Поначалу оба снайпера почти не участвовали ни в каких боевых действиях, а в тех немногих случаях, когда они стреляли, обстановка не позволяла им что-либо подтвердить. Для Малдера этого было недостаточно. Они с Хэмблином потратили годы, обучаясь убивать, и ему хотелось, чтобы вся его тяжелая работа подтверждалась личным осмотром тел. Он хотел получить удовлетворение от знания того, что у него есть подтвержденное убийство. Несмотря на то, что они старались находиться с головными подразделениями, им все еще было непросто приступить к настоящей работе, однако один случай заставил их поклясться, что они никогда больше не останутся в стороне от нее.
Команда провела в безымянном городе двенадцать скучных часов. Услышав, что на другой окраине населенного пункта сражается другой взвод, снайперская пара отправилась на свою позицию, но добравшись до того взвода, снайперы обнаружили, что опоздали. Командир взвода объяснил, что вокруг них собралась толпа, из которой выбегали иракцы с гранатометами и стрелковым оружием. У взвода были пулеметы и М-16, но не было ничего достаточно точного, чтобы ликвидировать противника без нанесения какого-либо сопутствующего ущерба, и если бы снайперы прибыли раньше, они бы определенно застали само действо. Малдеру и Хэмблину было неприятно это слышать, и с тех пор они поклялись всегда быть впереди.
Наконец во второй половине дня 7-го апреля они достигли окраин Багдада. Их подразделение взяло под охрану аэродром Аль-Рашид, который находился в пригороде, всего в одиннадцати километрах от центра города. Аэродром являлся целью коалиционных сил, и после того, как его заняли, батальон выставил вокруг него охранение. «Сьерра-1» сообщила своему командиру, что они выберут позицию для наблюдения, и в ту же ночь команда проникла в одноэтажное здание на северной окраине охраняемого периметра. Была полночь, когда Малдер доложил по рации местоположение своей позиции вышестоящему командованию.
С крыши здания команда могла видеть здания в Багдаде; некоторые из них все еще горели. Время от времени вдалеке раздавались слабые звуки выстрелов. Их обзор с крыши был великолепен, как и ночное освещение в округе. Всего в 200 метрах прямо перед ними находилась автомобильная развязка с эстакадой. Вдоль одной из улиц местность просматривалась на 750 метров за эстакадой, и еще примерно на 600 метров дальше вдоль другой улицы.
До сих пор ни у кого из взвода снайперов-разведчиков не было подтвержденных попаданий. Бóльшая часть взвода участвовала в боях, и хотя у некоторых снайперов была такая возможность, никто не смог подтвердить их убийства. Это превращало стрельбу во взводе в соревнование; каждый хотел быть первым.
Находясь на крыше, «Сьерра-1» вела наблюдение уже несколько часов, когда вдалеке из-за угла выскочил пикап. Он двигался прямо на них, по улице, находившейся перед ними. Как только он приблизился, Малдер заметил в оптическом прицеле, что внутри находилось четверо мужчин, и у них были автоматы.
— Видишь его? — спросил Малдер, имея в виду оружие.
— Да, вижу, — отозвался Хэмблин.
— Мы можем стрелять? — снова спросил Малдер.
— Они подпадают под правила ведения боевых действий. Давай пристрелим их, — ответил напарник.
Команда ждала, пока пикап подъедет ближе. Несколько мгновений спустя водитель припарковал автомобиль на левой стороне дороги передней частью к снайперам. Пока иракцы парковались, Малдер с Хэмблином обсуждали, какое превышение установить на прицеле винтовки. Ни у одного из них не было дальномера, так что им пришлось оценивать расстояние до грузовика глазомерно, и оба сошлись на том, что до него было примерно 500 ярдов. Малдер наблюдал, как из задней части грузовичка выскочили люди, один человек стал передавать остальным оружие. Потом он услышал, как Хэмблин начал контролировать свое дыхание, готовясь стрелять.
— В кого ты прицеливаешься? — спросил Малдер, глядя в зрительную трубу.
— В того, кто повернулся спиной, — ответил тот.
Мужчина стоял в стороне, с левой стороны грузовика, отвернувшись от снайперов, что делало его профиль наиболее заметным. Он был единственной полноценной мишенью.
— Стреляй по готовности, — произнес Малдер.
Хэмблин уже сдвинул предохранитель вперед и подтверждал свою естественную точку прицеливания. Он навел перекрестие прицела на середину спины своей цели и выстрелил. Черный силуэт мужчины резко контрастировал на зеленом фоне импровизированной зрительной трубы ночного видения Малдера. Он видел, как голова иракца откинулась назад, когда его безжизненное тело одним движением упало на землю. Выстрел громко прогремел в ночи, и Хэмблин инстинктивно вложил в патронник еще один патрон. Малдер с энтузиазмом подтвердил своему напарнику попадание и был удивлен, когда другие иракцы не разбежались. «Должно быть, привыкли слышать выстрелы», — подумал он. Ему казалось, что они были частью обычного городского шума.
— Собираешься сделать еще один выстрел? — спросил он напарника.
— У меня нет четкой цели, — ответил Хэмблин.
Остальные трое хаджи[22] стояли с противоположной стороны пикапа, ближе к его задней части. Мгновение спустя один из них подошел к той же стороне грузовичка, где находился убитый, остановился и в смятении посмотрел на своего приятеля. Малдер подумал, что этот иракец, вероятно, удивляется, почему его друг оказался на земле, и сказал:
— Он видит своего приятеля. Тебе нужно пристрелить его.
Хэмблин уже наводил перекрестие прицела на человека, но он видел его только сбоку, поэтому снайперу нужно было занять как можно более устойчивое положение для стрельбы, чтобы быть точным. Через несколько секунд после выстрела Малдер увидел, как мужчина упал на землю, заметив, что голова этого хаджи сделала то же самое, что и у предыдущего, и ему пришло в голову, что они, должно быть, находятся ближе, чем в 500 ярдах — Хэмблин стрелял им в голову.
Их концерт закончился. Иракцы по ту сторону пикапа видели, как пуля отделила мозг их приятеля от черепа.
— «Сьерра-1», доложите обстановку! — раздалось по рации.
Малдер не мог ответить. Его руки были заняты оптикой, и Хэмблин уже пытался найти другую цель. Но оставшиеся люди нырнули за грузовичок. Через несколько секунд человек вскарабкался в кабину, сел за руль автомобиля, и передвинул машину туда, где она закрывала тела от снайперов. Его напарник больше не стрелял, и когда иракцы уехали, Малдер увидел, что тела исчезли. И пока пикап мчался прочь, жуткий звук ночных молитв разносился по всему городу.
Он доложил по рации обстановку вышестоящему командованию, и хотя это была не первая перестрелка для команды, это был первый раз, когда снайперы смогли подтвердить попадания, и они были взволнованы. Малдер и Хэмблин договорились между собой, что после первого убийства стрелок поменяется с наблюдателем местами; таким образом, они оба могли бы повысить свой счет. Настала очередь Малдера стрелять, и как только он взял оружие, то сразу приклеился к нему.
Хэмблин стал первым, кто открыл счет, и его товарищ был рад за него. Но хотя он был рад находиться здесь и наблюдать за этим, его на мгновение его охватили зависть и ревность — ему тоже хотелось поучаствовать в действии.
Прошло несколько часов, когда Хэмблин кое-что заметил. Он обратил внимание Малдера на маленькую глинобитную хижину в нескольких метрах от эстакады, расположенной перед ними. В одном из окон вверх и вниз двигались две маленькие точки. Там находился человек с биноклем, смотрящий в сторону аэродрома, и первое, что промелькнуло в голове Малдера, было: «Наблюдатель!».
За несколько дней до этого, в другом городе, когда их подразделение подверглось артиллерийскому обстрелу, командир батальона отдал приказ о том, что любой, кто будет наблюдать за ними с помощью оптики, является честной добычей. Однако это было раньше, а нынешние правила ведения боевых действий не допускали открытия огня по людям с биноклями, поэтому они связались по рации с вышестоящим командованием, чтобы узнать, могут ли они стрелять. Разрешение они получили.
Малдер поставил барабанчик на своем прицеле на цифру 200, поместил цель между точками на прицельной сетке, нажал на спусковой крючок, и человек исчез. После выстрела он чувствовал себя хорошо, но не знал, попал ли он, и не был полностью удовлетворен этим — никакого способа точно определить, что цель мертва, не существовало.
Когда начало восходить Солнце, команда поняла, что им нужно «пробить» дальность до разных ориентиров, находящихся в их секторе, и они решили пристрелять свои винтовки по одному из автомобилей. Малдер стрелял в переднюю часть машины и регулировал прицел, пока не попал в цель — автомобиль находился на дистанции 350 ярдов. От этой машины они смогли определить расстояние до других ориентиров.
Вскоре после этого Малдер заметил идущего к ним мужчину с АК-47. Он быстро отрегулировал винтовку и выставил превышение, когда мужчина исчез в здании. «Это была моя единственная возможность», — подумал снайпер. Пессимистом быть не хотелось, но он понимал, что больше ничего не произойдет, и был уверен, что его судьба на этой войне — наблюдать, как его лучший друг записывает на свой счет два убийства.
Проведя бóльшую часть ночи, вглядываясь в оптический прицел, Малдер устал. Он откатился от окуляра и дал возможность своему напарнику продолжить наблюдение. Хэмблин несколько секунд полежал за снайперской винтовкой, когда в поле зрения снайперов появились два иракца, у одного из которых в руке был АК-47. Малдер покачал головой, не веря своему невезению. Мужчины вышли из переулка и находились на том же расстоянии, что и машина, по которой они только что пристреливали свои винтовки. Иракцам было невдомек, что за ними наблюдала снайперская команда морской пехоты. Ни один американец еще не вошел в Багдад, и это обстоятельство помогало снайперам, потому что местные жители понятия не имели, что они там находятся.
Иракцы переходили улицу, не подозревая, что Хэмблин целится в человека с оружием. Через несколько секунд после того, как люди остановились на улице, снайпер нажал на спусковой крючок. Его напарник подтвердил попадание в живот, но к его удивлению, мужчина не до конца осознал, что в него попали. Через несколько секунд боль усилилась, потому что человек выронил оружие и прижал обе руки к своему кровоточащему животу. Малдер наблюдал, как АК упал на тротуар, и когда иракец рухнул на землю, его друг запаниковал. Схватив автомат, он убежал прежде, чем Хэмблин успел в него выстрелить. «Тоже мне, друг», — подумал Малдер, и они с Хэмблином снова переключились на умирающего мужчину, который отползал к обочине дороги.