— Абсалон Рачен?
Оскар кивнул; он неподвижно смотрел перед собой несколько секунд, потом снова заговорил.
— Когда мы потом выпустили Рекса из конюшни, Вилле сказал, что переспал с Грейс. Он выдумал много всякого, что они вытворяли вдвоем и как ей это нравилось… А у меня внутри было пусто, из меня высосали душу, я думал только, как бы уйти из этой школы. Я и ушел было, но когда дошел до холодной купальни, у моста, то решил вернуться и сжечь павильон.
— Вас исключили из школы.
— Я рассказываю это не для того, чтобы заслужить прощение. Я совершил ошибку, я знаю, но я не хочу умирать. Я хочу только, чтобы вы верили мне: нас преследует Рекс Мюллер.
— Кажется, вы в этом убеждены.
— Да.
— Но вы только что думали, что убийца — я, — напомнил Йона.
— У Рекса есть деньги, ему незачем самому пачкать руки.
— Но вы уверены, что Рекс во время изнасилования сидел под замком?
— Я сам его там запер, нас была целая компания… и я выпустил его потом, — тяжело сказал Оскар.
Йона достал из внутреннего кармана мокрый телефон и, взглянув на черный дисплей, понял, что телефон испорчен.
Все крутилось вокруг изнасилования, совершенного тридцать лет назад.
Девятнадцать минут, которые убийца давал дожить жертве, соответствовали времени изнасилования.
Рекс был заперт в конюшне, все мальчишки принимали участие, но кто-то еще, кроме Грейс, — кто-то, не состоящий в их компании, — находился в Кроличьей норе.
— Вы сказали, что в изнасиловании участвовали все, — сказал Йона.
— Да.
— Но тут кое-что не сходится.
— Разве? — пробормотал Оскар.
— Там был свидетель?
— Нет.
— Кто вас видел?
— Никто.
— Мне нужны имена всех, кто находился в Кроличьей норе, — сказал Йона.
— Не от меня.
— Мне надо защитить этих людей.
— Я не хочу, чтобы их защищали. — Оскар посмотрел на Йону пустым взглядом.
Глава 79
Валерия спустилась к теплицам. Было прохладно, и она плотнее запахнула поношенную кофту. Надо бы попросить Микке помочь ей с каркасом теплицы для вьющихся растений. Она обожала свой сад, насыщенный кислородом воздух, полки с побегами, ряды растений и деревьев.
Но сегодня у нее в груди гудела пустота.
Валерия знала, что надо пересадить стоящие в воде растения в горшки, но еще не приступала к этому.
Она закрыла за собой стеклянную дверь, сдвинула несколько ведер, села на металлическую табуретку и уставилась в пустоту. Когда Микке открыл дверь, она вздрогнула от неожиданности и встала.
— Привет, мам. — Микке протянул ей бутылку шампанского в подарочном пакете.
— Не вышло, — хмуро сказала Валерия.
— А что случилось?
Она отвернулась и принялась обрывать сухие листья с ирги, чтобы чем-нибудь занять руки.
— У него совершенно другая жизнь, — сказала она.
— Я думал…
Микке замолчал; Валерия снова повернулась к нему и вздохнула. Ее до сих пор поражало, как он вырос. В ее воспоминаниях время замерло в тот день, когда ее посадили в тюрьму, и детям в ее мыслях по-прежнему было пять и семь лет. Они навсегда остались для нее мальчиками в пижамах, которые обожали, когда она гонялась за ними и щекотала их.
— Мама, он, кажется, хотел только обрадовать тебя.
— Он всегда будет полицейским.
— Ну и что? — сказал Микке. — В смысле — ты ведь не можешь указывать человеку, как ему следует жить.
— Ты не понимаешь… когда он сидел в тюрьме, мне не надо было стыдиться того, какой я стала.
— А он заставлял тебя стыдиться?
Она кивнула — и вдруг поняла, что это неправда. Липкий холод поднялся у нее в груди.
— Так в чем же дело, мама? — Микке осторожно поставил бутылку шампанского на бетонный пол.
Валерия прошептала, что, наверное, позвонит и поговорит с Йоной. Она вышла из теплицы, вытерла слезы, пытаясь вернуть себе спокойствие, но лишь зашагала быстрее на последнем отрезке дорожки. В прихожей она стащила с себя сапоги, быстро прошла в спальню, взяла с прикроватного столика телефон, вытащила из него провод зарядного устройства и набрала номер.
Поплыли сигналы, потом включился ящик голосовой почты Йоны; Валерия услышала короткий писк и перевела дыхание.
— Мне нужно, чтобы один полицейский пришел ко мне и арестовал меня за глупость, — сказала она и нажала «отбой».
Рыдание комком встало в горле, глаза наполнились слезами. Валерия села на кровать и закрыла лицо руками.
Глава 80
Охотник на кроликов оставил машину на лесной дорожке, повесил на плечо сумку и прошел последний отрезок пути до гостевой фермы Мальма-Кварн пешком. Оказавшись на понтонных мостках, он огляделся и выбрал потертую «Сильвер Фокс» с мощным мотором. Взойдя на борт, он взломал кожух замка зажигания, соединил проводок мотора с тем, что идет к батарее, и тут же услышал глухой стук.
В тридцати метрах от него какое-то семейство разгружало парусник. Младшие дети в оранжевых надувных жилетах стояли на мостках, явно уставшие.
Напуганные тучи неслись по небу, громоздились в беспокойные массы.
Охотник на кроликов отвязал лодку, развернул ее и направил через пролив.
На открытой воде ветер был сильнее, и Охотнику приходилось внимательно следить за тем, чтобы лодка шла прямо на самые большие волны. В рации потрескивало, он поискал нужную частоту, услышал отрывок из переговоров морских спасателей, которые приступили к буксировке.
Вдали большой клипер с бронзового цвета парусом прокладывал путь по темному морю.
Охотник на кроликов держал курс на остров Мунк, чтобы пройти через внешний архипелаг и выйти в залив Бюллерьё.
Волна плеснула в лобовое стекло, как раз когда Охотник поймал отрывки радиопереговоров береговой охраны.
Кажется, случилось какое-то несчастье.
Медицинский вертолет уже долетел до больницы Сёдера.
Алюминиевый винт с гулом рассекал волны. Охотник услышал, что полиция арестовала на острове Буллер какого-то мужчину и везет его на сторожевом корабле номер триста одиннадцать.
Чтобы лучше слышать, Охотник разъединил проводки, и мотор затих.
Арестованного подозревали в попытке убийства и киднеппинге; сейчас его перевозят в Стокгольм, в тюрьму Крунуберг.
Оскар. Они арестовали его.
Охотник на кроликов попытался изгнать из памяти, как серый кролик быстро бежит, меняет направление, скользит, поднимает облачко пыли.
Охотник опустился на мокрую палубу и прижал ладони к ушам.
Оскар разбогател на хеджинговых фондах и пенсионных деньгах других людей — а много лет назад вместе с приятелями изнасиловал девушку. Избил ее, нацепил на себя белые кроличьи уши и изнасиловал второй раз бутылкой.
Лодку мотало, и Охотнику пришлось опереться о палубу, чтобы не упасть.
Он не мог понять, как полиции удалось так быстро выследить Оскара, это невозможно.
Оскар убрался подальше, скрылся, как кролик в норе.
Он был уверен, что ему повезет.
Это как охотиться на кролика с кроличьей чумкой. Вокруг носа и глаз у них полно нарывов, они слепнут и так слабеют, что под конец можно просто подойти и затоптать их насмерть.
Ему не хотелось думать об этом, но в памяти все же всплыли картины прошлого: как он маленький поливает мясницкий разделочный стол и кафельный пол из шланга, кровь и комки чего-то стекают в швы между плитками и исчезают в сточном отверстии.
В лодку снова ударило, и Охотник за кроликами упал на бок; поднявшись, он понял, что ведет лодку на шхеру. Большая волна, пенясь, залила поручень, и Охотник ударился лицом о белую стальную раму ветрового стекла, прежде чем снова обрел равновесие.
Он снова соединил провода; проскочила искра, он сделал еще одну попытку запустить мотор.
Лодка качнулась на бок, вода заплескалась вокруг ног, винт погнуло о скалу, и во все стороны полетели синие вымпелы.
Он дал задний ход; винт, пульсируя, загремел под водой, лодка нехотя скользнула назад, серебристый след протянулся по краске, и лодка застряла.
Охотник закричал так, что голос оборвался.
На лодку накатила, качнув ее вперед, следующая волна, металл загудел, белая пена взметнулась вверх. Охотник прибавил газ, когда вода сошла и подняла лодку над грунтом. Охотник заскользил назад, в водную долину, парировал бурные волны, развернулся и снова взял курс на Вермдё.
Завтра он встанет перед полицейским управлением и станет ждать, когда слушания о заключении под стражу будут завершены. Если Оскара отпустят дожидаться приговора на свободе, он попытается покинуть страну на машине или на судне. Если его до самого судебного процесса продержат в Крунуберге, все усложнится.
Глава 81
Офис ФБР в Чикаго располагается в блестящем голубом здании из стекла в скучном районе недалеко от железной дороги и университета.
На девятом этаже, в конференц-зале с сине-желтым ковролином сидели сейчас Сага Бауэр и комиссар Лоу.
Извинившись, Сага объяснила, что в аэропорту не увидела человека, державшего табличку с ее именем, и решила, что лучше она сначала посетит санаторий, а потом уже встретится с коллегами из ФБР.
Седоусый администратор, коротко поздоровавшись, объяснил, что они по горло заняты — недавно арестовали тридцать четыре члена банды «Короли Латино».
После посещения санатория Сага позвонила Йоне раз десять, но его телефон каждый раз оказывался выключен.
Уже вечером полицейский интендант из штаб-квартиры в Вашингтоне вошла в почти пустое здание, поднялась в конференц-зал и поставила свою сумочку от «Прада» на стол. Интендантом оказалась невысокая женщина с глубокими морщинами на лбу, карими глазами и гладкими волосами.
— Старший специальный агент Лопес, — не улыбнувшись, по-английски представилась она.
— Сага Бауэр.
Они пожали друг другу руки, Лопес села за стол и расстегнула жакет.
— Наш помощник министра обороны был убит в Швеции, потому что вы и ваши коллеги чертовски плохо выполняли свою работу.