушкой по имени Грейс… Я заметил, что Вилле ее знает и заинтересовался, он хотел выяснить детали и вынудил Рекса сказать, что тот спал с ней на лугу позади школы… это выглядело убого, но Вилле понравилась эта игра… и всего через несколько часов он наврал Грейс, что Рекс в нашей компании и ее тоже туда примут — просто потому, что они с Рексом вместе… Не знаю точно, что он сказал, но выходило примерно так, что Рекс тем вечером устраивает для нее тайную вечеринку… Обычным ученикам не разрешалось выходить после восьми, но был парень, который работал охранником и частенько помогал нам. Он отпер общежитие и проводил Грейс к Кроличьей норе.
Из водной шахты тянуло холодным ночным ветром. Люки ударились о края, и стало тихо.
— Об этом я думаю каждый божий день, — прошептал Оскар. — Как… она нарядилась, как радовалась всему, раскраснелась, говорила о Рексе, все ждала, когда он придет. А его заперли в конюшне. — Тонкий рот Оскара растянулся в подобии улыбки, глаза потемнели. — Его запер Вилле. Объяснил, что забирает Грейс себе, так бывало, и это считалось нормальным.
Стало тихо, Оскар медленно покачал головой. Ветер прошел по крыше, задребезжали оконные стекла.
— Продолжайте.
— Мне что-то не хочется, — прошептал Оскар.
— Сколько вам было лет, когда это произошло?
— Девятнадцать.
— Тогда вы не можете переложить вину на кого-то другого.
— Я и не перекладываю, но Вилле нравилось унижать людей, — еще тише заговорил Оскар. — Ему нравилось заставлять их пресмыкаться, вгонять их в стыд, но то, что произошло, когда Грейс поняла, что ей подсыпали наркотик, это… Тот ад, который он устроил, то, что он заставил нас сделать… мы были пьяны, не хочу и вспоминать, кто что делал — кто кричал, кто был, как животное… Я отказывался, но все, все должны были участвовать, на меня надели повязку с кроличьими ушами, и я сделал это, не понимаю даже, как я смог, но смог, это было во мне… мне было так страшно, но я сделал это… они даже того чертова охранника заставили сделать это с ней, а потом он утащил ее из Норы.