Охотник среди теней — страница 17 из 49

айперская команда.

Благополучно добравшись до нужного дома, снайперы помогли прочесать здание. Внутри обнаружилось оружие с принадлежностями, наркотики и деньги, но повстанцев не было. Когда взошло Солнце, снайперы нашли дыру в стене на крыше, из которой была видна их прежняя позиция, причем пальма рядом с домом скрывала саму амбразуру от морских пехотинцев. Это была впечатляющая огневая позиция, очевидно, использовавшаяся для снайперской стрельбы.

Утром на крыше расположилась снайперская команда с двумя пулеметчиками и стрелком-гранатометчиком[26]. Одно отделение осталось внизу, обеспечивая охранение, тогда как остальные морские пехотинцы отправились в дом через улицу, чтобы занять бóльшую территорию. После того, как на весь город прогремела утренняя молитва, морпехи из здания через дорогу вышли на патрулирование.

С крыши снайперская команда могла наблюдать через кладбище место расположения роты. С противоположной стороны крыши на многие мили раскинулись дома, построенные почти прямо друг над другом. У некоторых зданий крыши были немного выше, чем у других. Соседний дом стоял так близко, что если высунуться в окно, то до него можно было дотронуться. Глядя вниз с крыши, Коди видел сеть дворов и стен, раскинувшихся по всему району, с редкими пальмами и кустарниками.

Подразделение снайперов приступило к работе с крыши здания. По периметру стенки-парапета, окаймлявшей крышу, шли металлические рельсы, а щели в металле позволяли любому с соседних крыш видеть морских пехотинцев, поэтому Коди накинул на них ковры. Другая часть стены, окружавшей крышу, была сделана из бетона, поэтому команда пробила в ней три амбразуры, выходящие на дорогу, ведущую к их дому. Две амбразуры предназначались для снайперов, а одна — для пулеметчиков.

Через амбразуры команда начала «пробивать» местные предметы как ориентиры и определять дальности. Это облегчало быстрое поражение любого приближающегося хаджи, пытавшегося стрелять и передвигаться. Закончив работу на своей позиции, они терпеливо ждали, пока появятся повстанцы.

Сначала Коди наблюдал в зрительную трубу, но вскоре сменил Шухарта за снайперской винтовкой. Они менялись местами друг с другом каждые полчаса. Через прицел Коди надеялся увидеть кого-нибудь с оружием, но в окрестностях было пусто. Когда над головой поднялось Солнце и обожгло морпехов, командир команды приказал Коди и Постену спуститься вниз и полчаса отдохнуть, — не имело смысла держать всех на крыше, и он не хотел, чтобы в случае, если их атакуют, все находились вместе. Морпехи оставили свои рюкзаки, а Постен оставил на крыше для Кернелла еще и свою M-16. Коди спросил Шухарта, не хочет ли он оставить и его винтовку, но тот ответил отрицательно:

— Нет, тебе она может понадобиться.

Спустившись на второй этаж дома, оба морпеха вошли в комнату, забитую матрасами. Прямо напротив них находилось окно, за которым виднелось соседнее здание. Коди приставил свое оружие к стене рядом с дверью, оба сняли каски и бронежилеты, оставшись в футболках, все еще влажных от пота. Найдя два подходящих матраца, морпехи расположились на отдых. Коди закурил сигарету, и они двадцать пять минут болтали и шутили друг с другом, пока Постен не упомянул, что им пора возвращаться на крышу. Но как только они поднялись, дом сотрясли многочисленные взрывы.

— Что это было, черт возьми? — спросил Коди.

Внезапно полная безмятежность сменилась абсолютным хаосом. В стены домов и дворов, которые занимали морпехи, полетели гранаты от РПГ, из мечети и других строений вдалеке раздались пулеметные очереди. После первого же залпа морские пехотинцы открыли ответный огонь из всего, что у них было. Пули влетели в соседнее с Постеном окно, попав в стену у дверного проема, и морпех тут же нырнул за М-16 рядом с дверью. Бросив Коди его снаряжение, он поднял винтовку, чтобы открыть ответный огонь через окно. На крыше раздались новые взрывы и крики.

— Брось мне мое оружие! — крикнул Коди, как только надел свою снарягу. Когда его напарник бросил ему оружие, он, не теряя времени, начал стрелять. Он едва целился, нажимая на спусковой крючок так быстро, как только мог, но этого оказалось достаточно для того, чтобы и он, и Постен отошли из комнаты. По всему дому раздавались выстрелы из разного оружия. Из коридора он мог видеть, как с крыши по лестнице спускались окровавленные и контуженные морские пехотинцы.

Шухарт, Кернелл, пулеметчики и стрелок-гранатометчик лежали на крыше, переговариваясь и наблюдая. Все было тихо, пока на крышу не упали два камня, — только это оказались не камни, а гранаты. Одна прикатилась к пулемету М240G и морпех инстинктивно перекатился на него, защищаясь. Взрывом гранаты ему оторвало руку. Еще одна граната закатилась за снайперов, осколки задели их и другого пулеметчика. Почти сразу же все их оружие и снаряжение оказалось уничтоженным. После того, как взорвались гранаты, из близлежащих зданий выскочили боевики, другие открыли огонь с крыш, из дверных проемов и окон. Оба дома подверглись интенсивному обстрелу. Ливень пуль и гранатометных выстрелов накрыл позиции морских пехотинцев, на мгновение повстанцы подавили морпехов своей огневой мощью.

Никто не знал, что в соседних домах было полно повстанцев, которые ждали подходящего момента, чтобы устроить им засаду.

В коридоре Коди и Постен столкнулись с остальными, спускавшихся с крыши. Первым свалился Шухарт, к ноге которого была привязан только его 9-миллиметровый пистолет, за ним хромал стрелок-гранатометчик. Кернелл спрыгнул с крыши следующим. Его лицо было посечено осколками, но в одной руке он держал винтовку Постена. Кроме того, он также помогал морскому пехотинцу, потерявшему руку.

Отделение, находившееся внизу, стреляло во все подряд. Один морской пехотинец был ранен в спину — в него попали, когда он стрелял в хаджи, сжимавшего в руке гранатомет. В повстанца попал другой морской пехотинец, но из 40-мм гранатомета. Граната попала тому прямо в голову и мгновенно ее испарила.

Коди был потрясен, увидев, что все, кто находился на крыше, ранены. Он начал оказывать первую медицинскую помощь, когда двое его товарищей из отделения сказали, что им нужно забрать с крыши все снаряжение и спасти все оружие, если это возможно. Коди вставил в винтовку новый магазин и ответил, что они с Постеном прикроют их огнем, пока те помчатся наверх. Когда морпехи бросились обратно, ланс-капрал поднялся по лестнице и начал стрелять в повстанцев, находившихся по соседству. Когда его товарищи скрылись на крыше, вражеский огонь заметно усилился, и Коди беспокоился о тех, кто был наверху; один из них был старшим пулеметчиком, которого он очень хорошо знал. Через несколько мгновений к нему подошел санитар, сжимавший 9-мм пистолет и рацию.

— Мне нужна помощь! Там внизу есть охранение! — сообщил храбрый медик.

Коди знал, что должен помочь, они все втроем без колебаний бросились наверх. На крыше их встретил град пуль. Морпех видел, как иракцы стреляют из своего оружия, но остановился как вкопанный, как только заметил своего друга. Время замедлилось, он потерял интерес ко всему вокруг — старший морской пехотинец, с которым он подружился, который многому научил его и взял под свое крыло, лежал на крыше. Кожа у него была мертвенно-бледной. Пулеметчик получил три пули в грудь, и все они прошли мимо пластины SAPI[27]. Другой морпех, тоже раненый, держал его за руку. Санитар принялся за работу, а Коди пришел в себя и начал стрелять. Как раз в тот момент, когда он собирался выстрелить, по лестнице поднялся другой морпех и пробежал прямо мимо его дульного среза, и он чуть не застрелил его.

Крышу обстреливали из стрелкового оружия с соседних зданий. Вдали, через стены домов, перепрыгивали боевики с АК, посылая пули во все стороны. Коди оказался в бою не на жизнь, а на смерть. Повстанцы, находившиеся всего в двадцати футах от него, на соседней крыше, набросились на него и остальных его товарищей. Когда морпех начал стрелять, проснулась мышечная память, вспомнились его тренировки. Все, что он мог делать, это быстро стрелять и стараться не попасть под удар. Пули угодили в бетон, на который он опирался во время стрельбы. Он видел, как некоторые повстанцы высовывают поверх парапетов и нажимают на спусковой крючок, молясь и стреляя. Он вспомнил, что ему хотелось поучаствовать в жестокой перестрелке, но теперь сожалел об этом.

Вскоре на крышу поднялся один из операторов «Дельты». Он был медиком и смог поставить капельницу одному из морских пехотинцев. Меняя свой магазин, Коди огляделся. «Сороковка» Кернелла была сильно повреждена и горела. На самом деле, горели все их рюкзаки. Радиостанции, оптика и приборы ночного видения были повреждены, а патроны, находившиеся в некоторых рюкзаках, начали взрываться.

Санитар крикнул, что нужно спустить раненых. Коди сказал остальным уходить, пока они с Постеном будут их прикрывать. Когда все спустились с крыши, начали отходить и снайперы. Постен поискал что-нибудь, что могло остаться пригодным для использования. У Шухарта осталась только снайперская винтовка, которую он прихватил по пути вниз. Крайним, все еще стреляя, отходил Коди.

Два здания, в которых засели морские пехотинцы, продержались достаточно долго, и вскоре прибыла поддержка с воздуха. Ланс-капрал был рад увидеть, как вертолеты поливают огнем здания вокруг них. В бою поучаствовали и танки, но поскольку огонь противника был очень интенсивным, то машинам нужно было подъезжать прямо к домам и обеспечивать подавляющий огонь, чтобы морские пехотинцы смогли оттуда выбраться. Без поддержки бронетехники им пришлось бы отходить через кладбище пешком. До него было всего 300 метров, но вокруг морпехов по-прежнему летели пули. Когда подъехали танки, он помог нести своего товарища, в которого попала пуля, через кладбище, и когда они, наконец, добрались до противоположной стороны, Коди собрал оставшиеся боеприпасы, чтобы вернуться и помочь остальным благополучно отойти. Но все уже вернулись, и он оставил своего друга с санитаром и посмотрел на его окровавленный камуфляж. Это был последний раз, когда Коди видел своего товарища живым. Ему потребовались секунды, чтобы понять, через что он прошел, но времени на раздумья не было, — бой продолжался.