— Не знаю. Словно что-то завернуло в противоположную от машины сторону. Да и не добрался бы я до нее в том состоянии. На клочки бы разорвали.
— Правильно, сделал. Ведьмы не могут пересекать водные преграды, вспомни легенду о красотке Кэтти.[12] Это память пробуждается, — Петр посмотрел на меня грустными глазами, немного помолчал и продолжил. — Тебе еще многое предстоит вспомнить, и поверь, мне искренне жаль тебя. Когда это произойдет, ты уже не будешь прежним Александром Айдаровым.
— Это так страшно?
— Я бы сказал — ужасно, так будет точнее. Словно тебе душу наизнанку выворачивают, заставляя вспоминать то, что должно быть похоронено. Прошлое должно хоронить своих мертвецов. Обязано! Но это не всегда так. Ты вспомнишь, что когда-то уже любил, был счастлив, может, даже увидишь лица своих детей, которых пережил, пусть и в новом теле. Это очень больно.
Мы немного помолчали. Я не хотел лезть к нему в душу, чтобы не бередить старое, а Авгур сидел, задумавшись, словно вспоминал свои жизни. Его лицо исказила гримаса, будто он не просто видел прошлое, а разговаривал с теми, кто там остался. Память… Да, она и не такое способна…
— Я тут Казимеру звонил, хочу наведаться в те края, — прервал затянувшуюся паузу я.
— Хутор хочешь осмотреть, — Авгур кивнул, — правильно, там могут найтись интересные вещи. Только не рискуй. И с ксендзом поговори, он мужик правильный, жаль, что не из ваших. Эти чернохвостые умеют успокоить, только лишнего не болтай.
— Да нет, конечно, понимаю…
— Вот и думай, — Петр поднялся и, проходя мимо меня, хлопнул по плечу. Бакс, лежащий на подстилке, сразу насторожился и зарычал. Точнее, изобразил, что-то похожее на рычание. Авгур усмехнулся и оглядел моих зверей.
— Смотри ты мне, защитник какой растет! Ладно, Александр, провожать не надо, пойду я, пока твои звери не съели, — он засмеялся, — Хранители.
— Кто? — не понял я.
— Они, конечно, — Петр кивнул на Тишку с Баксом. — Кто же еще?
XI
— Узнала меня? — тихо спросил я…
— Мразь!
Конечно, что еще может сказать Ведьма, когда ее приобняли со спины, взяли за горло и крепко держат, уперев между лопаток стилет. Даже если и ударит, то вместе со мной в сторону отлетит.
Ведьму мне удалось подстеречь у одного здания, в центре города. Со двора был вход в бильярдный клуб, а этажом выше — студия модных восточных танцев. Вроде бы и центр города, но вечером здесь довольно пустынно. Вокруг высились дома, довоенной постройки, образуя закрытый, прямоугольной формы, двор. Здесь парковали свои машины клиенты студии (для бильярдного клуба была отдельная площадка). Вот Ведьма и вышла, прямо на меня, стоящего в тени деревьев. Как и учил Авгур, я постарался максимально отвлечься от происходящего вокруг. Да, опыт в этом тоже нужен — так отвлекся, чуть было Ведьму не проворонил! Когда она подошла к своей машине, я, стараясь смотреть немного в сторону, сделал несколько осторожных шагов и взял ее за горло.
— Поговорим?
— О чем? Ты все равно труп! — казалось, она совершенно спокойна, даже не пытаясь дернуться. Но это лишь на первый взгляд. Чувствовал, что, допусти малейшую ошибку — и она ударит. Ударит так, что меня по стене фаршем размажет.
— Например, про Оринту, — я немного надавил на стилет, и она вздрогнула, выгибая спину. — Какая сволочь заказала болезнь?
— Зачем тебе знать, Охотник?
— Я по жизни любопытен. Говори, иначе сейчас проткну, как ту кошку, повешенную мне на дверь.
— Один из нас.
— Имя?
— Ты совсем еще зеленый, Охотник — она даже засмеялась. — Кто же из нас назовет свое настоящее имя?
— Где его найти?
— Не обольщайся, он сам тебя найдет. И поверь, когда это произойдет, ты позавидуешь мертвым. Наивный! Ты же хуже, чем мы, которых презрительно называешь Нежитью, — она скривила губы. — Охотники — это сброд, совершивший в прошлом такие грехи, что вас даже ад не принимает! Вы изгои во всех мирах, вы…
Она вдруг захрипела и замолчала. Да, сложно разговаривать, когда из твоей груди торчит кончик клинка. Каюсь, не выдержал…
По ее лицу словно трещины пробежали. Я сделал шаг назад, отпуская тело, вдруг ставшее сухим и ломким, и оно рассыпалось пылью. Нежить…
Вечером сидел на кухне и чистил пистолеты. Занятие сродни женскому вязанию. Сидишь, чистишь, о своем думаешь. Что меня немного напрягало, так это невозможность упорядочить Нежить. Ну не поддается она классификации, хоть убей! Первая убитая мною Ведьма расползлась змеями. Эта — превратилась в прах. Вот и поди разберись. А ведь есть еще оборотни и упыри. С одной стороны — и одни, и другие не откажутся от возможности попить крови, но упырь еще и мяса человеческого нажрется. Эх, не хватает Охотникам информационного центра. А заодно и профсоюза, — усмехнулся я, представив, как Авгур сидит за письменным столом и выговаривает очередному Охотнику, за убитую без лицензии Нежить. Мол, срежу! Срежу премию в конце года…
Ну что, пора собираться на хутор? Жаль, что я не Филеас Фогг из старого мультфильма — тот всегда знал, какие предметы пригодятся в дороге. Да и какая это дорога, так — прогулка на природу, не более.
Во-первых, металлоискатель. Прибор интересный, надеюсь, не зря четыреста евро отдал. Лопатка, нож. Фонарик, несколько комплектов батареек. Что еще? Глок, два магазина с серебряными пулями и два с обычными. В небольшой рюкзак, вроде тех, что таскают фотографы, упаковал бутерброды и бутылку минеральной воды. Термос с чаем, несколько шоколадок, чтобы аппетит, возникший во время работы, убить, и пачка сигарет. Спички, зажигалка. Что-то много получается — еду на один день, а набираю, словно на неделю. Пока собирался, дождался неожиданного звонка. Звонил Виктор, наш мастер-оружейник. Это что еще за дела?
— Привет, Александр!
— Здравствуй, как дела у Кулибина всея Литвы?
— Дела? — переспросил он. — Плохо.
— А что случилось-то? — лениво поинтересовался я.
— Безработный, — он невесело засмеялся, — со вчерашнего дня.
Ничего себе новые хозяева развернулись, если Виктора решились уволить. У них что, мозги напрочь отшибло — от такого мастера отказываться?
— Причина увольнения?
— Ты будешь смеяться, Саша, но серебряные пули.
— Что за бред?
— Именно, что бред. Новый хозяин со страшной силой против снаряжения патронов, а Шарунас молчит, будто воды в рот набрал. В общем, схлестнулись, слово за слово, шутка за шуткой, так и оказался за бортом. — Виктор немного помолчал, — А ты как, чем заниматься собираешься?
— Еще отдыхаю, но если ты остался без работы, то есть у меня одна мыслишка. Давай послезавтра созвонимся и встретимся. Чем черт не шутит, когда ему ихний Синод позволяет — вдруг что-нибудь и получится?
— Прекрасно. Значит, послезавтра я тебе звоню?
— Да, буду ждать.
Ну и дела творятся в Датском королевстве (я даже в затылке почесал, от удивления). Если хорошо организованный коллектив направо и налево разгоняют, то они так быстро в банкрот уйдут. Таких крутых поворотов бизнес не любит — не воздухом торгуют. А вот услуги Виктора мне пригодятся. Пока он работал у Шарунаса, не хотел обращаться, а сейчас — извините…
На следующее утро, чуть свет, катил по пустынной дороге в сторону хутора. Машин на дороге было немного, в приоткрытое окно врывался ветер, принося с полей запах луговых трав. Красота! Даже залюбовался, увидев аиста, который летел в сторону небольшого озера. Словно почувствовав мое настроение, по Русскому радио включили старую песню, — «На дальней станции сойду». Я улыбнулся — как эта мелодия совпала с моим настроением. Хорошие раньше песни писали, не в пример нынешним — за редким, очень редким исключением.
Ведьмин хутор встретил меня утренним туманом, который лежал на заброшенном поле, словно кусочек неба, зацепившийся за ветки кустарника. Тихо здесь — даже не верится, что в прошлый раз я мог остаться здесь навеки. Кстати, вполне возможный вариант. Сбросила бы ведьма мое тело в болото — и поминай как звали. Только потомки, лет эдак через пятьсот, обнаружили бы, мумифицированное в здешних торфяниках тело. И лежать мне тогда в каком-нибудь музее, на радость будущим ученым, которые бы выстраивали различные версии моей гибели. Думаю, самые дерзкие из них не рискнули бы предположить стычку с нечистой силой.
Вначале я просто обошел хутор, отмечая в памяти разные интересные места, которые надо будет проверить особенно тщательно. Сруб избы — это само собой. В колодец не полезу, даже не уговаривайте. Ну его нафиг, после купания в Нерис еще кашляю! Развалины избы ничем особенным не порадовали, хотя начал по всем правилам кладоискателей — от печки. Угу, как же — прямо как только, так и сразу! Нашел, конечно. Несколько ржавых гвоздей, ржавую вилку и обломок топора. Если такими темпами пойдет и дальше, то смогу сдать в ближайшую скупку немного металлолома. Глядишь, и дадут лита два. В одном из углов нашел монетку. Две копейки 1912 года, почти клад… Провозившись еще несколько часов, пройдя хутор вдоль и поперек, заметил бугорок — почти на окраине, у кромки леса. Интересный такой, словно шляпка большого гриба, заросшая травой. Подошел, пнул для порядка — бугорок как бугорок, только слишком правильной формы, на могилу похоже. Я даже поморщился, представив, что это место упокоения какого-нибудь бродяги, нечаянно забредшего на огонек… Зашел, увидел и погиб. Копать не хотелось, но все же прошелся металлоискателем по возвышению, в надежде услышать тишину и плюнуть на это дело, с чистой совестью. Как бы не так! Прибор послушно запищал, причем сигналы подавал исключительно по периметру. Я еще раз поморщился и принес лопату. Видно, не избежать мне сегодня земляных работ, черт бы их побрал!
Трава, покрывавшая землю, словно специально не давалась. Копалось тяжело, а рубить эти спутанные космы прошлогодних растений не хотелось — вдруг там что-нибудь интересное, ведь испорчу! Пока снял первый слой, час провозился, не меньше. Дерн откладывал в сторону, предварительно прозвонив прибором. Знаете, как бывает: сигнал есть, а отбросил в сторону комок земли — и все, пропал. Нет, сигнал был, причем сильный. Землю взрыхлял ножом, потом аккуратно выбирал лопатой. Через несколько минут послышался глухой стук. Нож уткнулся в доски, которые раскапывал еще минут тридцать. Правда, энтузиазма немного прибавилось — это уже не похоже на могилу, поэтому копал с охотой, не забывая оглядываться по сторонам. Не хватало еще злого лесника на мою голову! Ничего он не сделает, но копать дальше не разрешит, это и к гадалке не ходи. Наконец раскопал по периметру находку, и моему взгляду предстала квадратная крышка, размером сантиметров семьдесят, сделанная из толстых досок и окованная по краям железными пластинами (их прибор и засек!). На краю было круглое железное кольцо, судя по виду, тоже кованное.