…Он стоял перед глубоким каньоном и смотрел, как сетка дождя затягивает долину.
Через девятнадцать минут Кент Врангель будет вымаливать жизнь, сотню раз произнесет жалкие слова и столько же раз поклянется, что он невиновен.
Диджей ранил его не очень серьезно — просто воткнул охотничий нож в живот над лобковой костью и удерживал дрожащее тело на краю глубокого обрыва.
Он неподвижно стоял, воткнув нож Кенту в живот, и объяснял, почему это происходит.
Кент мелко, прерывисто дышал, кровь из дыры в животе начала стекать по ногам.
Диджей развернул нож острым краем лезвия вверх, и, едва измученный Кент делал малейшую попытку опуститься на землю, нож разрезал его живот дальше вверх.
Под конец Кент страдал от невыносимой боли, одно колено несколько раз подогнулось, и лезвие поднялось до ребер.
Кровь заливала его сапоги и стекала в обрыв.
— А теперь запустим воздушного змея, — сказал Диджей и вытащил нож; посмотрев Кенту в глаза, он обеими руками толкнул его в грудь, с кручи.
…Диджей провел рукой по губам, бросил взгляд в сторону коридора и номеров, посмотрел на столик перед собой и принялся извлекать патроны из ружей. Открыл сумку, стоявшю на полу у его ног, и ссыпал боеприпасы в отделение возле белья.
Пора заканчивать.
Сначала Лоуренс или, может быть, Джеймс, а под конец — Рекс.
Он убьет кого-нибудь одного, а потом разверзнется ад, в коридорах поднимутся крики и беготня.
Но страх никогда не спасал кроликов.
Их паника следует простой схеме.
Чуть дрожащими руками Диджей прикрутил к пистолету глушитель, вставил новый магазин, поставил пистолет на предохранитель и положил назад, в сумку, рядом топориком с короткой рукоятью.
Если они не придут сюда, ему самому придется ходить из номера в номер.
Он вытащил боевой нож из ножен, стер жир с узкого лезвия, изучил режущий край.
Мать забеременела во время изнасилования, но психоз развился только после его, Диджея, рождения.
Ей было всего девятнадцать; как, должно быть, ей было страшно и одиноко.
Диджей не помнил первых лет своей жизни, но знал, что она родила его в одиночестве и скрывала факт его существования. Она прятала сына в хлеву. Его первое воспоминание — он сидит под одеялом, мерзнет и ест фасоль из консервной банки.
Он понятия не имел, сколько ему тогда было лет.
Хаотическое сознание матери стало частью его детской жизни, частью его картины мира.
Бабушка с дедушкой вернулись домой насовсем, только когда дипломатическая служба Лондона Уайта Холланда в Швеции завершилась.
Диджею было почти девять лет, когда дедушка нашел его в хлеву.
К тому времени мальчик говорил на смеси шведского и английского и едва ли понимал, что он — человек.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к новому.
Его мать лечилась дома, принимала сильные препараты и почти все время лежала в постели в комнате с занавешенными окнами.
Иногда она пугалась и кричала, иногда била его за то, что он оставил дверь открытой.
Иногда он рассказывал ей о кроликах, убитых сегодня.
Иногда они сидели вместе на полу у ее кровати и распевали считалку, пока она не засыпала.
Через несколько лет Диджей записал считалку на кассетный магнитофон, чтобы мать могла слушать ее, когда ей страшно.
Мать никогда не хотела говорить о его отце, но однажды, когда мальчику было тринадцать, а она перешла на другие таблетки, она рассказала о Рексе.
Это был один-единственный раз за все его детство и отрочество, и он до сих пор отлично помнил свои тогдашние чувства. Будучи ребенком, он накрепко запомнил все до единого слова, построил свой мир из надежд, связанных с ее рассказом.
Ему выпало узнать, что они были влюблены и встречались тайком, как Ромео и Джульетта, а потом она уехала назад, в Чикаго.
Диджей не понял тогда, почему Рекс не поехал за ней.
Мать ответила — Рекс не хотел детей, и она обещала, что не забеременеет.
Поначалу Диджей поверил в это, но потом начал думать, что мать скрылась в Чикаго от Рекса, потому что стыдилась своей внешности после несчастного случая с грузовиком.
Сейчас он все еще не знал, откуда взялась идея об аварии в Швеции, — он не помнил, чтобы мать когда-нибудь рассказывала о ней.
Когда ему было четырнадцать, мать увидела фотографию Рекса в журнале «Вог», в репортаже о новых парижских поварах. Она пошла прямиков в хлев и хотела повеситься, но дедушка залез по лестнице до балки и перерезал веревку, не дав матери умереть.
Бабушке с дедушкой пришлось поместить мать в закрытое психиатрическое отделение в медицинском центре «БроМенн» в Блумингтоне, а Диджея они отправили в Военную академию в Миссури — в военную школу, куда принимали подростков.
Диджей положил кинжал на стол под платок — и услышал, как кто-то идет к холлу.
Он закрыл крышку сумки, стоявшей у его ног, снова откинулся на спинку кресла и спросил себя, кого из троих выманила судьба.
В голове щелкнуло, и он опять увидел, как мать корчится на полу конюшни, зажав уши руками и стеная от страха: один из обезглавленных кроликов дернулся и побежал.
Диджей помнил, как он накрыл его зеленым пластмассовым ведром, сунул руку под ведро, вытащил и приколотил гвоздями к стене. Мама тряслась всем телом, ее рвало от страха, а потом она кричала на него, чтобы он не смел выпускать кроликов.
Глава 106
Услышав шаги в коридоре, Диджей поднял взгляд и вскоре увидел Лоуренса в свете одной из настенных ламп. Диджей слабо махнул ему рукой, думая, что скоро этот человек будет метаться от номера к номеру, зажав в горсти собственные кишки.
Лоуренс выглядел так, словно плакал всю ночь — глаза опухли и покраснели. На нем все еще была мокрая одежда.
— Нашел телефоны? — спросил он и с натугой сморгнул.
— Их нигде нет, — ответил Диджей.
— Мы считаем, что их забрал Рекс, — напряженно сообщил Лоуренс.
— Рекс? Зачем?
— Мы просто так думаем, — коротко пояснил Лоуренс.
— Вы с Джеймсом? Вы так думаете?
— Да. — Лоуренс покраснел.
Он зашел за стойку администратора и включил один из компьютеров. Дождь стучал по крыше и большим темным окнам. Буря с гулом прошла над лесом и горным склоном, перевела дух и вернулась, еще более яростная.
Всего через два месяца после последнего возвращения Диджея из Ирака дед умер, оставив состояние единственному внуку.
Бабушка Диджея ушла двумя годами раньше. Он ездил в лечебницу, навещал мать, но она больше не узнавала даже его.
Диджей остался совсем один.
Тогда-то он и решил отправиться в Швецию, чтобы хотя бы встретиться с отцом.
Рекс был уже звездным поваром, гостем множества передач, выпустил книгу о еде и вине.
Диджей основал продуктовую компанию, сменил фамилию на девичью фамилию своей бабушки и подобрался близко к Рексу. Он не собирался передавать слова матери о том, что Рекс — его отец.
И все же он страшно нервничал перед их первой встречей; в полутемном проходе к кондитерской «Пшеничная кошка» с ним случился припадок нарколепсии.
Он очнулся на полу и на полчаса опоздал на встречу.
Большого сходства между ними не оказалось — только особая морщинка над глазами.
Диджей подобрался к Рексу с бизнес-предложением. Они заключили невероятно выгодный договор, Диджей разработал новую стратегию, ему удалось меньше чем за три года устроить так, что Рекс каждое воскресенье появлялся в утреннем развлекательном блоке. Диджей сделал Рекса величайшим шведским поваром и абсолютной знаменитостью.
Диджей был чем-то вроде менеджера, они начали общаться частным образом, сдружились.
Хотя он уже не сомневался, что Рекс — его отец, он не удержался и взял у Рекса пару волосков. Встал за спиной у Рекса, сидевшего в просторном белом кресле, и выдернул их пинцетом. Рекс сказал «ай», быстро провел рукой по голове и обернулся. Диджей рассмеялся и сказал, что его рассердил седой волос.
Не прикасаясь к волоскам пальцами, он положил их в пластиковые конверты и отправил в две разные лаборатории, где делали тест на отцовство.
Оба результата оказались бесспорными. Диджей нашел своего отца и скрыл счастье в сердце.
— Сети нет, — сказал Лоуренс из-за стойки.
— Попробуй на другом компьютере, — предложил Дидежей.
Лоуренс посмотрел на него, вытер потные ладони и кивнул на окно.
— Отсюда можно дойти до Бьёрклидена?
— Не больше двадцати километров, — ответил Диджей. — Я пойду, как только буря уляжется.
Все детство и отрочество Давида Джордана его мать лечили от униполярной депрессии и самоповреждающего поведения. Когда она во время последнего посещения не узнала сына, Диджей перевел мать в более дорогую лечебницу, «Тимберлайн Кноллс». Тамошний главный врач диагностировал ее состояние как посттравматический стрессовый синдром и полностью изменил лечение.
Перед Днем благодарения Диджей решил слетать в Чикаго, попросить у матери разрешения сказать Рексу, что Рекс его отец.
Он не знал даже, поймет ли мать, о чем он говорит, но едва он вошел к ней в палату, как сразу заметил перемены. Мать взяла цветы и поблагодарила его, предложила чаю и объяснила, что была больна из-за психической травмы.
— Ты уже начала говорить с психотерапевтом об автомобильной аварии? — спросил он.
— Аварии? — переспросила мать.
— Мама, ты знаешь, что ты больна, иногда ты была не в состоянии заботиться обо мне, и мне приходилось жить у бабушки.
Диджей видел странное выражение у нее на лице, словно она вот-вот упадет с высокого холма, когда он рассказывал о тесте ДНК, о том, что нашел отца и теперь хочет рассказать ему правду.
Чашка тихо звякнула о блюдечко. Мать, помедлив, протянула руку через стол и рассказала, что произошло тогда. Все более вовлекаясь, она рассказала обо всех деталях группового изнасилования, о желании мальчиков ранить ее, о боли, страхе и потере самой себя.
Она показала школьную фотографию и, заикаясь и путаясь, принялась перечислять имена всех, кто принимал участие в преступлении.