После того как он увидел свое первое убийство, его охватил азарт. Ему захотелось увеличить свой счет, и он с нетерпением стал выискивать новых боевиков, однако через некоторое время повстанцы начали прятаться, оставаясь за укрытиями. Сержанту захотелось проверить, как там его напарник, и он отправился к нему в комнату. Паскьюти лежал позади винтовки SASR и тоже охотился. Мемо с помощью бинокля помог тому вести наблюдение, когда заметил голову человека, высунувшуюся из-за красных ворот. Мужчина постоял на месте несколько секунд, поднял АК и выстрелил, после чего исчез. Сержант не сводил глаз с ворот, и когда иракец повторил то же самое, сказал Паскьюти прицелиться по центру ворот, а он сообщит ему по рации точный момент для выстрела.
Бросившись в свою комнату, Мемо нашел красные ворота. Дистанция до них составляла 400 ярдов. Он сообщил об этом Паскьюти, и они оба стали ждать повторного появления человека. Через несколько минут тот вернулся. Мемо мог даже видеть его макушку, когда он перемещался по двору. Затем иракец скрылся за воротами, и Мемо приказал Паскьюти стрелять. Выстрел из крупнокалиберной винтовки был оглушительным. Мемо как раз наблюдал за воротами, когда раздался первый выстрел. Голова и верхняя часть туловища мужчины откинулись назад, но его не было видно. Второй выстрел распахнул одну створку ворот. Мемо сообщил напарнику, что это похоже на подтвержденное убийство, но окончательно подтвердить это он не может, поскольку тело находится вне поля его зрения.
Чем дольше морские пехотинцы оставались в этом районе, тем реже попадались цели, и за час поисков Мемо не обнаружил почти ничего. Вскоре на его позиции появился снайпер «морских котиков». Сержант сообщил ему последние сведения о местности, и тот скрылся в соседней комнате. Когда спецназовец ВМС начал стрелять, Мемо отправился к нему и спросил, по чему он стреляет, потому что не мог найти никаких целей. «Котик» использовал калибр.300 Winchester Magnum, что означало, что можно было стрелять дальше морпеха примерно на 400 ярдов, и он как раз вел огонь на такой дистанции. Мемо скрывал свой гнев до тех пор, пока не вернулся в свою комнату. Его раздражало, что «морской котик» вторгся в его охотничьи угодья, но, опомнившись, понял, что они оба играют за одну команду. Вскоре сержант отправился на позицию «котика» и вызвал его на соревнование: они должны были выяснить, кто сможет подстрелить больше целей. Для подтверждения попадания нужно было ходить в комнаты друг к другу и смотреть через прицел на тело убитого. Остаток дня Мемо и «морской котик» вели перестрелку до самой ночи. Иногда сержант поражался силе воли повстанцев. Он подстрелил не одного, а нескольких, которые смогли убежать после того, как в них попали.
Вечером на совещании в штабе батальона было принято решение, что роты войдут в город на следующий день. Мемо и Паскьюти были разочарованы, узнав, что им придется остаться в жилом доме вместе с группой управления, в то время как остальные снайперские команды отправятся в город.
На следующий день батальон проложил себе путь через железнодорожные пути, вместо того чтобы идти по подземному переходу, который, как подозревали, был начинен взрывчаткой. Пока батальон продвигался в город, по морским пехотинцам, находившимся в доме в квартирах, прилетело несколько минометных мин и гранат. Мемо и Паскьюти перешли чуть западнее от жилого дома, чтобы понаблюдать за местностью.
Когда снайперская команда вернулась в комплекс после заката, Мемо получил приказ присутствовать на совещании в штабе батальона. Его предупредили, что начальник штаба зол и хочет с ним поговорить. После совещания офицер отозвал сержанта в сторону.
— Мне все равно, что тебе придется делать, но я хочу, чтобы ты убил людей, обстреливающих нас из минометов! — заявил он.
Мемо и Паскьюти были рады получить непосредственную задачу, она им понравилась.
Судя по информации, полученной от разведки, вражеские минометные расчеты не были достаточно опытны для ведения огня с дальних дистанций, соответственно, они должны были находиться в пределах прямой видимости от своих целей. В первый день снайперская команда покинула дом еще до восхода Солнца, заняла наблюдательную позицию в здании к западу от жилых апартаментов и весь день выискивала вражеский минометный расчет. Мемо был разочарован, когда ему пришлось доложить, что они ничего не нашли. Это было особенно обидно, потому что жилой дом снова подвергся обстрелу.
Второй день ничем не отличался от первого, и снова жилые квартиры были обстреляны. Мемо пришлось присутствовать на повторном совещании в штабе, где офицер вызвал его и, поставив перед всеми участниками, спросил, так ли хороша его снайперская команда, ведь они должны быть экспертами по поиску вражеских целей, а тут не могут найти минометчиков. В тот вечер сержант принял это на свой личный счет, решив во чтобы то ни стало найти этих боевиков.
Утром третьего дня Мемо и Паскьюти нашли крышу к западу от жилых апартаментов, и когда они начали вести оттуда наблюдение, то увидели дальше к западу от себя пальмовые рощи, располагавшиеся неподалеку от Евфрата. На юге также виднелась жилая застройка. Когда Солнце начало подниматься, снайперы занимались определением ориентиров, когда заметили фермера, работавшего в поле неподалеку. Через несколько минут он направился к дому, где засела снайперская команда. Когда до здания оставалось около ста метров, фермер поднял руки вверх, потому что Мемо прицелился в него из своей M-16, но подойдя ближе, он отвернулся от снайперов и подошел к кусту рядом с их позицией, заговорив с ним.
— Люди, которые стреляют в вас… Они делают это с поля, — произнес он в сторону куста, указывая на опушку пальмовой рощи. — Если они узнают об этом, я умру, — сказал он, указывая на то, что если повстанцы узнают, что он рассказал морским пехотинцам, его убьют.
Мемо и Паскьюти не были уверены, стóит ли доверять фермеру, ведь получить такую информацию было необычно. На случай, если их поджидает засада, снайперы решили сменить позицию.
Они нашли другое здание, но при этом не забывали следить за тем местом, на которое указал фермер. Мемо и Паскьюти провели весь день, ведя наблюдение, но так ничего не обнаружили. К концу дня у них села последняя аккумуляторная батарея для радиостанции, а Солнце все еще стояло над головой. Снайпер осматривал местность в бинокль, как вдруг заметил отблеск света в пальмовых рощах. Недолго думая, он решил осмотреть это место через оптический прицел, и сфокусировавшись, увидел заднюю часть белого пикапа — отблеск, который он заметил, представлял собой отражение света от его заднего стекла. Когда Мемо заметил пикап, тот сдавал задним ходом, но вскоре остановился.
Со стороны пассажирского сиденья из машины вышло два человека, которые подошли к задней части кузова. Когда они опустили задний борт, один из мужчин вытащил из багажника брезент, после чего оба иракца забрались в пикап. Мемо увидел, как один из людей взял трубу и поставил ее вертикально, и снайпера сразу же осенило, что это минометный расчет.
— Я нашел их, — передал он Паскьюти, беря лазерный дальномер. Однако напарник не поверил ему, пока Мемо не передал тому зрительную трубу.
Сержант трижды пробивал дальномером пикап, чтобы определить среднее расстояние до машины. Оказалось, что оно составляет 950 ярдов. Мемо знал, что выстрел будет дальним, и приготовил винтовку. Паскьюти был ошеломлен и обрадован, когда увидел, что это минометчики, и схватил рацию, чтобы сообщить об этом в батальон.
Мемо отрегулировал барабанчик вертикальных поправок прицела и посмотрел на растительность вокруг грузовика, чтобы понять, как там работает ветер. По его оценке, он дул слева направо со скоростью шесть-восемь миль в час. Паскьюти подтвердил это, а затем связался по рации с батальоном, чтобы получить разрешение на ведение огня, однако там снайперам отказали, потому что направление выстрела могло привести к попаданию пуль в свои войска на противоположном берегу реки. Но Мемо понимал, что его выстрел не заденет никого, кроме вражеских минометчиков, поэтому все равно решил вступить в бой.
Двое людей в кузове пикапа были легко различимы. Один был одет в грязную светло-коричневую рубашку и черные брюки. Он стоял спиной к команде и, подогнув колени, работал над трубой. Второй человек был одет в чистую белую рубашку и стоял ближе всех к кабине. Мемо перевел перекрестие прицела на центр светло-коричневой рубашки, сделал глубокий вдох, в результате чего перекрестие опустилось ниже пикапа, а затем поднялось, когда он выдохнул, и снова остановилось на иракце. Обычно при нажатии на спусковой крючок отдача может оказаться неожиданной, что и произошло с Мемо. Через несколько мгновений после выстрела и снайпер, и его наблюдатель заметили попадание. Пуля упала перед машиной, но находилась точно на одной линии визирования с целью. Сержант не стал дожидаться, пока люди сдвинутся с места. Он скорректировал прицел и, прицелившись прямо над головой того же человека, произвел второй выстрел. Когда в него попала пуля, мужчина в светло-коричневой рубашке упал вперед на трубу. Снайпер, естественно, дослал в патронник еще один патрон и прицелился в человека в белой рубашке. Тот смотрел на своего напарника сверху вниз, когда Мемо выстрелил. Третья пуля пробила белую рубашку и вошла в верхнюю часть туловища мужчины, отбросив его назад. Упав на кабину пикапа, человек потянулся к своей груди.
Морпехи, находившиеся в комнатах, услышали стрельбу и запросили по рации снайперскую команду. Паскьюти попытался привлечь внимание Мемо, но тот был сосредоточен на последней цели. Когда второй человек упал, из пикапа вылез водитель и с удивленным видом подошел к кузову. Мемо наблюдал его сбоку и думал, что иракец побежит к линии деревьев, но вместо этого тот бросился к водительскому сиденью. Далеко уйти ему не удалось, потому что в тот момент, когда он поднял ногу, чтобы забраться в кабину, снайпер выстрелил. Человек упал на землю, но все-таки сумел вскарабкаться в кабину. Мемо задумался, был ли он ранен или просто испугался, и вскоре пикап начал двигаться вперед. Морпех прицелился в место, где, по его мнению, можно было попасть в голову, и выстрелил. Через несколько мгновений машина остановилась.