.
Когда меня увидели, борьба прекратилась.
Парень встал, подошел ко мне и представился как Риксон Грейси.
– Ты – тот самый парень? – спросил он.
– Да, тот самый. А ты – тоже тот парень?
– Да, я тот парень, – сказал он.
Таким образом, мы определились с тем, что каждый из нас был «тем самым парнем».
Риксон был мастером бразильского джиу-джитсу[31]. У него были характерные уши борца: по форме они напоминали цветную капусту. Когда я увидел его уши, я сразу же понял, что это крутой чувак.
– Основа моих приемов, – пояснил он, – это удары локтем, коленом, рукой и ногой, но сегодня мы не будем ничего этого делать. Сегодня мы будем только бороться и пытаться проводить болевые или удушающие приемы, пока один из нас не признает свое поражение.
«Как здорово! Смертоубийство на сегодня не планируется».
Меня вполне устраивал такой план.
Риксон стоял передо мной, без всякой стойки.
– Начинай! – предложил он.
Я провел атаку, сбил его под себя, зашел ему за спину и где-то минут двадцать удерживал его в таком положении. Я еще удивлялся, почему парень позволил мне сбить его на ковер и почему он при этом выглядел таким довольным.
Я не знал никаких болевых или удушающих приемов и проводил эту схватку так, как умел. Пользуясь тем опытом, который я приобрел в Колорадо-Спрингс во время двух недель тренировок с национальной сборной США по дзюдо, я старался прижимать к себе подбородок и локти. Но этим мои навыки и ограничивались, поскольку болевые или удушающие приемы были против борцовских правил.
Мой захват разорвался, Риксон выскользнул и стал отрабатывать на мне различные приемы на удушение и болевые захваты руки. Затем он продемонстрировал прием под названием «треугольник»[32], который в борьбе известен также как «четверка». Я не смог вырваться, и когда я начал уже задыхаться, мне пришлось похлопыванием по ковру признать свое поражение.
Наши борцы наблюдали за схваткой со скамейки, посмеиваясь надо мной. Если бы только мне не пришлось приходить в себя после удушения, я бы пошел и надавал кое-кому под зад.
– Нельзя ли повторить еще раз? – спросил я Риксона.
Я снова, сбив его под себя, еще двадцать бездарных минут тщетно удерживал его, пока, устав, не упустил – и Риксон зашел мне за спину. Моя естественная реакция как борца была лечь на живот, чтобы меня не тушировали. Он сразу же отжал мне подбородок вверх и сделал удушающий захват предплечьем. Я вновь похлопыванием по ковру был вынужден признать свое поражение.
Риксон сказал, что я был самым крутым парнем из всех, с кем ему приходилось встречаться, и пошутил, что, если только я овладею джиу-джитсу, он завершит свою спортивную карьеру.
Хотя я в тот день был опозорен, однако смог извлечь ценный урок. Я никогда не применял болевые и удушающие приемы, поскольку они были запрещены правилами Национальной ассоциации студенческого спорта и Олимпийского комитета. Правила вольной борьбы побуждали меня поддерживать хорошую физическую форму и обеспечивать позиционное превосходство над соперником, и не было никакой необходимости изучать технику по принуждению соперника к сдаче. Я стал заниматься борьбой не для того, чтобы выигрывать схватки. Я стал заниматься борьбой, потому что считал ее идеальным воплощением единоборства. Благодаря Риксону я понял, что существуют более эффективные уличные приемы и что я должен овладеть ими.
Со времени моих последних Олимпийских игр прошло уже пять лет, и все это время я находился в депрессии. Мне требовалось изменить свою жизнь, и занятие джиу-джитсу предоставляло мне такую возможность. Техника бросков и поддержания хорошей физической формы в вольной борьбе превосходит аналогичную технику в любом другом единоборстве, и ее сочетание с удушающими и болевыми приемами джиу-джитсу могло бы привести к созданию более совершенного боевого искусства, чем любое из них по отдельности.
Одним из учеников Риксона являлся Педро Зауэр, у которого в Прово был клуб бразильского джиу-джитсу, пригласивший Риксона. Педро был весьма смышлен, он отличался хорошей реакцией и пластикой, его техника была безупречна. Он стал для меня идеальным тренером.
Глава 16Беда в «Фокскэтчер»
Пока я в штате Юта экспериментировал с тем, что должно было изменить мою жизнь, борцовская карьера Дэйва сопровождалась разочарованиями, травмами и необходимостью принятия сложных решений.
После своей неудачи в схватке с Кенни Мэнди в 1988 году за место в Олимпийской сборной Дэйв на год прервал участие в соревнованиях, став тренером национальной сборной США по борьбе. В 1989 году, когда Дэйв вернулся на ковер, Кенни был в самом расцвете своей успешной карьеры борца вольного стиля.
Дэйв и Кенни были достойными соперниками на ковре, и они испытывали огромное уважение друг к другу. Когда Кенни выиграл золото на Олимпийских играх в Сеуле, Дэйв поднял его к себе на плечи и сделал с ним по ковру круг почета.
Популярность Дэйва на международной арене, пожалуй, наиболее ярко проявилась на международном турнире в Тбилиси в 1991 году. Он уже побеждал там в 1987 году и, таким образом, стал единственным американцем, выигравшим этот турнир дважды.
Российские болельщики обожали Дэйва. Зик Джонс, нынешний тренер национальной сборной США по вольной борьбе, возглавлял американскую команду на соревнованиях в Тбилиси в 1991 году, и он рассказал мне, что схватка Дэйва в финале с российским борцом закончилась с равным счетом. С учетом пассивности Дэйва из-за травмы плеча судьи присудили победу русскому спортсмену.
Болельщики пришли в неистовство, принялись швырять на арену разные вещи и свистеть. Потребовалось некоторое время, чтобы навести на трибунах порядок. Судьи вновь собрались на совещание, и в результате в знак совместной победы были подняты руки обоих борцов. Болельщики горячо приветствовали такое решение, хотя, казалось бы, должны были бы поддерживать своего земляка.
Зик сказал, что у него было такое ощущение, словно он оказался на съемках сериала «Сумеречная зона»[33]. Как мне сказали, это был единственный раз, когда в одной весовой категории на турнире были вручены две золотые медали.
Кенни снова выиграл у Дэйва в 1991 году на отборочных соревнованиях за место в сборной на чемпионат мира. После этого поражения Дэйв, стремясь вновь принять участие в Олимпийских играх и устав от необходимости постоянно сбрасывать вес, решил выступать в весе до 82 килограммов. После перехода в новую весовую категорию Дэйва преследовали травмы. В сборной США эта весовая категория была представлена очень сильными борцами. Там были Кевин Джексон, защищавший титул чемпиона мира, Ройс Элджер и Мелвин Дуглас, который, начиная со следующего года, будет четыре раза подряд становиться чемпионом США. Все эти четверо парней могли завоевать медали на предстоящих Олимпийских играх.
После победы в первой схватке по системе «лучший из трех» Дэйв проиграл Дугласу. В результате в сборную команду США попал Джексон, который и выиграл золото в Барселоне.
Летом 1992 года Дэйву исполнилось тридцать три года. Он не относился к тому типу борцов, которые упускают шансы в своей спортивной карьере, но с учетом его возраста некоторые полагали, что Дэйв упустил последнюю возможность выступить на Олимпийских играх.
Тем не менее мой брат окончательно определился в своем решении и был полон решимости принять участие в Олимпийских играх 1996 года в Атланте, штат Джорджия. Он сбросил вес до 74 килограмм, Кенни Мэнди к этому времени завершил свою карьеру, и Дэйв стал одним из ведущих борцов нашей страны. Он выиграл национальный чемпионат и занял второе место на чемпионате мира. В 1994 году он вновь занял первое место на национальном чемпионате, выиграл Кубок мира и занял второе место на Играх доброй воли. В 1995 году Дэйв третий раз подряд выиграл национальный чемпионат, став, таким образом, семикратным чемпионом США по вольной борьбе. Кроме того, в этом же году он в пятый раз стал обладателем Кубка мира.
История возвращения Дэйва в чемпионский ранг весьма воодушевляла. В возрасте тридцати шести лет он выступал настолько результативно, что все говорило о его неуклонном продвижении к олимпийскому золоту спустя двенадцать лет после того, как мы оба завоевали золотые медали на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе.
В той же мере, в какой спортивная карьера Дэйва успешно шла по восходящей, настолько же очевидно ухудшалась ситуация в поместье «Фокскэтчер». То, что рассказывали Дэйв, мой хороший друг Дэн Чэйд и другие борцы о происходившем там, все более и более озадачивало. После убийства Дэйва, когда начались журналистские расследования прошлого Дюпона, я узнал еще более поразительные вещи о том, насколько странным стало поведение Джона.
Убежденный в том, что в особняке завелись привидения и шпионы, Джон пригласил экстрасенса, чтобы тот описал этих привидений. Он также нанял рабочих, чтобы проверить каждый сантиметр стен и полов и обнаружить шпионов, которые, как был уверен Джон, следили за ним. Шпионов не нашли. Непреклонный в своей вере в их существовании, Джон просветил рентгеном все колонны особняка и его стены.
Дюпон также потребовал от борцов выявить нацистских шпионов, которых он заприметил в кронах деревьев. Кроме того, он считал, что его враги используют инженерные коммуникационные системы особняка для того, чтобы пробраться внутрь и убить его.
Джон велел вынести из спортивного центра все тренажеры с «бегущей дорожкой», поскольку опасался, что встроенные в них таймеры переносят его назад в прошлое. Одному из борцов он запретил появляться в бейсболке, поскольку был уверен, что та служит для передачи каких-то сигналов. По этой же причине он направил на проверку свои бильярдные шары, подозревая, что в них были встроены передающие устройства.