Охотник среди теней — страница 46 из 49

Прямо напротив входной двери располагались две большие комнаты. В левой стояли столы, стулья и диваны, в правой — только диваны и телевизор. Кухня находилась в конце коридора слева и вела к задней двери. Коридор справа вел к двум комнатам и ванной комнате с душем и туалетом. Лестница, ведущая на второй этаж, находилась справа, и на том уровне были четыре комнаты, также полностью меблированные. В одной из комнат висели даже старые постеры Мадонны и Дебби Гибсон[46]. Там также была дверь, ведущая на крышу второго этажа. Я пригнулся и вышел на площадку, и как только я оказался снаружи, то понял, что мы нашли хорошую наблюдательную позицию. С крыши у нас был прямой обзор северо-восточной части города. Крыша была огорожена металлическим парапетом, панели которого были наклонены таким образом, что никто в городе не мог нас, лежавших здесь, увидеть, что давало нам преимущество вести наблюдение за районом, оставаясь незамеченными. Третий этаж дома представлял собой крышу, окруженную стенкой высотой до пояса. Оттуда мы могли просматривать крыши других домов в этом районе. Мы также могли наблюдать на север, вдоль грунтовой дороги, которая пролегала рядом. Третий этаж был лучшим местом для наблюдения за любым человеком, кто мог бы приблизиться к нашему зданию.

Мы как раз закончили зачистку дома, когда к входной двери подошел иракец и начал на нас кричать. Мы нацелили на него оружие, и он отступил на дорогу, а я вызвал взвод, чтобы прислали переводчика. Лучшее, что там могли нам предоставить, был морской пехотинец, который лучше всех читал иракский словарь. Каким-то образом удалось выяснить, что этот человек не хотел, чтобы мы входили в дом, потому что он отвечал за его сохранность, пока владелец находился в Багдаде. Но он не понимал, что мы все равно собирались его использовать. Наконец, до него это дошло, когда я начал кричать и отталкивать его. Вернувшись внутрь, мы заперли дом, а затем вместе со Стокли приступили к работе.

Расположившись на крыше, мы начали выискивать какие-либо цели и вести наблюдение за деятельностью по ту сторону реки. В этом районе царило оживление, и самым оживленным участком был ряд зданий на северо-восточной стороне города, в 450 ярдах от нас. Движение было непрерывным, люди ходили по улицам, заглядывая в магазины и на рынки. От этих домов на юг к мосту и на север к пальмовым рощам вела хорошая широкая дорога. Мы могли просматривать более чем на 800 метров с севера на юг и на 700 метров вглубь города. Между мостом и северо-восточными зданиями находились ряды домов. Место за ними мы назвали «руинами», поскольку оно представляло собой запутанный участок частично разрушенных и уничтоженных зданий, расположенных на холме. Дома были явно повреждены и казались непригодными для проживания.

Прямо напротив нас находилась дорога, которая шла с севера на юг параллельно реке на удалении примерно 600 метров. Это была та же дорога, которая проходила мимо рыночной площади. Мы могли видеть три переулка, примыкавших к ней, а к северу от этих переулков были еще и пальмовые рощи.

Сначала нужно было измерить дистанции до всех возможных видимых объектов. Я прихватил с собой свой надежный лазерный дальномер Leica, который был прост в использовании — глядя в оптику, я помещал красную рамку на нужный объект и нажимал кнопку, после чего получал расстояние до цели в ярдах. Для нас это был привычный прием, а любой другой способ измерения расстояний был слишком трудоемким.

В течение первого часа нашего пребывания на крыше к нашему зданию подошел командир взвода. Он должен был найти место, откуда его люди в машинах могли бы просматривать всю реку, и поскольку возле дома, в котором мы находились, был достаточно большой двор, чтобы туда поместилась как минимум одна бронемашина, он решил сделать его своей оперативной базой. Мы со Стокли были довольны. Это означало, что взвод будет находиться прямо под нами и обеспечивать нашу безопасность.

На организацию охранения взвод потратил несколько часов. На всех подъездных дорогах, ведущих к дому, были установлены сигнальные ракеты и мины-ловушки. Эти люди, обладавшие большим практическим опытом, знали, как организовать хороший периметр. Несколько месяцев назад взвод также использовался в Фаллудже в качестве сил блокирования — они находились на противоположной стороне реки Евфрат, откуда был прямой обзор города, и их задачей было захватывать или убивать всех отходивших повстанцев. Позже на той же неделе один из морских пехотинцев рассказал мне историю о своей службе там.

Его взвод останавливал иракцев, переправлявшихся через реку на лодках и по ближайшему мосту, пока город подвергался атакам со стороны американских войск. Через несколько дней после начала наступления они заметили человека, переплывающего реку. Заподозрив его в том, что он повстанец, отделение морских пехотинцев подошло к иракцу, когда тот выходил из воды, и пока он не поднялся, никто даже не видел, что он сжимал в руке гранату. Один из бойцов бросился вперед и вырвал гранату из его рук, в результате чего она взорвалась в воде в нескольких метрах от них. Повстанца они застрелили. Через несколько часов морпехи поймали другого иракца, который пытался сделать то же самое, но его задержали прежде, чем он смог нанести какой-либо ущерб. На допросе боевик объяснил, что ему и многим другим было приказано переплыть реку и убить как можно больше морских пехотинцев с помощью ручных гранат. Самоубийственная миссия. После этого взвод уничтожал всех, кто пытался переправиться через реку.

Поскольку мы должны были оставаться в этом месте на протяжении пятнадцати дней, нам со Стокли нужно было спланировать, как мы будем по очереди нести службу. Мы решили, что будем меняться местами каждые четыре часа. От взвода выделялся еще один человек, который должен будет вести наблюдение, когда мы будем меняться. Таким образом, один из нас всегда будет у оружия, а у команды всегда будет наблюдатель. Нам необходимо было только помнить, что каждому новому наблюдателю нужно будет кратко объяснять, как пользоваться некоторым оборудованием.

Морские пехотинцы и иракцы, удерживавшие мост к югу от нас, оказались для врага легкой мишенью. В первый день по ним было выпущено две минометные мины, но обе упали с недолетом в реку. В конце концов, к нам пришли местные жители, чтобы пообщаться с морскими пехотинцами, находившимися внизу. Некоторые принесли еду и сигареты, но в основном им хотелось просто поговорить. Позже я узнал, что хозяин дома и жители этой общины принадлежали к одному клану. Человек, который мне это объяснил, сказал, что в клане насчитывалось около 200 человек, и я задался вопросом, как мы справимся с двумя сотнями разъяренных иракцев, пытающимися вернуть свой дом.

На следующее утро мы с Стокли наблюдали за происходящим с крыши. У нас была снайперская винтовка.50-го калибра, установленная в крайнем правом углу, а в пяти футах левее лежала M40A3. Я не собирался стрелять из «пятидесятки», потому что мы ее не обнулили, а тратить время на настройку каждого выстрела не хотелось. Но если Стокли хотел пострелять, это было его дело. Я бы помог ему, если бы он решил это сделать.

На основную дорогу, пролегавшую по ту сторону реки, выходило множество переулков, и один из самых заметных располагался прямо напротив нас. Переулок шел под углом справа налево, что давало нам возможность просматривать его только на десять футов вглубь. Если бы нам нужно было видеть его до конца, то нам пришлось бы отойти дальше на север. Перед переулком было открытое поле, которое выглядело так, как будто там когда-то стоял дом. Незадолго до полудня мы со Стокли находились на крыше, и я смотрел в сторону города. Мой напарник заметил что-то в переулке и осмотрел участок через бинокль, после чего взволнованно рассказал мне, куда смотрит. Когда я сфокусировался на этом месте, я увидел трех человек, стоящих на поле перед переулком. Все они были с повязками на лицах. Когда я изменил положение, то сразу заметил оружие, которое держал один из них — оно напоминало вариант пистолета-пулемета H&K MP5.

«Откуда у них такое дорогое оружие?» — подумал я. Один из них держал на земле трубу, направленную в сторону моста, а третий парень что-то в нее бросил. Через несколько секунд с земли поднялась пыль, и я сразу понял, что это был минометный выстрел.

— Они стреляют из миномета, — сообщил я Стокли, который уже понял, что происходит. Мое сердце забилось чаще, — нужно было стрелять. Я переместил прицел и сфокусировался на человеке, который только что бросил мину. Мне пришла в голову мысль, что иракец может выпустить еще один снаряд, поэтому он и стал самой большой угрозой. Черное перекрестие моего прицела идеально совпадало с белой рубашкой этого человека, но когда я подумал о своей цели, то вспомнил, что мой прицел был установлен на 500 ярдов. Оценив в уме дистанцию до ориентиров, я решил, что эти люди находятся примерно в 350 ярдах. Возбужденный возможностью убить, я отнял голову от винтовки и быстро внес поправку прицел, чтобы он соответствовал дальности, вместо того, чтобы просто опустить точку прицеливания. Но когда я приложил лицо к щеке приклада, я обнаружил, что успеваю увидеть только спины иракцев, потому что они быстро уходили. Человек, который держал минометную трубу, нес ее на плече и шагал впереди, а за ним следовал тот, кто опускал мину. Я задался вопросом, почему они не убегают, но потом мне пришло в голову, что с моста их никто не видит, потому что их передвижение скрывало здание. Но о нашем присутствии они не догадывались.

Я поискал человека с дорогим оружием. Он все еще держал его в руке, следуя за двумя другими, как будто охранял их. О том, что он стал моей новой целью, иракец не догадывался и я быстро навел на него прицельную сетку. Понимая, что он уже почти в переулке и через несколько мгновений исчезнет из виду, я выровнял прицел и прицелился в верхнюю часть спины. К счастью, он двигался строго по прямой линии от меня, поэтому мне даже не пришлось брать упреждение.