овольному вступлению в Коминтерн или Компартию?
– Отнюдь. С ними мы поступим по обстановке, в полном соответствии с законами военного времени. Так сколько их и что за самолеты?
– Два Айэрспид «Энвой», с гражданской регистрацией Imperial Airvais. Восемь человек, считая двух пилотов и кое-какой небольшой груз. Вылетели после дозаправки из шведского Торни.
– Кто еще на аэродроме, сколько их и где конкретно находится сам аэродром? Хотя где взлетная полоса мы уже и сами поняли – иллюминацию ваши полудурки уже успели запалить.
– Всего на аэродроме девять человек. Кроме нашего представителя, там еще четыре летчика и столько же механиков. Ночуют все они там же. Это метров триста-четыреста, если идти влево, вдоль берега. Там тянутся несколько рыбацких сараев, в одном из которых они и разместились. Там же, среди сараев, замаскированы маскировочными сетями и самолеты.
– Стоп, а почему эти восемь человек живут и харчуются отдельно от вас?
– Потому что это поляки и французы, – сказал пленный, с показательно надменным равнодушием, будто смачно плюнув в тех, о ком это только что сказал.
– Да кто бы говорил… Так, значит, ты не уважаешь союзников? Что, кстати, в принципе правильно. Одни уже продули в сентябре все, что могли, другие проделают то же самое через полгода… И чем эти «поляки и французы» заняты, интересно знать?
– Насколько я знаю, чинят подбитый сегодня большевиками истребитель.
– Стоп! А что за истребитель? «Спитфайр»?
– Черт возьми, ваше проклятое ГПУ и это знает?! Нет, «Спитфайр» там всего один, но он как раз цел и невредим. А вот его пилота накануне легко ранили. После чего он вместе с двумя обслуживающими самолет откомандированными от фирмы техниками был вызван «наверх» для срочного отчета.
– А что с этим «Спитфайром» не так? – уточнил я, с удовлетворением осознавая, что наша вчерашняя стрельба навскидку и влет, похоже, все-таки достигла цели. Пустячок, а приятно.
– Поймите вы, я не инженер, но здесь мы все время слышали разговоры о постоянных проблемах с установленными на «Спитфайр» убираемыми в полете лыжами.
Вот это было нечто новенькое. Что-то я не припомню, чтобы «Спитфайры» когда-то, в принципе, «переобували» на лыжи, даже ради чистого эксперимента. Этой скоростной машине подобные опыты точно были не на пользу. На поплавки их ставили – да, но не на лыжи. Оставалось записать это в разряд загадок и сделать «зарубку на память».
– То есть ты хочешь сказать, – уточнил я, – что вчера был легко ранен пилот «Спитфайра», но сам самолет не пострадал? А что же тогда сегодня, как ты выразился, «подбили большевики»?
– Один из четырех французских «Кодронов».
– Что еще за «Кодроны»?
– Странно, что про «Спитфайр» ваше ГПУ знает, а про «Кодроны» нет…
– А мы, в отличие от вас, не формалисты-начетчики, а диалектики. Просто нашему руководству удобнее считать, что все базирующиеся здесь скоростные финские истребители это «Спитфайры». Так что это за «Кодроны» такие?
– «Кодроны» С. 714С. Считаются у французов за легкие скоростные истребители. Но, по-моему, это не самолет, а одно сплошное недоразумение. Очень плохо заводится, особенно на здешнем холоде, да и летает, со слов наших авиаторов, тоже так себе. Поэтому неудивительно, что на них посадили поляков, которых, как я понимаю, ни о чем не спрашивают, и поэтому им все равно. Ну а вчера большевистские истребители подожгли один «Кодрон», и теперь ему, похоже, требуется полная замена 12-цилиндрового мотора Рено 12R. Те, кто отправился для сдачи отчета по «Спитфайру», как раз должны были отправить по команде требование насчет доставки запасного двигателя…
– Ого. А с чего это? Что здесь, под рукой, запасного двигателя нет? И, кстати, ты клянешься, что не инженер, но при этом марку и количество цилиндров французского движка почему-то помнишь наизусть? Опять какая-то странная нестыковочка! – спросил я, судорожно припоминая все, что знал про названный Ийскюлем самолет.
Да, был у французов в начале Второй мировой такой аппарат, «Кодрон» С. 714С, он же «Циклон». Не слишком удачная попытка сделать легкий истребитель из гоночного самолета, на который воткнули прицел и четыре пулемета винтовочного калибра. Этакий скороспелый «истребитель для тех, кто слишком сильно напуган «Мессершмиттами»». И, что характерно, в это время французы действительно собирались отправить на помощь финнам 77 таких истребителей с польскими экипажами, но в официальной истории записано, что до окончания Зимней войны отгрузить их просто не успели. Якобы господа белофинны получили всего шесть «Кодронов», да и те прибыли к ним уже где-то в апреле-мае 1940 г. и особо не пригодились, очень недолго послужив в качестве учебных. Как, впрочем, не пригодились «Циклоны» и самим французам в мае-июне 1940 года. Хотя на их тогдашнее нежелание воевать не смогли повлиять вообще никакие самолеты, а также танки, пушки, линкоры, ДОТы и т. д., ненужное зачеркнуть. Интересно, что с типом самолетов и национальностью пилотов все вроде бы сходилось, но вот появление «Кодронов» именно здесь, значительно севернее Карельского перешейка, в сложившуюся в последующие десятилетия «легенду» как-то не очень вписывалось. Таким образом, вырисовывалась еще одна долбаная загадка.
– Марку двигателя я запомнил чисто профессионально, ведь все бумаги заполняли при нас. А перегнать самолет по воздуху всегда проще, чем потом привезти запчасти для него, – охотно пояснил Ийскюль. – И потом, французы вообще ведут себя прямо-таки омерзительно. Сначала Деладье с Рейно, изволите ли видеть, вообще не хотели оказывать финнам какую-либо финансовую или военную помощь. Потом в какой-то момент в Париже, как видно, с подачи генерала Мориса Гюстава Гамелена, вдруг неожиданно передумали, засуетились и немедленно затеяли весь этот фарс со срочной отправкой не слишком приспособленных для здешних условий истребителей на «фронт борьбы с большевиками». Но и тут они все еще пытаются сохранить хорошую мину при плохой игре.
– В каком смысле?
– Те поляки, которые летают на «Кодронах», по факту, не являются ни французскими гражданами, ни французскими военнослужащими, а считаются всего лишь «лицами, добровольно приехавшими помогать финнам воевать с Советами» за деньги. Причем у них в карманах паспорта уже формально несуществующей, оккупированной Гитлером страны. То есть они тут не слишком талантливо изображают каких-то волонтеров-нелегалов, вроде тех, которые еще недавно понаехали воевать в Испанию. А обслуживающие «Кодроны» механики, хоть и имеют французские паспорта, но, тем не менее, считаются гражданскими специалистами, работающими по контракту с местной авиакомпанией «AER O/Y», причем числятся они за аэропортами Хельсинки, Котки и Турку, то есть формально их здесь вообще нет!
– Ну это вполне логично. Конспирация, етить ее… А чего это ты о них выражаешься столь пренебрежительно и отстраненно?
– А какое нам вообще до них дело? Они тут и так исключительно благодаря нам. Если бы Нэвилл Чемберлен не стал помогать Маннергейму, сами французы в этом вопросе и пальцем бы не пошевелили! И вообще, пусть финны сами решают, кто им сейчас реально помогает, а кто всего лишь корчит из себя бог знает что.
– И самое смешное, что подобные, оголтело-проимперские заявления в стиле давних стишат Киплинга сегодня делаешь именно ты! Как это все-таки мило – сейчас за процветание этой драной империи радеют прибалтийские хуторяне и прочие чухонцы. А лет этак через семьдесят тем же самым займутся понаехавшие из Индии мусульмане и арабы из Трансиордании или Южного Йемена.
– Изволите шутить, господин комиссар?
– Да если бы… Увы, точно тебе говорю – через семьдесят лет Англия окончательно перестанет быть империей. Поскольку уже лет через десять-пятнадцать после нашего с тобой разговора растеряет на хрен все колонии, а вслед за ними еще и статусы морской, авиационной и, даже промышленной державы, поскольку вся ее экономика будет держаться исключительно на банковских спекуляциях. А принцы из династии Виндозоров будут жениться настолько «на ком попало», что герцогиней Сассекской в один «прекрасный» момент станет черномазая второсортная актриска из Калифорнии, а мэром Лондона будет стопроцентный мусульманин «белуджиисского происхождения», родом из Восточной Индии.
– Пытаетесь побольнее ранить британского офицера этими своими глупыми фантазиями? Не думайте, что вам удастся меня запугать!
– Слышь ты, офицер драной армии! Пугать тебя я еще даже не начинал! А то, что я тебе только что рассказал, это, мил человек, совсем не чьи-то фантазии, а суровые реалии отдаленного британского будущего, до которого ты вряд ли доживешь. А вот Россия будет всегда. И бояться ее вы, придурки, будете и сейчас, и через семьдесят лет, и через сто. Ну да ладно, о чем это я? Так ты мне все-таки не ответил на один, предельно простой вопрос. Ты, орел комнатный, из МИ‐6? 2-е или 9-е управление?
– Да. МИ‐6. 2-е управление. Считайте, что вы угадали.
– Это вы что-то там угадываете, а я знаю. Ну и какого хрена вы все вообще здесь делаете? Насколько я понимаю в мировой политике, СССР ни с Англией ни с Францией сейчас как бы не воюет?!
– Ключевое слово в том, что вы только что сказали, – «как бы». Главным образом мы проводим анализ обстановки и оценку будущего района боевых действий. Сэр Томас Инскип уже принял соответствующее решение, и очень скоро в Финляндию должен прибыть союзный экспедиционный корпус и тогда вам, большевикам, мало точно не покажется!
– Ишь ты, и как грозишься, фраерок! Я прямо уже испугался, ага, – сказал я, пытаясь догадаться, кто вообще такой этот Инскип? Допустим, если Чемберлен – их премьер на данный момент, то означенный Инскип, судя по всему, министр обороны или что-то в этом духе.
– Только, как я понимаю, – продолжил я, – из-за того, что шведы и норвежцы, не желая влезать в мировую войну ни на одной из сторон, продолжают упираться рогами и копытами, эта самая ваша высадка, скорее всего, планируется в Варангер-фьорде, где-то в районе Петсамо, да?