Охотник среди теней — страница 16 из 49

[25]. На крыше виднелись глушители от автомобилей, а вход был закрыт большими синими воротами. Это был арабский вариант автосервиса.

Морпех заметил пулеметный ствол всего в тридцати пяти метрах от себя. Одним движением он встал на колено, поднял винтовку и открыл огонь по пулеметчику. Постен, находившийся по ту сторону окна, тоже начал стрелять. Чтобы подавить противника, морпехи чередовали стрельбу. Коди был возбужден, потрясен, нервничал и встревожен одновременно. Находясь в эпицентре событий, его чувства взяли верх. Он был в бою! Прислонившись спиной к стене, он смотрел, как Постен выпускает короткую очередь из трех патронов. И когда тот откинулся назад, Коди привстал, чтобы выстрелить, но прежде чем он успел поднять винтовку над подоконником, его мир померк.

На мгновение потеряв сознание и оставшись наедине со своими мыслями, он задался вопросом, не умер ли он. Парень знал, что его что-то ударило, потому что последнее, что он почувствовал, — это откинувшаяся назад голова. Сбитый с толку, он решил, что раз уж он мог думать, то остался жив, хотя ничего не слышал и не чувствовал. Если бы это была смерть, думал морпех, то перед глазами пронесется вся его жизнь.

Казалось, прошли часы, когда Коди почувствовал, как кто-то ударил его по ногам. Он медленно открыл глаза и увидел, как его пинает Шухарт.

— Что случилось? — пробормотал Коди, все еще лежа на полу.

— Парень, ты ранен в голову! — ответил Постен.

Придя в себя, морпех почувствовал боль в голове.

Когда он собирался выстрелить, пуля пробила его шлем. Она ударила его, когда он стоял на колене, и естественно, свалился он в позу эмбриона. Его товарищи по команде услышали, как их сослуживец вскрикнул, и это прозвучало так, будто из него вышибли воздух. Он пролежал без сознания минут десять.

Когда Коди упал, его товарищи начали искать место кровотечения, но не могли ему особо помочь, потому что сами стали бы мишенями. Они знали, что стрелок мог оказаться еще одним снайпером, пытающимся их выманить. Всем морпехам говорили, что новые кевларовые шлемы способны выдержать попадание пули из АК или винтовки, но они не думали, что когда-нибудь им придется стать свидетелями этого, а тем более познать это на своем собственном опыте.

Коди лежал на полу, все еще чувствуя слабость и сонливость. Очки на его шлеме при попадании пули рассыпались, остатки пластикового корпуса свисали ему на лицо. Когда морпех пришел в себя и полностью осознал, что произошло, то заплакал слезами радости и боли. Он не мог поверить, что получил пулю в голову и выжил.

— Ты в порядке, Коди? Парень, ты нас напугал! — произнес кто-то.

— Да я и сам в штаны наложил… — ответил он.

Когда стрельба по их зданию прекратилась, команда выползла из помещения. Солдаты попытались установить радиосвязь с кем-либо в этом районе, но безуспешно. Несмотря на потрясение, Коди знал, что ему нужно возвращаться в игру. Когда командир его команды приказал ему снова идти в головной дозор, и ведя своих товарищей вниз, морпех чувствовал свои тяжелые, будто ватные, ноги. Шухарт знал, что Коди должен осмотреть санитар. На улице еще раз они попытались установить радиосвязь, но снова ничего не вышло. Пока его товарищи по команде возились с рацией, он заметил, что кто-то подходит к зданию, и разглядел тень человека, которая приближалась все ближе и ближе к основному дверному проему. Коди обеспокоился, полагая, что это иракец, который, — полагая что застрелил его, — идет в дом, чтобы подтвердить свое убийство. Как только мужчина подошел к двери, морпех перевел переводчик огня на своем оружии в полуавтоматический режим и, положив палец на спусковой крючок, повернул за угол и уткнулся стволом своей M-16 в грудь человека. Увидев, что это испуганный старик, огня он не открывал. Потом кто-то затащил пришедшего в дом, и Кернелл приставил свой 9-миллиметровый пистолет к голове хаджи.

— Это разведчик. Давай пристрелим его, — крикнул он.

Через несколько мгновений с того же направления подошло еще трое мужчин. Когда они достигли входа, Шухарт выскочил и крикнул им, чтобы они входили в здание.

Теперь вместе со снайперской командой было четыре иракца; двое из них умоляли и плакали, и Шухарт с Кернеллом пытались их успокоить, но двое других бесстрастно смотрели на военнослужащих. Постен по рации пытался связаться с другими подразделениями, а Коди нужно было показаться медику. Обстановка была слишком сложной. Наконец, они решили оставить местных в доме и отправиться в тыл, где должны были находиться подразделения роты «Эхо», и где снайперы обязательно найдут санитара. Однако команде нужно было двигаться быстро, потому что оставаться на улицах такой малой численностью было опасно.

В других частях города все еще гремели бои. Танки и авиация методично уничтожали машины с боевиками и превращали дома в руины. На земле морские пехотинцы сражались с небольшими группами повстанцев. По мере того, как военнослужащие перемещались по своим секторам, зачищая помещения и здания, важнейшую роль играло взаимодействие, тем не менее боевики свободно передвигались по городу. Некоторые умудрялись перемещаться на такси, и как только набирались смелости обстрелять морских пехотинцев, то обычно сразу отступали, просто чтобы повторить то же самое в другом месте.

Команда прошла несколько кварталов, прежде чем встретила группу отдыхавших морпехов. Когда Коди присел рядом с санитаром и начал нервно объяснять, что произошло, у него во рту была пачка табака и сигарета в зубах. Морские пехотинцы были поражены, что ему так повезло, а санитар рассказал ему историю о другом отделении, которое находилось впереди.

— Морпехи услышали автоматную стрельбу и двинулось в соседнее здание. На крыше среди автомобильных глушителей они увидели пулеметчика и пристрелили его, но во время стрельбы заметили парня в доме через дорогу, и кто-то из отделения убил его выстрелом в голову.

У Коди закрались подозрения, и он спросил, где именно находилось отделение, когда они стреляли. Когда же выяснилось, что морпехи находились в том же районе, что и снайперская команда, ему стало ясно, что кто-то из этого отделения чуть-было его не убил. Узнав о том, что его едва не пристрелил другой морской пехотинец, на Коди накатила ярость. Он недоумевал, как они не увидели его шлем, но поскольку теперь уже ничего не мог с этим поделать, пришлось об этом забыть.

Вскоре снайперская команда и отделение получили приказ отступить и соединиться с остальной частью роты «Эхо» за пределами города. Когда они добрались до места, Коди был против своей воли отправлен на передовую оперативную базу. Он хотел помочь своей команде, но полученное ранение делало его обузой. На базе в его каске обнаружили пулю калибра 5,56 мм от винтовки М-16, застрявшую всего на два дюйма выше его правого глаза.

Пятого апреля морские пехотинцы вновь вошли в Фаллуджу для наступления на повстанцев, получившего название операция «Бдительная решимость». В наступлении должны были принять участие четыре батальона морской пехоты при поддержке авиации, танков и артиллерии, каждый из которых прочесывал отдельные районы города. Когда Коди поправился, он вернулся обратно в город к своей снайперской команде. К тому времени закаленная в боях морская пехота 2/1-го батальона заняла боевые позиции в северо-западных районах Фаллуджи. В это время снайперы из «Мрачного жнеца-1» находились вместе с ротой «Эхо» в районе Джолан, где вместе с другими снайперскими командами охотились с крыш зданий у печально известного джоланского кладбища.

Коди подружился с пехотинцами из роты «Эхо» и с удовольствием знакомился с ними ближе. Время в городе оказалось для него захватывающим, потому что он хотя бы раз в день стрелял из своего оружия. Атаки на их позиции со стороны повстанцев, казалось, происходили как по расписанию — обычно после утренней молитвы и после захода Солнца. Снайперы, как и остальные взводы, быстро запомнили этот шаблон, и в эти часы крыши были переполнены морскими пехотинцами, ожидающими возможности пострелять. Бóльшую часть ночей над городом летали боевые ганшипы AC-130, сея смерть и разрушения среди групп ничего не подозревавших боевиков, которые считали, что передвигаются незамеченными. К настоящему времени участие в перестрелках стало для Коди обычным делом; даже использование снайперской винтовки стало обыденным.

Поскольку снайперская команда довольно долго находилась в этом районе, Коди смог удобно расположиться за снайперской винтовкой для ведения наблюдения. Однажды, во время одной из перестрелок, ланс-капрал был со снайперской винтовкой, когда заметил мужчину, который переносил оружие из мечети в машину. Тот находился в 400 метрах. Человек исчез, чтобы снова появиться через несколько минут. Лежа с винтовкой, Коди мог с уверенностью сказать, что человек считал, что его никто не видит. Иракец вышел на открытое место и остановился. Парень подумал обо всех своих товарищах-морпехах, которые были застрелены из автоматов — точно таких же, как и те, которые переносил этот человек, — и прицелился мужчине в грудь. Он не испытывал никаких эмоций, убивая иракца, который стоял всего в нескольких метрах от своей жены и ребенка, но не успел подумать о содеянном, потому что завязалась очередная перестрелка.

Ровно через месяц после того, как он получил пулю в голову, Коди и его команда должны были отправиться в патрулирование со взводом из роты «Эхо» и несколькими операторами отряда «Дельта». По морпехам вели спорадический огонь из стрелкового оружия и минометов из определенного дома, стоящего на противоположном конце кладбища, и они планировали совершить налёт, чтобы занять этот дом и тот, что рядом с ним.

Двадцать шестого апреля, в 04:00, Коди встал и собрал свое снаряжение. Он был рад отправиться в патруль и даже сообщил своим товарищам по команде, что надеется попасть в сумасшедшую перестрелку, такую как в кино. Саперы уже проделали дыру в стене перед домом, чтобы морские пехотинцы смогли пройти через нее. Патруль быстро передвигался по кладбищу, с учетом того, что до этого каждое выходившее отсюда подразделение подвергалось нападению, но Коди чувствовал себя спокойно, зная, что их передвижение прикрывает остальная часть роты и другая сн