Леди Анна, сидевшая на хорах, отпрянула и спрятала лицо на груди своей матери. Нервная девица, но точно не одержимая.
— Маргрет Рейд не призналась, — начал он. — Кроме того, я не нашел на ее теле метки.
На лице графа отобразилось отвращение. На секунду Александру показалось, что он вот-вот расскажет всем присутствующим, что они провели ночь вместе.
— В таком случае надо допросить ее снова, — сказал Оксборо. — И допрашивать столько раз, сколько потребуется, пока она не признается.
— Эту я не знаю, — вмешалась Элен Симберд, явно не желая уступать их внимание. Она показала пальцем на Маргрет. — Ее на шабашах Сатаны не было.
— Благодарю. А теперь сядьте, пожалуйста. — Он вновь повернулся к Маргрет, надеясь, что она сможет прочесть в его взгляде любовь. И что все остальные этого не заметят. — Кто совратил вас к занятию колдовством?
Очень долго она молча смотрела на него, так долго, что он испугался, что она ответит — ты.
— Никто, — наконец сказала она.
— Как произошло это совращение?
— Не было никакого совращения. — Я согласилась по доброй воле, говорили ее глаза. И теперь я за это проклята.
— Почему вы уступили? — Вопрос за вопросом, по списку. И каждый вопрос — как укол шилом в сердце. — Об этом полагается спрашивать всех ведьм.
Его пояснение погасило огонек надежды, горевший в ее глазах.
— Я не ведьма. И ничему я не уступала.
Диксон так и подскочил.
— Сатана принудил вас?
— Меня не принуждали.
— То есть, сама согласилась! — воскликнул Оксборо.
— Нет!
Александр пытался следовать запутанной цепочке вопросов, отвоевывая контроль над ходом допроса.
— Если вы не согласились сами, значит, вас принудили силой.
Она взглянула на него и вдруг начала смеяться.
— Нет. Не силой. Хитростью.
Один из старост привстал.
— Хитростью вовлекли в сговор с Дьяволом?
— Я этого не говорила!
Граф подался вперед, голос звенел торжеством:
— Ты только что призналась, что Дьявол хитростью склонил тебя к половому сношению!
— Я всего лишь сказала, что вопросы Александра Кинкейда хитростью вынудили меня признать, будто я имела сношение с Дьяволом.
Он знал, что она имела в виду, но ее слова вполне можно было расценить как признание. Все то, чего он раньше не замечал, теперь стало очевидным. Дознание всегда заканчивалось одинаково, потому что пробраться сквозь лабиринт вопросов, не сделав признания, было попросту невозможно. Они нарочно были составлены так, чтобы ответы не доказывали невиновность, а тем или иным образом подтверждали вину.
— Значит, ты все же сношалась с Дьяволом! — Ликующий вопль Оксборо.
— Если он склонил вас хитростью, почему вы не остановили его, когда поняли, кто он таков? — задал вопрос священник.
Под ее пристальным взглядом Александр вновь увидел перед собою былую Маргрет. Ту Маргрет, которая знала, что охотнику на ведьм нельзя доверять.
— Потому что, — сказала она, обращаясь к нему одному, — до сего момента я и не подозревала, что это был Дьявол.
Он же сказал, что верит ей. Как может она в нем сомневаться? Все, что он делает, предназначено для того, чтобы убедить остальных. Это они, а не Маргрет, должны считать его безжалостным охотником на ведьм.
Граф облизнул губы.
— Сношение с Дьяволом, каким оно было?
— Если у меня и была плотская связь с Дьяволом, — молвила она с застывшим в глазах обвинением, — то он сидит сейчас передо мной.
— Она видит Сатану! — возликовал граф. — Она призвала его в святое место! В церковь!
— Нет! — вскричал Александр, вскакивая на ноги. — Ничего подобного она не говорила. Она подразумевала совсем другое!
В воздухе раздались причитания, донесшиеся с хоров.
— Я тоже вижу его! — завопила леди Анна. — Вон там! — Дрожащим пальцем она указала на потолок, а затем ее конечности начали дергаться и сотрясаться, нанося удары матери, которая пыталась ее удержать.
В помещении началась паника. Женщины заплакали. Мужчины испуганно вжали головы в плечи. Некоторые бросились к дверям в отчаянной попытке спастись бегством от невидимых демонов.
В воцарившемся хаосе Александр нашел взглядом Маргрет, и когда их глаза встретились, ему показалось, она поняла то, что он хотел до нее донести. Извинение. Сожаление. Даже прощание. Ибо теперь он не представлял, как спасти ее.
Ее и себя. Ведь если ее отправят на костер, он сам, по собственной воле, последует за нею.
Жена кузнеца, стоявшая в переднем ряду, покачнулась. Сперва только муж обратил на это внимание, но потом она согнулась пополам и взвыла, указывая на Элен Симберд и заливаясь слезами:
— Мое дитя! — Она начала оседать на пол. — Она забирает мое дитя!
Кузнец беспомощно пытался удержать ее от падения. Какая-то женщина склонилась над нею, прижимая к ее бедрам передник, чтобы остановить поток хлынувшей крови.
— Смотрите, что вы натворили, Кинкейд, — сказал граф. — Вы собрали их вместе, и они вызвали Сатану. — Взмахом руки он отправил своих людей вперед. — Разделите их и посадите под замок. Одну ко мне в башню, вторую в десятинный амбар, — он посмотрел на мельника, и тот неохотно кивнул, — а третью в его сарай.
Обвиненных окружили и поволокли к дверям. Леди Оксборо боролась на хорах со своей дочерью, пытаясь свести ее вниз по лестнице, чтобы усадить в повозку.
— И приведите ее мать. Немедленно! — приказал Оксборо, тоже криком.
Маргрет вырвалась из рук держащего ее человека и побежала сквозь толпу.
— Прошу вас, не надо. — Добравшись до стола, она упала перед ними на колени. — Умоляю, только не снова.
— Снова?
Она вскинула голову, и он увидел, что в ее взгляде не осталось надежды. Только гнев.
— Такие, как вы, и довели ее до безумия — своими допросами, своими пытками, своей ложью. Разве она не достаточно настрадалась?
Александр с мукой закрыл глаза. Все. Она сама выдала правду. Как же теперь их спасти?
На лице Оксборо вспыхнула догадка.
— Так она все-таки ведьма! — Он будто сложил, наконец, головоломку. — Так вот откуда пошли все наши беды. Потому что у нас в деревне поселилась парочка ведьм. Приведите старуху. Живо приведите ее сюда!
— Нет, — произнес Александр. Дочь Оксборо по-прежнему голосила, жена кузнеца в окружении женщин всхлипывала на полу. Рассудок Джанет Рейд не вынесет этого беспорядка. — Я допрошу ее в том месте, где ее держат.
И когда Маргрет уводили, ему показалось, что в брошенном ею взгляде была благодарность.
***
В сопровождении графа и одного из старост, прилепившихся к нему слева и справа, Александр вышел из церкви и зашагал к таверне. Леди Анну наконец усадили в повозку; вместе с нею и ее матерью уехал, вознося молитвы над извивающейся девушкой, и священник. Лошади пустились в галоп, и повозка пронеслась мимо трех женщин, которых разводили по их импровизированным тюрьмам.
Солнце спряталось за холмы, настал канун Дня всех святых, и Дьявол вырвался на свободу.
— Вы когда-нибудь посещали Бедлам? — спросил Александр, когда повозка скрылась из виду.
Оба покачали головами.
— Я был там однажды. — Посещение домов умалишенных было популярным развлечением в Лондоне, где он побывал в двенадцать лет, когда его отец, убоявшись чумы, подбиравшейся к Эдинбургу, увез свое семейство на юг.
— Говорят, это место похоже на ад, — сказал староста.
Александр кивнул.
— И не только из-за несчастных душ, запертых там. Куда страшнее те, кто приходит на них посмотреть.
Он тоже смотрел, но не так, как остальные зеваки, которые таращились, дразнили и травили пациентов больницы, едва ли не превосходя их числом. Он видел, как одну женщину изнасиловал посетитель, по крайней мере, ему показалось, что произошло именно это, когда отец уводил его.
Увиденное преследовало его до сих пор. Неужели Дьявол может творить вещи страшнее?
— И очень многие там, — продолжил он, — вели себя так же, как Джанет Рейд.
С опустевшей дороги Оксборо поднял глаза на него.
— То есть, по-вашему, моя дочь одержима из-за сумасшедшей? — Взгляд его был холоден как сталь, но дрожи в голосе он скрыть не сумел. — Или вы намекаете, что Анна сама повредилась умом?
Александр не знал.
— Этого я не говорил.
— Вас вызвали сюда, потому что в борьбе со злом нам был необходим один из сильнейших воинов Господа, но с вашим приездом Сатана только усилил свои позиции. — Не дожидаясь возражений, граф пригрозил: — Если вы не можете искать поборников Дьявола с тем же рвением, с каким крестоносцы сражались за Святую землю, я займусь этим сам.
Они не должны сомневаться в его власти над злом, иначе все будет потеряно.
— Могу и буду. — Доверие к его суждениям — последняя надежда для Маргрет, а его деликатный допрос — единственная надежда, оставшаяся у ее матери.
Изобел Бойл отворила им и проводила до комнаты, где содержалась мать Маргрет. У двери спутники Александра пропустили его вперед, чтобы он предстал перед ведьмой первым.
В комнате были и кровать, и стул, но Джанет Рейд сидела на полу. Она выглядела маленькой и старой. Он осторожно приблизился, не зная, кого она в нем увидит — доброго знакомого или призрака Дьявола, которого она так боялась.
— Сударыня Рейд?
Она не ответила, продолжая неразборчиво бормотать себе под нос.
— С чертями, небось, шепчется, — пробурчал староста.
Откуда ты знаешь? — хотел спросить Александр, но обуздал себя.
— Стойте сзади, — предупредил он и присел, чтобы не возвышаться над нею. — Сударыня Рейд, это Александр.
Она улыбнулась ему.
— День добрый, Александр.
Она узнала его, но, кажется, не осознавала, что происходит. К счастью.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов. Вы не против?
— У вас нет хлеба? Я бы съела кусочек с маслом.
— К сожалению, нет, — сказал он, подозревая, что его ответ, как и предыдущий вопрос, она не поняла. Быть может, ее помешательство — не кара, а милость Божья, оградившая ее от окружающего зла.