Целью операции было вернуть контроль над городом и сделать это до январских выборов в Ираке. Наконец, 8-го ноября, после нескольких недель бомбардировок, наземные части начали наступление на Фаллуджу.
В ночь на 7-е ноября, находившийся на северо-западных окраинах города 3-й батальон 5-го полка морской пехоты ожидал приказа о начале атаки. Он входил в состав группировки численностью более 8000 человек, штурмующих город, и его задача состояла в том, чтобы помочь обеспечить безопасность одного из самых опасных районов города — района Джолан.
Сержант Мемо, командир снайперской команды из двух человек, приписанных к штабу батальона, недоумевал, почему атака назначена на рассвете. Морпехи всегда обладали преимуществом ночью, однако, когда он узнал, что не у каждого морского пехотинца есть тепловизор или прибор ночного видения, то решил, что дождаться рассвета имеет смысл, чтобы предотвратить «дружественный огонь».
Мемо и его второй номер, сержант Паскьюти, обсуждали свою боевую задачу. Она заключалась в том, чтобы вместе с пехотой выдвинуться к жилому комплексу и зачистить его. Когда здание будет занято, они планировали расположиться на четвертом этаже и начать охоту за повстанцами. Кроме того, им хотелось занять позицию быстро, поскольку они имели с собой значительное количество вооружения и снаряжения. Паскьюти взял винтовки SASR.50-го калибра и M-16 с подствольником M203, а Мемо — снайперскую винтовку M40A3, еще одну M-16 и дробовик. У обоих также были пистолеты. Необычно было видеть в снайперской команде человека с дробовиком, и люди сомневались, зачем Мемо его взял, но морпех знал, что он пригодится для взлома замков и зачистки помещений.
Вечером сержант нашел спутниковый телефон и позвонил жене, зная, что, возможно, слышит ее голос в последний раз. О штурме она узнала из новостей, но морпех заверил ее, что его работа в Ираке заключается в оказании помощи на стрельбище, и что он в безопасности. Звучало это убедительно, ведь годом ранее он действительно работал на полигоне — на стрелковом стрельбище для новобранцев в Кэмп-Пендлтоне, штат Калифорния, где Мемо служил инструктором по стрельбе на протяжении трех лет. Врать жене было неприятно, но то, что она не будет о нем беспокоиться, успокаивало.
Мемо служил в морской пехоте с 1997 года. Уроженец техасского Эль-Пасо, он пошел на службу в КМП только потому, что это был самый быстрый способ стать снайпером. В детстве он всегда подражал снайперам из фильмов, когда вместе с друзьями играл в войнушку с использованием пневматического оружия. Повзрослев, парень мечтал о том времени, когда станет снайпером по-настоящему. Ему также хотелось продолжить традицию военной службы, ведь его отец служил в пехоте во Вьетнаме.
Перед рассветом в утро штурма батальон расположился на окраине города. Когда поступила команда перейти в атаку, Мемо и Паскьюти забрались в бронированный «Хамви», направляясь к полю боя. Это будет их боевое крещение.
Звуки летавших вертолетов и взрывы — первое, на что обратил внимание снайпер, когда они приблизились к городу. В его голове уже начали прокручиваться сценарии, в которых он мог бы оказаться во время боевых действий, как вдруг началась стрельба.
Из города по машинам открыли огонь из стрелкового оружия. Группы повстанцев также обстреливали их из пулеметов и минометов. Бортстрелки в башенках открыли ответный огонь, а люди, сидевшие в кузовах грузовиков, стреляли с бортов. Мемо смотрел поверх брони в сторону города, но врага не увидел, что заставило его задуматься о том, во что же стреляют остальные. Перестрелка продолжалась несколько минут, прежде чем колонна остановилась перед жилыми домами. Первым к жилому комплексу двинулась группа прорыва, и когда вокруг них зазвучал град пуль повстанцев, Мемо подумал, что это напоминает попадания пуль по мишеням в стрелковой яме на стрельбище.
Планируя проникнуть в здание в другом месте, чем остальные морские пехотинцы, Мемо со своим напарником отошел от них и направился к парадному входу, но когда снайперы завернули за угол, сержант быстро понял свою ошибку. С этой стороны входа не было, и теперь мимо пролетали вражеские пули, бившие в стену рядом с ними. Изучив заранее карты, он помнил, что единственное, что отделяло этот жилой дом от города, — это железнодорожные пути, с которых теперь и стреляли повстанцы. Посмотрев на своего напарника, Мемо велел тому разворачиваться. Паскьюти не стал спорить, и когда они вернулись за угол, сержант увидел, как в здание вошел крайний человек из морпеховской огневой группы, после чего раздался выстрел. Уперев приклад дробовика в плечо, и ожидая худшего, Мемо вошел в помещение.
Когда он проходил через дверной проем, что-то привлекло его внимание. Это был человек, лежащий в луже крови у дальней стены. Тело мужчины виднелось лишь частично, поскольку его ноги находились за импровизированной баррикадой, а возле головы лежал автомат Калашникова. Молодой стрелок-пулеметчик посмотрел на снайперов и спросил, не будет ли у него неприятностей за то, что он убил человека.
— С тобой все в порядке, Бубба, просто продолжай двигаться, — ответил Мемо, но на мгновение застыл возле лежащего на полу человека, потому что ему впервые довелось увидеть вблизи мертвеца. Мгновением позже они вместе с Паскьюти зачищали комнаты, поднимаясь на четвертый этаж. Оставшаяся снаружи часть батальона занимала соседние дома и здания. Бой продолжался.
Комнаты были быстро зачищены, и оба снайпера заняли позицию на четвертом этаже. Оказавшись в помещении, Мемо вспомнил, чему его учили на курсах городских снайперов — первым делом нужно было оборудовать огневую позицию. Он нашел детскую колыбель и поставил ее в десяти футах от окна, выходящего на город. Перевернув ее на бок, он положил сверху дверь, оборудовав тем самым устойчивую платформу для стрельбы. Паскьюти же для ведения наблюдения воспользовался боковой стенкой холодильника.
Сняв бронежилет и защитный шлем, Мемо обосновался за винтовкой и через прицел с удовольствием осматривал близлежащие дома в поисках повстанцев. Наконец-то он охотился по-настоящему.
Проведя три года в стрелковой команде пункта подготовки новобранцев морской пехоты в Сан-Диего, Мемо стал высококвалифицированным стрелком. В составе своей команды он имел возможность попутешествовать по Соединенным Штатам и даже съездил несколько раз в Англию, чтобы поучаствовать в стрелковых матчах. Поначалу он нервничал, но с накоплением опыта росло и его мастерство. Одним из наиболее сложных навыков, которым он гордился, было умение читать ветер, и в школе снайперов он делал это настолько хорошо, что его напарник показал в квалификационный день отличный результат. К тому времени, когда Мемо покинул стрелковую команду, он занял первое место в нескольких соревнованиях и стал одним из самых опытных стрелков.
Сейчас же, оказавшись верхом на колыбели, Мемо был разочарован. Он знал, что хорошо умеет обнаруживать цели, но пулеметчики, похоже, работали лучше него — они опережали его каждый раз, когда он находил кого-нибудь, чтобы подстрелить. Так было несколько раз, пока его не осенило, что он может стрелять дальше остальных. В то же время Паскьюти задался вопросом, что делать с крупнокалиберной винтовкой. Логично было бы использовать оба ствола, но поскольку SASR была очень громкой, Мемо не хотел находиться с ней в одной комнате, когда из нее будут работать, поэтому помог напарнику обустроиться в соседней комнате.
Вернувшись на свое место, сержант вновь начал поиск, но район, за которым он наблюдал, был сложным. Здания, казалось, примыкали одно к другому, и трудно было определить, где заканчивается одно, и где начинается следующее. К счастью, двери и ворота во дворы были окрашены в разные цвета, и их было удобно использовать в качестве ориентиров. Так, определяя дистанцию до дверей, он и наткнулся на свою первую цель.
Поначалу казалось, что повстанец не делает ничего плохого. Он стоял лицом к Мемо, но оружия у него не было, однако, когда он повернулся, сержант увидел связку зеленых гранат к РПГ, торчащую из рюкзака. Он проверил дистанцию до человека, и она составила 505 ярдов. Отрегулировав прицел и убедившись, что его выстрел не зацепит подоконник, Мемо прицелился. Это была его первая живая цель, видимая через прицел. Наведя перекрестие на центр масс, он начал медленно нажимать на спусковой крючок, но человек повернулся к зданию и скрылся из виду до того, как был произведен выстрел.
Расстроившись еще больше, снайпер огляделся по сторонам, но никого не нашел. Прошло двадцать минут, и, казалось, вокруг стреляли все, кроме него. Он еще удивлялся, как в условиях интенсивного боя только ему одному не удается найти, в кого стрелять. Но через несколько минут цель была найдена. Это был повстанец, который забежал в переулок и остановился у стены. С помощью лазерного дальномера Мемо определил до нее расстояние и перевел его в поправки прицела. Мужчина был одет во все черное и держал в руках автомат, прежде чем побежал в сторону жилого комплекса. Зная, что пуля может попасть выше, и не желая упустить еще одну возможность, Мемо прицелился в нижнюю часть живота и начал медленно, но верно нажимать на спусковой крючок.
После выстрела сержант попытался справиться с отдачей в надежде не потерять цель, но это оказалось излишним. Когда он снова сфокусировался, человек стоял неподвижно. На мгновение снайпер даже засомневался в правильности своего выстрела, хотя точно знал, что прицел выставлен на «ноль» как положено, ведь он потратил два дня на то, чтобы убедиться в этом. Понаблюдав за иракцем еще мгновение, он заметил, как тот, пошатываясь, пошел вперед. Мемо быстро прицелился в ту же точку и снова выстрелил. Пуля, летевшая со скоростью 2600 футов в секунду, попала человеку в голову, повалив его вперед. По переулку, и по стене позади него разлетелись мозги. Это был удачный выстрел. Мемо подумывал было рассказать об этом своему напарнику, но смутился, решив, что он единственный снайпер, не добившийся результата «один выстрел — один труп».