– Вот тут, километрах в десяти от места их падения, – ткнул он пальцем в карту, – автодорога, по которой наши патрули объезжают район. Согласно уставу периодически патрулируем мотоциклистами, а два раза в сутки – на бронетранспортёрах. Ну а у береговой линии и на окраине Дорчестера у нас постоянные посты. Находившиеся в зоне поражения город Йовил, морская авиабаза и тамошние коммуникации разрушены полностью. Там уже давно никто не живёт, и патрулирование производим больше для порядка, чтобы никто из местных не совался в зону радиационного заражения…
– А они что – суются?
– Периодически ловим. Тащат всё, что может пригодиться в хозяйстве. От разных железяк до консервов. Уж как там консервы могли уцелеть и как их вообще можно жрать, если они по идее заражены – даже не представляю. Ну не понимают, идиоты, что всё, что они оттуда тащат, очень сильно фонит…
– И что?
– Если найденное радиоактивно – отбираем, составляем акты и сообщаем местным властям. Только им всё до лампочки, они до сих пор ни с разрухой, ни с преступностью справиться не могут. А в остальном я вам так скажу – на колёсной технике до места их вынужденной посадки, через все рассыпанные там железки точно не доберёшься, поэтому я и не представляю, как их вообще собираются спасать. Но мы можем посадить вас, в сопровождении взвода автоматчиков на броню пары «тридцатьчетвёрок» или самоходок и без проблем въехать туда. Гусеничный-то транспорт там пройдёт без проблем. Но тут тоже есть минус – танки они сразу же услышат издали и, чего доброго, разбегутся в разные стороны. И лови их потом среди этой заражённой пустоши, тем более что нет у меня людей для подобной операции…
– Н-да. Это вы верно подметили, товарищ майор. Шуметь нам раньше времени не стоит. Хотя про танки или САУ мысль хорошая. Но как основной вариант это не годится. В общем, я мыслю так. В какое время ваши бронетранспортёры объезжают этот район?
– В 8.00 и в 20.00.
– Это хорошо. Тогда так. Меня и мою напарницу надо вооружить и экипировать. Плюс дайте мне на усиление пару толковых ребят с рацией из числа ваших разведчиков, знающих этот район, и особенно все подходы и кратчайший путь до нужного нам места. Вечером мы с ними сядем в вечерний, восьмичасовой патрульный бронетранспортёр и слезем с него где-нибудь поближе к месту вынужденной посадки самолёта. Если они даже наблюдают за округой, обычный патруль у них подозрений не вызовет. В общем, сойдём и дальше, до наступления полной темноты, часа за три доберёмся пешком. Там я сориентируюсь на месте, и к завтрашнему утру будем либо валить их всех на месте, либо я попробую взять живым интересующий меня «объект». А танки или самоходки с десантом подготовьте и держите в расположении, в полной боевой готовности, до моей команды. Связь по радио. Если меня там вдруг сильно прижмут, их помощь будет очень кстати…
– Думаете, справитесь в одиночку? – заметно удивился разведчик Павлов. – Смотрите, наши химики регулярно осматривают район, там местами действительно очень сильно фонит. До сих пор. Видимо, часть пути вам, возможно, придётся идти в ОЗК…
– Так ОЗК от радиации не спасают!
– Стопроцентно действительно не спасают. Но, как свидетельствует опыт, в противогазе вы, по крайней мере, не надышитесь этой дрянью, да и на кожу вам активная пыль при надетом ОЗК не попадёт. Так вы уверены, что вчетвером справитесь?
– Думаю, справимся. Мне главное, чтобы в самый нужный момент как можно меньше своих вокруг мелькало. Тогда можно будет бить там всех подряд, просто на звук…
– Ну, вам виднее, – сказал Павлов с нотками сомнения в голосе.
– Тогда будем считать, что совещание окончено. Идём готовиться, а вечером выдвигаемся, если у вас нет возражений…
Возражений не возникло. Товарищи офицеры согласились с моим планом, и, как я понял, у них сразу же, что называется, отлегло от сердца, поскольку мои запросы действительно были минимальными. Похоже, они ждали чего-то большего. Например, полномасштабной фронтальной атаки с молодецким «ура» всеми наличными силами их батальона…
Далее нам с Клаудией предложили спуститься на первый этаж.
– Ты точно хочешь идти со мной и дальше? – спросил я Клаву, когда мы шли по лестнице. – Имей в виду, там будет очень опасно, это заражённый радиацией район. И я собираюсь сунуться туда практически в одиночку. И может быть очень серьёзный бой. Ближний…
– Мы же договорились – куда ты, туда и я. Тем более, раз уж я всё равно здесь…
– Любопытство?
– Отчасти…
Ох, ведь оторвут тебе, дорогуша, когда-нибудь башку, через это самое любопытство…
На первом этаже мы с Клавой оказались в большой комнате с решётками на окнах. Там стояли четыре накрытые казёнными серыми одеялами панцирные койки с таким же количеством тумбочек и пустая вешалка в углу. По-моему, это больше всего напоминало местную, весьма редко используемую офицерскую гауптвахту или что-то типа того.
Спустившемуся следом за нами через пару минут майору Дорофееву я сказал, что полного комплекта обмундирования нам не надо. Нужны только маскхалаты, головные уборы, обувь и, раз они на этом так настаивают, ОЗК и противогазы.
Комбат не задавал лишних вопросов. Просто спросил про наши размеры (лично я сильно удивился, когда Клава назвала ему свой размер противогаза, хотя здесь это, похоже, было актуально) и уехал.
Примерно через полчаса незнакомый немолодой старшина в сопровождении одного бойца и уже знакомого нам сержанта со второго этажа принесли в наше временное пристанище всё необходимое и чинно удалились за дверь.
Маскхалаты были новые, зелёные с серо-жёлтым «лиственным» рисунком типа «берёзка». Я быстро натянул маскхалат на трусы и тёмную майку, Клава разделась и поддела под маскхалат короткие мягкие брючки в облипку типа треников и серый то ли свитерок, то ли водолазку под горло. К маскхалатам ещё прилагались пилотки и сапоги. Обувка, похоже, была ношеной, но оказалась впору. Разумеется, портянки я наматывать не стал, да их мне и не дали. Надел на носки. Так же поступила и Клава, у которой никакого понятия насчёт портянок вообще не было. Что значит не наш человек…
Принесённые противогазы мы проверили, они тоже были вполне впору. Исправны они были или нет – другой вопрос. А вот ОЗК мы не стали разворачивать и проверять, поскольку они были хитро сложены и слегка присыпаны тальком. Снимай эти резиновые гондоны, а потом опять надевай. Такая канитель получится, притом что неизвестно, пригодятся ли они нам вообще…
Подпоясавшись солдатским ремнём, я вышел в коридор и спросил у курившего там старшины, к кому я могу обратиться по поводу необходимого нам оружия.
Старшина сказал, что можно и к нему, и достал из полевой сумки блокнот.
Я попросил АК-47 и побольше патронов к нему – не три положенных штатных рожка, а минимум десять. И патроны желательно бронебойные. Ракетницу. Плюс какой-нибудь не сильно габаритный автомат для моей напарницы, пистолеты, ножи и ручные гранаты.
Также я сказал, что желательно, чтобы разведчики, которые пойдут со мной, имели с собой ручной пулемёт.
Старшина всё это записал, а потом удалился в сопровождении всё того же бойца.
Примерно через час к нашим окнам подъехал дорофеевский ГАЗ-67Б, из которого выгрузили запрошенное. С машиной приехал тот же старшина.
В автомате мне не отказали и действительно принесли новый АК-47 в десантном исполнении со складным прикладом. Шикарная вещь из ранних выпусков, практически классика, никакой штамповки и сварки, как на последующих типах «калашей» – сплошная фрезеровка и ручная сборка. Я уже давно считал, что если вдруг прижмёт и жизнь заставит завести в «хозяйстве» автомат, то желательно, чтобы это был именно АК-47 или ранний АКМ. Они как-то солиднее и надёжнее. Правда, я никогда глубоко не вникал в суть данной проблемы, всегда других дел хватало…
Выдавая мне автомат и боезапас к нему (патроны действительно оказались бронебойными), старшина велел расписаться в какой-то принесённой им амбарной книге. А вот за два пистолета ТТ и ППС, который привезли для Клавы, расписываться не велели. К АК-47 прилагалось шесть снаряжённых рожков (седьмой был в автомате) в двух подсумках, к ППС, соответственно, четыре магазина (считая тот, что в автомате), к каждому ТТ – по две запасные обоймы. А ещё нам выдали ракетницу с десятком разноцветных ракет, четыре ручные гранаты Ф-1 (запалы, как и положено, были отдельно) и электрические фонарики. Хорошие фонарики, компактные и с возможностью установки на лампу красного светофильтра для подачи сигналов. Как разведчикам и положено.
Из ножей мне дали только штык к АК-47 в штатных ножнах. Больше чем ничего, но не более того. Хотя я не рукопашник и не цирковой метатель ножей и томагавков…
Закончив с нашим вооружением, старшина спросил, не хотим ли мы кушать.
Я сказал, что это можно, Клаудия тоже особо не возражала против того, чтобы «русские накормили её до отвала йогуртом и чёрным хлебом».
В течение часа нам принесли по тарелке наваристого горохового супа из концентратов и по шницелю с макаронами. На десерт – хлеб с маслом и по стакану довольно крепкого и в меру сладкого чая.
Когда мы поели, старшина на пару со всё тем же бойцом собрал посуду (вообще-то это было явно не его дело, но чувствовалось, что Дорофеев очень не хотел, чтобы о нашем присутствии здесь знало слишком много людей) и сказал, что мы можем пока отдыхать. А если насчёт нас будут какие-то срочные распоряжения – сержант Хотьков (наконец-то я узнал его фамилию) сразу же спустится со второго этажа.
Старшина с бойцом удалились, а мы с Клавой, не раздеваясь, прилегли на койки. И я сам не заметил, как и когда уснул. Во сне меня никто не тревожил, и проснулся я сам. Глянув на часы, увидел, что был пятый час вечера. Ни фига себе поспал, до выхода оставалось три часа…
Клаудия уже проснулась и просто лежала на своей койке, разглядывая свои вытянутые на спинку кровати ступни. По её словам, никто за нами пока что не приходил.
– Скучно, – добавила она с капризной интонацией. – Ни книжек, ни газет, ни радио…