— «Ха! Нашли дурака!» — подумал, мысленно рассмеявшись, Юрий. — «Бандитам верить — себя не уважать! А британцы — наипервейшие бандюганы!»
Этот аргумент Субботин старший может разжевать до состояния паштета. От которого даже Юрия подташнивало. Так Субботин ненавидел англосаксов.
Если бы он не предохранился, его бы на таможне и взяли. Со всем его «заработком». Посадили бы в кутузку, попрессовали бы немного и отпустили без денег. Юрий потом бы, во Владивостоке обратился с вопросом к Эндрю Фоксу, а тот к его кураторам. Ему бы вернули, наверное, часть денег. Может быть половину, а может быть и меньше, но потом, когда он продал этим пиратам весь флот ВБТРФ. Британцы, вряд ли дали бы заработать китайцам. И не просто заработать, а зарабатывать много лет, а может быть и десятилетий. Поэтому заставили бы Юрия продать не только рыбоперерабытывающий, но и рыбодобывающий флот. За полтора миллиона долларов, что «застряли» бы в Сиднее британцы выжали бы Юрия досуха.
Юрий, подозревая, что британцы не выпустят его с миллионом фунтов стерлингов и, зная, что МИ-6 «доваривает клиента» до состояния полной готовности к употреблению, ещё в машине уложил дипломат с миллионом в большой белый полиэтиленовый пакет с рекламой отеля и передал его у ресепшена пожилому господину, проживающему в отеле уже неделю. Господин, как не парадоксально, имел такой же пакет, который оказался в руках у Юрия.
Английские разведчики во время вербовки всегда действовали строго по регламенту и составленному плану и не могли не выполнить один из его пунктов. Предписано было посадить Юрия на полицейский крючок уголовной ответственности, — надо исполнять. За изнасилование или контрабанду валюты, не велика разница. По их канонам агент должен сидеть на поводке крепко и надёжно, как сом, заглотивший сразу несколько крючков, и иметь только одну «степень свободы».
Прилетев в Сингапур, Юрий, пока ехал из аэропорта, несколько раз поменял такси, и по одному разу паспорт, и внешность. Во Владивосток он прилетел из Москвы через двенадцать суток.
— Сколько они обещали? — спросил Ковалёв.
— Ты про британцев, или про китайцев? — устало спросил Юрий.
— Про китайцев, вроде понятно… — Почесав затылок бодрым голосом сказал начальник Приморского ГРУ.
— Британцы обещали купить плавбазы за полцены от рыночной, а как там мы распорядимся… Дело наше.
— И сколько… Э-э-э… Какая у них цена?
— По-разному… Есть совсем старенькие. Те проще на гвозди индусам продать.
— Как это, «на гвозди индусам»? Почему индусам?
— А куда?
— Государству на металлолом.
— Слава, какому, на хер государству? — Юрий вздохнул. — Нет пока никакого государства.
— Ну, это ты уж слишком. А мы? Армия? Флот? Контора, наконец?
— Да, ладно тебе! — Юрий махнул рукой и выпил дьютифришного «эксового» коньяка, прихваченного им в Сингапурском аэропорту. — Это я так, образно…
Ковалёв с опаской понюхал напиток и тоже выпил, прислушиваясь к ощущениям.
— Вроде — натуральный. Мягко идёт.
Юрий посмотрел на друга с удивлением.
— А ты думал, я тебе спирт, настоянный на перепонках грецкого ореха привезу? — рассмеялся Мамаев. — Фирма!
— Да-а-а… Такой-бы сервелатиком, а не салом с чесноком закусывать.
— А яблочко?
— Ну, разве, что…
Ковалёв хрумкнул кусочком яблока, взятого с миски.
— Что на войне? — спросил Юрий.
— Перемирие, мать их так! — выругался Ковалёв. — Вывели, блять, войска, теперь огребаемся не от «незаконных бандформирований», а от «отрядов самообороны». Кто там умный такой наверху?!
Они грустно помолчали.
— Давай, быстро вторую и сразу третью…
— Давай…
Юрий налил в обе рюмки «вторую».
— За то, чтобы торпеда мимо прошла, — сказал «тост» Ковалёв.
Чокнулись, выпили. Налил третью. Посидели, помолчали. Приподняли рюмки, разом стукнули их донцами о стол и выпили.
— Да-а-а… Сервелатику бы из твоего сухпая, — мечтательно протянул Иваныч.
— Да, какой, нах, сухпай?! — хмыкнул Юрий. — Тогда опера какой-то склад выгребли «ничейный» на «фадеевской» базе. Никто из азеров, или армян во владении не признался. Документов нет… Вот и «уничтожили»… Как раз отряд в Чечню улетал. Боеприпасы были нужны. Вот с морпехами и обменялись. Бартер, блять. Нам они патроны с гранатами, а от нас продукты.
— Ни хрена себе! — удивился начальник ГРУ предприимчивости руководства УБОПа.
— А, то… И так пять раз. А, иначе как? С двумя «БК» на войну? А тут пострелять? Ведь многие забыли когда из нормального оружия стреляли. Особенно опера.
— У нас такая же херня, только колбасу негде взять. Азеров не прессуем…
— Так под «крышу» возьмите. Они добровольно готовы жертвовать на войну. Торгаши сами предлагали «упорядочить» взаимоотношения, но наши опасаются.
— Правильно ваши делают, что не ведутся. Не заметите, как они вами руководить начнут. А чуть не по-ихнему… Подставят конторе… Однозначно.
— Да, я-то уже не мент, Иваныч, — рассмеялся Юрий. — Не моя головная боль.
— Тьфу, ты! — «сплюнул» начальник ГРУ и смачно выругался. — Как у меня… Смотрю на Серёгу, а разговариваю с Юркой. Вот же ж блять!
— Давай продолжим по существу встречи?
— Давай! Наливай!
— Да, я же не о том!
— А я о том. А то у меня крыша поедет. Раздвоение, блять, личности, начнётся. Как утебя.
— У меня растроение.
— Ну, вот. Даже растроение… А оно мне надо? Наливай. Пока не началось…
Почти молча «добили» семисотграммовую бутылку коньяка и Юрий достал вторую.
— Во-о-о-т… А теперь поговорим по трезвому, — сказал Иваныч.
Он закурил и выдыхая дым сказал:
— Моё руководство за твоё предложение ухватилось всеми четырьмя лапами. Кое-где в регионах наши, оказалось, тоже курируют «расхищение государственной собственности». У нас ведь тоже внешний негласный аппарат имеется. Вот и выделили «на кормление»… Хе-хе-хе…
Ковалёв рассмеялся, поперхнулся дымом и закашлялся. Вытирая заслезившиеся глаза, он стыдливо глянул на Юрия и дёрнул головой.
— Не думал, что придётся во всём этом… в таком… участвовать… Это же какой соблазн, блять! Кто сможет устоять?! Вот ты сможешь? Когда у тебя в руках миллионы баксов будут? Хот и чужие, но, практически, твои? Сможешь положить их в чужой карман? И ещё не известно, куда они потом уйдут…
— А я об этом не думаю. У меня бизнес легальный. Фокса буду охранять. Мне денег хватит. А что, куда вы деньги денете, мне пох. Пусть ваша «душа болит и сердце плачет». Я лично не собираюсь переживать за державу.
— Почему? — удивился Ковалёв и откинулся на спинку простого деревянного стула.
— А потому, Слава, что я рожей не вышел! И положением в государственной иерархии. Не знаю, как ты, а мне бы ночь простоять, да день продержаться. Куда мне в эту мясорубку лезьть? Я и так-то уже сожалею, что повёлся на твоё предложение прощупать «триаду».
— Не-е-е… Вот, нахал! Ему помогли, а он кочевряжится! Тебя МИ-6 сейчас бы в кутузке прессовала и приехал бы ты из Австралии не загорелый, а сильно бледный. И охранял бы ты сейчас Фокса задаром, а не за двадцать тысяч фунтов, блять, стерлингов.
— Да, ладно тебе… Ты лучше скажи мне, как в руководство ВБТРФ проникать будем? Китайцы уже забашляли!
— А англичане? С них почему не стряс фунтов?
— За что? Сказали: «утром стулья, вечером деньги».
— Так и сказали? — удивился Ковалёв.
— Ну, это я так…
— Понятно… С-с-с-суки… Но… Это… Деньги придётся сдать. И британские и китайские.
— Да и пофиг… — сказал, дёрнув пренебрежительно правой щекой, Юрий. — На…
Он достал из фирменного гостиничного пакета две упаковки, замотанные в газету «Конкурент».
— Тут, — двадцать пять от МИ-6, а тут — сотня от триады. Коньяк покупал на свои…
— Молодец!
Юрий не стал говорить про миллион фунтов, потому, что знал, что конторы, хоть гэбэшная, хоть гэрэушная, никогда не упустят валюту. А деньги ему, Юрию, сейчас нужны просто «позарез». Его аж колотить начинало, когда он вспоминал про будущий дефолт.
— Ты, кстати, руководству про дефолт не говорил?
— Что я, псих, по-твоему? Я, если бы про твои «голоса в голове» рассказал, вместе с тобой в дурку отправился.
— А денег нашёл?
Ковалёв поморщился.
— Так, это, кредиты же? Ну их на хер! Я брать не буду.
Юрий удивлённо и пьяненько посмотрел на Вячеслава.
— Хе! Не верит! — Он оглянулся на зеркало висевшее у двери и увидев в нём Серёжку Субботина, обратился к нему:
— Представляешь, Серёга, он нам не верит.
Оба покрутили указательным пальцем у головы и Юрий махнул рукой.
— Ну и хрен с ним, — сказал Субботин. — Нам бы денег… И побольше-побольше…
— Ага… И таблеток от жадности, — буркнул Юрий.
— Ты чего там бубнишь? — спросил начальник ГРУ.
Юрий поднял на него голову.
— Ты мне денег нашёл? Хотя бы миллион.
— Да, бери, сколько хочешь. На короткий срок, хоть миллиард.
— Сколько-сколько? — едва не поперхнулся очередной порцией коньяка Юрий.
— Но под залог твоей квартиры, — поправил себя Вячеслав. — Рискнёшь?
— Ты, что, так и не понял? Я всё заложу, Слава! И здание на Мордовцева. Оно всё равно на меня записано.
— Ну, тогда ты станешь богачом. На целых три месяца. Ха-ха-ха… А потом…
— Ты не врубился? До девяносто восьмого гэкэо будут стабильны, вернее седьмого…
— Ну вот, ты и сам запутался.
— Да, ну тебя! — психанул Юрий, и замахнул рюмку, не дожидаясь Ковалёва.
Он подобрал с блюдца остатки третьего яблока и закинул в рот.
— Не хочешь брать, я возьму. С сентября. О! — вспомнил он. — Как с Балу?
— Да-а-а… Хрена себе ты замотался… О таком забыл… Предсказатель, блять!
Пятница восемнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года с утра выдалась дождливой, но к вечеру распогодилось, и настроение у собирающихся на морскую прогулку улучшилось.