– Просто покажите нам, в какую сторону отправился друг нашей спутницы, – сказал Слэйто.
Слэйто вовсе не радовало наше внезапное отклонение от намеченного пути. Спорить с Аэле он даже не пытался, но угрюмо молчал всю дорогу. Мне не было дела до его обид. Я спешила. «Если один друг погиб вчера – значит, завтра умрут еще два». Детская считалка не выходила у меня из головы. Сколько еще друзей ходит по дорогам Королевства. Сколько их еще умрет из-за меня. Тело Кошон еще не остыло, а ко мне приходят известия о давно потерянном друге. Куда ведет меня эта нить?
– Забавно, – сказала я, взглянув на Аэле. – Я познакомилась с Гардио – человеком, которого хочу найти, – когда мы с ним разыскивали похищенных девушек.
– О, и вы их нашли?
– Не совсем. Но было довольно весело. Гардио хоть и бродяга, но он одевается и ведет себя как дворянин. Шатается без дела по дорогам и проповедует стиль жизни вольного воина.
– Его брошка – это символ линии Штольца, – сказал Слэйто. Это были его первые слова с той минуты, как мы покинули Тополис.
– В смысле?
– Русалка с сапфировым сердцем служит чем-то вроде герба королевского рода, линии, члены которой управляли Штольцем. Так было еще до войны. Он родственник короля?
– Вряд ли, – покачала головой я. – Хотя сейчас я ни в чем не уверена.
Мы шли среди тополиных садов. Вокруг на многие мили простирались плантации Тополиса. Его жители могли не опасаться мародеров. Секрет изготовления клея все равно знали только они, для всех остальных пух, плавающий в воздухе вокруг нас, представлял собой просто тонкую и хрупкую паутинку. Абсолютно бесполезную.
Туззик указал направление, в котором двинулся Гардио. Чем руководствовался мой «отвратительный блондин»? Юноши, судя по кратким и сбивчивым свидетельствам куратора, исчезали ночами. Просто испарялись из домов: то ли сами уходили, то ли их незаметно уводили под руки злые силы. Но Гардио направился в сторону старой мельницы. С ней не было связано ничего необычного, кроме того, что мельницей не пользовались. Никаких чарующих легенд, никаких кошмаров. Просто заброшенное строение. С началом войны стало выгоднее покупать муку, чем ее производить. Торговля в Тополисе сильно изменилась, как и все вокруг.
– Из какого ты региона?
Долгая дорога располагает к душевной беседе. Я попыталась разговорить Слэйто, чтобы он не дулся, тем более что его незаурядная внешность давала для этого хороший повод.
– Ты это имеешь в виду? – Он пальцем указал свое лицо и улыбнулся. При этом глаза его стали еще уже и совсем спрятались за ресницами. – Мой отец был тилльским наемником, а мать – родом с севера, из небольшого городка за Карнаком. Я унаследовал самые странные черты их внешности.
– А-а-а. – протянула я. – Отец-наемник, значит.
– Ты не о том подумала. Они любили друг друга. Сильно любили. – Слэйто вздохнул. – Оба не пережили Ниссианского восстания. Отец хотел увезти мать в Тиль, она же хотела остаться в Королевстве. Победило ее желание, как всегда, вот только мама ошиблась. Волна восставших смела тилльского офицера и его жену. В ту пору уже подросток, я гостил у друга в Кармаке и потому остался цел. Но так и не узнал, ни где их тела, ни кто их убил.
– Прости, это грустная история.
– Слишком старая рана, чтобы болеть. В любом случае, ты спрашивала не о моих родителях, а про мою внешность. В детстве мне из-за нее частенько доставалось, знаешь ли. А когда я подрос – привык. Конечно, девушки от меня все равно шарахались.
– Но ты красивый, – вырвалось у меня почти машинально, и я тут же об этом пожалела. – Я имею в виду, посмотри на себя: ты высокий, статный, симпатичный. Тебе досталась такая красавица-невеста как Аэле. Так что нечего жаловаться.
– Это не мое лицо, – с загадочной улыбкой сказал Слэйто и, не добавив больше ни слова, ускорил шаг, уходя вперед.
– О чем это он?
– Кто знает. – Аэле приподняла подол платья, перешагивая лужу. – Я и половины не понимаю из того, о чем он говорит. Стараюсь не заморачиваться. Мужчины!..
– А ты сама откуда родом? – Мы проходили по высокой гряде, на которой были высажены молодые тополя. Тонкие деревца в серебристом сиянии весьма напоминали Аэле.
– О, я родилась на острове Симм. В Королевстве его называют загадочным. Но на самом деле ничего такого в нем нет! – Девушка тряхнула локонами. – Я плохо помню свое прошлое. Слэйто говорит, что я потеряла память из-за какой-то ужасной истории. Нас сильно облучило магией, когда мы познакомились.
– Хватит пустословить, – оборвал наш разговор Слэйто. – Мы почти дошли.
Мельница и вправду была хорошо видна. Серая и покосившаяся, она мало напоминала приют злых сил. Скорее дом для бродяг: подойдя ближе, мы обнаружили места, где горели костры путников, которые делали здесь привал, привлеченные каменными стенами.
– Что может заставлять юношей сбегать из дому? – обратилась я к моим спутникам, когда мы подходили к мельнице.
– Красивые девушки? – предположила Аэле. – Жажда славы? Деньги?
– Амбиции, – односложно заключил Слэйто.
Я присела у кострища.
– Я знаю, зачем здесь останавливался Гардио. Лучший способ ловить зверя – использовать живца. Он сам хотел стать приманкой – вдали от людей на случай, если придется принять бой. Все юноши уходили ночью.
– Ты предлагаешь заночевать тут?! – воскликнула Аэле. – А вдруг Слэйто тоже исчезнет! Что мы тогда будем делать?
– Мы справимся, – уверенно сказала я. Хотя на самом деле понятия не имела, с чем доведется столкнуться. – Мы победили Поглощающего. Твой жених – маг. А я, Войя подери, лучшая женщина-мечник Королевства. Чего тебе боятся, Аэле?
– Разве что долгого ожидания.
Маленькая птичка была права. Нам предстояло ждать довольно долго, до темноты была еще пара часов. Я достала из дорожного мешка дневник охотника, решив продолжить чтение, хотя меня не особенно впечатлила первая история. Но делать было все равно нечего.
Я двигался на юг, мой читатель, неспроста. Каждый охотник знает, что мех животного редеет и становится плоше с каждой милей ближе к солнцу, но все же звериный мир разнообразен и прекрасен на юге ничуть не меньше, чем на севере. О волках Лакцины я слышал еще от своей прабабки, которая, надо отметить, была прирожденной охотницей и ходила в лес до восьмидесяти лет с кинжалом наголо. Она и рассказала мне, что белый переливчатый мех лакцинских волков не похож на ощупь ни на один другой мех на свете. Достаточно гладкий, он якобы обладал потрясающей легкостью, свойственной разве что беличьим шкуркам.
Как почетный член охотничьего сообщества я не мог не добыть такой ценный трофей и направился в Лакцину, город-лазарет. Хотя последнее уточнение является преувеличением – разумеется, весь город не мог быть одной больничной койкой. Но дело в том, что если в Кармаке процветали военные искусства, то призвание Лакцины было в исцелении страждущих. Со всего Королевства сюда стекались хворые и отчаявшиеся, желая получить свою долю лекарств и надежды.
Что ж, я был здоров как бык (хотя только физически, ведь Кармак сильно пошатнул мои душевные силы) и намеревался устроить в лесах возле Лакцины настоящий волчий лов.
Увы и ах, читатель, чего только ни готовит судьба охотникам вроде меня. Мое первое столкновение с лакцинским волком едва не стало последним походом в лес в моей жизни! Мне попался на диво хитрый экземпляр, который, вместо того, чтобы убежать, как и положено зверю, подло напал на меня и разоружил. Да-да, я не шучу. Зверь словно знал, что надо вырвать у меня не только копье, но и отобрать кинжал и даже пращу! Эта хитрая бестия в одно мгновение лишила меня шансов на честный бой.
Я прощался с жизнью, а волк запустил зубы мне в руку, когда охотничий рожок и лай собак спугнули это исчадие ада. Через мгновение меня окружила группа верховых охотников. Я, признаться, с недоверием отношусь к подобным забавам – кони в лесу, тоже мне охота. Но в этот раз я был готов целовать им копыта. А когда выяснилось, что один из охотников доктор, – счастью моему не было предела. Он не только помог мне подняться, но и обратил внимание своих спутников на мою брошь, символ охотничьего братства, чем пресек их гнусные усмешки.
Так я и познакомился с доктором Эркилем, лучшим хирургом Лакцины. Осмотрев место укуса у меня на руке, он, не спрашивая моего согласия, увез меня к себе домой, чтобы оказать необходимую помощь. Великодушный доктор тщательно промыл и перевязал мою рану. А затем мы промочили горло отличным виски. Когда я уже собрался покидать моего гостеприимного хозяина, то обмолвился, что живу в палатке за городом. Доктор Эркиль чуть ли не силой упросил меня остаться и разделить с ним его крышу и стол, хотя бы до полного заживления злосчастной раны у меня на руке. Собственно, эти строки я пишу, попивая виски в теплом халате доктора. Viva la medicine!
Сегодня за завтраком я поинтересовался у моего любезного нового друга, какие достопримечательности мне стоит повидать в городе. Попыхивая небольшой трубкой из красного дерева, совсем не подходившей его утонченному образу в целом и правильному безбородому лицу в частности, доктор Эркиль посоветовал посетить Ратушу, построенную симмскими мастерами и украшенную резьбой по соли, которую не растворяет дождь и не плавит солнце. Также он порекомендовал мне сходить в атриум городского суда, что со стеклянной крышей. Мой друг сообщил, что благодаря этой архитектурной детали из здания суда можно наблюдать за небесами в любую непогоду. Какому выдумщику это пришло в голову? Я предположил, что наилучшие впечатления подарит посещение здания в ночное время, что позволит полюбоваться звездами.
– Ни в коем случае, милейший! – вскричал явно обеспокоенный хозяин. – Я не отпущу вас из дому ночью! Возможно, увлеченный ловлей волков, вы не слышали, что у нас в городе орудует маньяк!