На ней висел основательный амбарный замок.
Лоуренс поправил очки, обернулся, и сердце заколотилось от страха, когда он увидел, что Диджей с топором в руке спускается по лестнице.
Лоуренс ударил в стекло ногой, но услышал только глухой звон.
Он оглядел помещение и понял: надо попытаться пройти мимо бара в другом направлении, через гору диванов, шкафов, цветочных кадок, столов и шезлонгов.
Задыхаясь, Лоуренс пробежал мимо окон, к баррикаде из мебели. Плотно составленные, вещи доходили ему до груди. Он поднял строительный целлофан, пригнулся и протиснулся между штабелем плетеных стульев и круглым мраморным столиком.
Свет под пластиком изменился, стал туманным и странно-мягким.
Приподняв пластиковое покрытие одной рукой, Лоуренс двинулся по проходу между какими-то сервировочными шкафчиками, но остановился, услышав за собой постанывание. Он быстро скорчился и услышал, как пластик снова опускается на мебель.
Подавшись вперед, согнув колени, он втиснул свое грузное тело между двумя шкафами с фарфором.
Он подумал, что за ним идет Грейс.
Что вот так они все подстроили.
Он увидел перед собой ее розовую юбку в складках, окровавленные ноги и пряди волос вдоль щек.
Задыхаясь, он протиснулся еще дальше, между огромными терракотовыми кадками и штабелями шезлонгов — и вдруг услышал у себя за спиной шаги.
С одной стороны, он понимал, что это Диджей, но мозг вызывал в памяти образ Грейс.
Она здесь, чтобы отомстить, она приближается, тащит за собой скакалку, и грязно-белые пластмассовые ручки подскакивают на неровностях мозаичного пола.
Лоуренс в панике отбросил стоявший на пути плетеный стул, отшвырнул следующий и врезался в буфетный стол. Тупик.
Лоуренс оказался у стены из тяжелых шкафов. Пробраться этой дорогой через зал с бассейном оказалось невозможным. Надо найти другой проход, может быть, под шезлонгами.
Закрывавший мебель пластик встрепенулся от сквозняка и снова опал шуршащим выдохом.
Боль в левой стороне груди усилилась, левая рука странно онемела.
Лоуренс нагнулся, чтобы посмотреть, можно ли проползти под стульями, и уронил очки.
Дрожа, он опустился на колени, чтобы нашарить их, но только загнал очки под низенький столик. Лоуренс прищурился; ему показалось, что он видит их, потянулся, но не достал. Большой лаунж-стол с белым металлическим каркасом и тяжелой каменной столешницей весил, вероятно, не одну сотню килограммов. На столе высился штабель сложенных кофейных столиков, несколько раз обмотанный веревкой.
Лоуренс лег на живот и по-пластунски пополз по тесному пространству под каменной столешницей. Он тащил себя вперед, смаргивал; потянувшись вперед, он коснулся очков кончиками пальцев и быстро надел их.
Лежа на животе, он повернул голову, посмотрел назад, между мебелью сервировочной и взломанным мозаичным полом, — и тут Диджей внезапно нагнулся и уставился прямо на Лоуренса между ножками стола и стульями.
Он был похож на Грейс — красивое тонкое лицо, светлые волосы.
Зашуршал пластик, и Лоуренс понял, что Диджей влез под покрытие и теперь протискивается между составленными вместе столами и стульями.
Лоуренс вжался еще глубже под стол, услышал, как скрежещет по клинкерным плиткам пола молния куртки.
Он засопел, уперся спиной в каменную столешницу и ощутил себя в ловушке.
Снова вспомнил про билет на мюзикл. Девушка не поймет, почему он, Лоуренс, так и не появился.
С грохотом падала мебель, Лоуренс слышал, как у него за спиной разлетается стекло; он приближался к другому краю стола.
Лоуренс со стоном дышал, пытаясь придумать, как выбраться отсюда.
Послышался глухой звяк, когда Диджей положил топорик на пол и потянулся к Лоуренсу.
— Оставь меня в покое, ты! — завопил тот.
Диджей схватил его за ногу и потащил из-под стола; Лоуренс лягнул его и высвободился, бросился на другую сторону и встал на дрожащие ноги. Его тошнило; он стал протискиваться дальше между огромными диванами. Перевернул гору белых подушечек, пластик опустился на него, Лоуренс споткнулся, повалился было на пышные подушки, но удержал равновесие.
Он пробрался через баррикаду, качнулся в сторону, ударился плечом о колонну, прошел мимо круглого джакузи и остановился.
Он больше не мог контролировать дыхание, а пальцы руки полностью онемели.
Лоуренс пробежал мимо пустой холодной ванны, увидел слева бассейн для фитнеса, а впереди, поодаль, — детский бассейн с горкой-серпантином.
Лоуренс взглянул мимо бара и увидел Диджея в отражении стеклянной двери солярия.
Диджей бежал по проходу с колоннами, с топором в руке.
Он направлялся в зал с бассейнами и сейчас войдет в двери раздевалки.
Возле его щек покачивались странные полоски кожи.
Лоуренс кашлянул и быстро пошел к большому плавательному бассейну. Надо спуститься в него, перебежать во внешнюю часть, сдвинуть брезентовый тент и выбраться на улицу.
Сердце болело, и двигаться пришлось медленнее; Лоуренс схватился за перила кафельной лесенки, спускавшейся в бассейн. От воды на дне шел затхлый запах.
Лоуренс, дрожа, торопливо спустился по плоским ступеням, побрел по воде, хотел побежать, но было слишком тяжело.
Придонная слизь взбаламутилась, поднялась в воде, доходившей ему до бедер.
Лоуренс тяжело брел по воде, ощущая, как на живот и грудь летят брызги.
На растревоженной поверхности плавали пластыри, купальные тапочки и спутанные волосы.
Лоуренс прошел через повисшие пластиковые ламели и вышел в закрытый брезентом внешний бассейн. Должно получиться. На бассейн был натянут просто толстый брезент, растянутый над чем-то вроде низких стропил.
Лоуренс побрел дальше, ища какие-нибудь стыки в брезенте.
За спиной послышался тяжелый плеск, и Лоуренс обернулся.
Диджей быстро шагал к нему по воде.
Лоуренс понял, что выбраться из бассейна прежде, чем Диджей настигнет его, будет нелегко.
Кончики пальцев покалывало и сводило.
Лоуренс, задыхаясь, отвернулся и побрел дальше, к ближайшему бортику, чуть не упал, но схватился за край.
Он изо всех сил потянул брезент вверх. Тяжелая ткань была натянута так туго, что Лоуренс не смог найти ни малейшей щели.
Он попытался обрушить конструкцию, дернул за нижний край, но тщетно.
Диджей приближался, большими шагами рассекая воду.
Волны от его шагов ударялись о края и плескали на Лоуренса.
Он не мог подсунуть пальцы под край брезента, снова рванул тент, но был вынужден сдаться.
Задыхаясь, он побрел дальше; сердце бешено колотилось, у Лоуренса ни на что не осталось сил, идти было некуда. Он остановился и обернулся.
Глава 109
Лоуренс замер, тяжело дыша ртом; он хотел что-то сказать, но не мог отдышаться. Он сейчас — просто кролик, бьющий лапками в луже собственной крови на дне цинковой бадьи.
Охотник на кроликов медленно приближался, таща по воде топорик с короткой ручкой.
Он уже приготовил магнитофон и кассету; думал, что Лоренс будет сидеть неподвижно за стойкой администратора, руки на столешнице, одна ладонь проткнута ножом, когда остальные придут искать его.
Грязная вода забрызгала полосатую рубашку Лоуренса, под мышками расплылись пятна пота.
— Я знаю, в чем дело, — сказал он, с трудом дыша.
Лоуренс вытянул обе руки, словно пытаясь не подпустить Охотника к себе. Охотник коротко шагнул вперед, схватил его за запястье, вытянул руку и рубанул свою жертву топором над локтем. От удара Лоуренса отбросило в сторону, крик боли заметался между стенками бассейна.
Темная кровь толчками начала выхлестывать из глубокой раны.
Охотник, не выпуская руки Лоуренса, немного развернул его и рубанул снова.
На этот раз лезвие прошло прямо сквозь кость.
Охотник отпустил Лоуренса и смотрел, как тот шатнулся назад; предплечье повисло на сухожилиях, потом оторвалось и с плеском упало в мутную воду.
— О боже, о боже, — стонал Лоуренс; он пытался прижать обрубок к боку, чтобы уменьшить кровотечение. — Чего ты от меня хочешь? Пожалуйста, просто скажи, чего ты хочешь. Мне нужна помощь, понимаешь?
— Грейс — моя мать, и сейчас…
— Они меня заставили, я не хотел, мне было всего семнадцать, — зарыдал Лоуренс.
Потом он замолчал, его дыхание было прерывистым. Лицо побледнело, словно он уже умер. Охотник на кроликов наблюдал за ним — пятна на очках, борода сосульками, кровь проступает на испачканной одежде.
— Я понимаю, что ты мстишь, — сказал Лоуренс и тяжело перевел дыхание. — Но я невиновен.
— Все невиновны, — тихо ответил Охотник на кроликов.
Он вспомнил Рачена, который умер у себя дома на кухне, на глазах у детей. Рачен умер потому, что пришел с ключами, потому, что открыл дверь общежития и привел мать Охотника в Кроличью нору. Тогда-то все и началось. Если бы Рачен тогда сказал «нет», то теперь спокойно доел бы макароны и лег спать с женой, когда дети уснут. Но в тот день он открыл дверь. Это он открыл дверь, привел мать в Нору и терпеливо ждал причитающейся ему доли.
— Это Вилле все устроил, — задохнулся Лоуренс.
— Мама указала на тебя. Она все про тебя рассказала. — Охотник был спокоен.
— Они меня заставили! Я жертва, я тоже…
Голос Лоуренса пропал, у Охотника заложило уши. Он сунул мизинец в ухо, но все равно ничего не услышал. Пришло воспоминание о летнем вечере накануне маминой попытки самоубийства.
Он охотился с малокалиберной винтовкой за большой дорогой, ходил вдоль рельсов, спустился к силосной башне. Сел в траву, откинулся назад, а когда проснулся, был уже вечер.
Он словно очутился во сне.
Он лежал в высокой траве, и силосная башня походила на гигантский цилиндр Шляпника.
В тот миг он был маленьким, как кролик.
Лоуренс все еще надеялся, что ему удастся избежать своей участи, он, спотыкаясь, снова побрел к кафельной лестнице.
Темная кровавая дорожка распускалась в воде там, где он шел.
Охотник на кроликов взглянул на часы и двинулся следом за ним.