Клифтон и Стокли решили использовать в качестве ориентира самое заметное здание, и кратко обсудили расстояние до него. Придя к выводу, что до него было порядка 500 ярдов, Клифтон внес поправку в прицел. В зависимости от того, где находились цели относительно этого здания, ему придется стрелять выше или ниже, чтобы их поразить. Во время осмотра он понял, что город слишком ярко освещен и засвечивает его приборы ночного видения. Поле зрения было залито светом, поэтому он снял насадку. Сержант пытался сохранять спокойствие, выискивая врага, но повстанцы стреляли и быстро передвигались. Как только он замечал дульную вспышку от АК, она исчезала после одного или двух выстрелов, и это затрудняло выявление любых целей. Тем временем Стокли с помощью своего прицела ACOG, — он был более удобен в работе, чем зрительная труба, — осматривал местность.
— Если кого-то увидишь, наведи меня на него, — сообщил ему Клифтон, который вел наблюдение под уличными фонарями. Он посмотрел в сторону освещенного здания, которое они выбрали в качестве ориентира. Свет горел на главной улице, проходившей через город — она чуть поворачивала на север в сторону жилой застройки, из-за чего рота «Браво» не могла просматривать этот район, но снайперы со своего места прекрасно его видели.
Казалось, все происходило очень быстро. Пулемет, стреляющий зелеными трассерами, выпускал очереди; в сторону морских пехотинцев все еще велся огонь из стрелкового оружия и гранатометов.
Рота «Браво» не собиралась отходить без боя. Морпехи разрядили все, что у них было, но со стороны это выглядело так, будто они стреляли наобум во все стороны.
Клифтон уже собирался осмотреть другое место, когда увидел человека, выбежавшего из переулка на середину улицы и опустившегося на колено, прицеливаясь из РПГ. Снайперу повезло — этот человек оказался прямо в его поле зрения. Он без колебаний навел прицельную сетку прямо на повстанца, и хотел было сделать глубокий вдох-выдох, чтобы получить естественную точку прицеливания, но времени уже не оставалось. Это был его шанс — все, чему его учили, свелось к этому единственному моменту. Сосредоточившись настолько, насколько было возможно, Клифтон стал медленно нажимать на спусковой крючок. Он затаил дыхание, пытаясь выровнять перекрестие прицела, в голове не осталось ничего, кроме фундаментального, чистого выстрела. За долю секунды пуля вылетела из ствола.
Винтовка на мгновение дернулась. После того, как отдача успокоилась, Клифтон увидел человека, лежащего на спине. Гранатомет валялся на земле возле его головы.
Сердце снайпера наполнилось волнением. Он был рад, что наконец сделал то, чему его учили, и понял, что это только начало работы, что будет еще много людей, которых нужно будет уничтожить. Затем наступила жажда действий. Он начал фантазировать обо всех убийствах, которые он сделает, но поток его метавшихся мыслей прервал Стокли, который спросил его, куда тот стреляет — ведение огня без ориентирования своего наблюдателя являлось нарушением негласного снайперского этикета, но если бы он это сделал, у него не осталось бы времени открыть огонь.
— Возле здания, на котором мы остановились, — сообщил Клифтон. — Я его достал. Он там, на главной улице.
Как только сержант произнес эти слова, на улицу выбежал другой человек, чтобы подобрать РПГ. Глаза снайпера загорелись радостью. Теперь в голове возникли цифры. Он быстро прицелился в повстанца и снова попытался сосредоточиться, но человек двигался быстро. Как раз в тот момент, когда тот остановился, чтобы поднять гранатомет, Клифтон прицелился. Он успел увидеть ткань, обернутую вокруг головы мужчины, и нажал на спусковой крючок, однако сразу же понял, что промахнулся. Когда винтовка успокоилась, Клифтон увидел, как человек скрылся из виду.
«Я не должен был стрелять!» — подумал он. В последний момент цель ушла из-под прицела. Мысленно он представил себе последнее место, где было перекрестие прицела перед самим нажатием на спусковой крючок, — оно находилось прямо над левым плечом человека.
«Мне не следовало торопиться с выстрелом; он был нечистым. Я не был расслаблен», — размышлял он, ругая себя за то, что выстрелил, как он понимал, не лучшим образом.
— Ты достал его? — спросил Стокли, осматривая теперь место, куда стрелял Клифтон.
— Нет, он двигался слишком быстро, — раздраженно буркнул напарник.
Клифтон не мог понять, как можно было допустить в бою промах. Он был раздосадован. Его учили никогда не промахиваться. Он не мог в это поверить.
Он оглянулся на то место, где лежал мертвец. РПГ исчез.
— Черт! — выругался он про себя.
Наблюдая за тем же местом, он увидел, как другой парень с автоматом Калашникова перебежал дорогу, а затем скрылся за зданием. Сержант взял край здания под прицел, ожидая, когда повстанец выглянет из-за угла. Он наблюдал за этим местом в течение нескольких минут, которые показались ему вечностью, в то время как мог бы искать другие цели, но его терпение было вознаграждено, когда человек высунул голову за угол. Похоже, он высматривал морских пехотинцев на другой стороне моста. Клифтон чуть подождал, не выйдет ли тот на открытое место, и человек сделал это, выскользнув из-за угла, прислонившись спиной к стене. Очевидно, он не собирался совершать ту же ошибку, что и мертвый парень, лежащий всего в нескольких ярдах от него. Снайпер снова пришел в возбуждение, наблюдая, как человек скользит вдоль здания с автоматом в руках.
«Этот парень думает, что его никто не видит», — подумал он и выбросил из головы все мысли, забыв о своем последнем выстреле.
Мужчина медленно двигался под углом к ним, но его силуэт был виден великолепно.
Теперь у Клифтона было время использовать основы производства точного выстрела. Он успокоил свои нервы и медленно вдохнул, затем выдохнул. Он вел человека перекрестием прицела, давая возможность повстанцу идти навстречу своей смерти. Его прицел был направлен прямо в грудь мужчины, когда пуля вылетела из ствола. Это было похоже на хороший выстрел.
Сержант передернул затвор, затем толкнул его вперед, чтобы загнать в патронник еще один патрон, и заметил, как тело сползает по стене. Оружие выпало у него из рук. Этот выстрел помог восполнить предыдущий промах.
Почувствовав вкус крови, Клифтон стал лихорадочно искать новые цели, но вскоре стрельба с обеих сторон начала стихать. Команде нужно было менять позицию. Они сделали три выстрела и не хотели сами становиться мишенью, но, осмотрев местность вокруг, поняли, что двигаться некуда. Если бы они вернулись в пальмовые рощи, у них не было бы того поля зрения, который открывался с крыши насосной станции.
Снайперы пришли к выводу, что скорее всего, во всей этой суматохе, их никто не заметил, поэтому остались на месте. В любом случае кому-нибудь трудно было бы разглядеть их ночью.
— Включи радиостанцию и посмотри, что там у роты «Браво», — сказал Клифтон своему напарнику.
Стокли попытался установить связь, но ответа не последовало. Он попытался связаться с другой командой «Теней», но тоже не получил никакого ответа. И несколько минут спустя Клифтон заметил из окна дульную вспышку.
Стрелок выстрелил дважды, после чего затаился. Сержант не думал, что повстанец сделает еще один выстрел, но ошибся, и поэтому, прицелившись в окно, занял удобное положение для стрельбы, а поскольку окно находилось дальше от основного ориентира, то взял перекрестие прицела чуть выше. Увидев вспышку из ствола в очередной раз, он нажал на спусковой крючок. И он, и Стокли подождали несколько минут, чтобы посмотреть, не выстрелит ли кто-нибудь в ответ, но ничего не произошло. Определить, попал ли Клифтон в цель, или нет, было невозможно, но стрельба прекратилась. Вскоре в эфире появилась команда «Тень-4».
— «Тень-6», «воздух» на позиции, прием! — сообщил сержант Лаурсдорф, наблюдатель второй снайперской команды. — Навожу!
На протяжении следующих нескольких часов «Тень-4» корректировала авиаудары по различным целям. Клифтон и Стокли воочию убедились в разрушительной силе американских боевых машин. Вертолеты AH-1W «Супер Кобра» атаковали возможные позиции противника, но только после того, как налетели истребители F-16, разрушившие целые здания, огонь вражеских пулеметов и стрелкового оружия наконец прекратился.
Когда звезды начали меркнуть, а небо осветило сияние утреннего Солнца, Клифтону и Стокли пришла пора двигаться, иначе их обнаружили бы.
— Сворачивайся, уходим отсюда! — дал команду сержант.
Капрал сложил еще несколько вещей. Ему не потребовалось много времени, чтобы собраться и спуститься с крыши. Клифтон собрал все свое снаряжение и уже укладывал винтовку в чехол, как вдруг в крышу рядом с ним начали попадать пули — кто-то с другого берега реки открыл огонь. Рядом с ним взлетели обломки крыши, а звук пуль, просвистевших над его головой, заставил сержанта вздрогнуть. Инстинктивно он перекатился к краю крыши, бросив винтовку и чехол, но скатываясь с нее, его тело дернулось — он застрял. Клифтон не мог поверить в происходящее — во время спуска он своим снаряжением зацепился за тот же самый кусок дерева, которым он воспользовался, чтобы взобраться на крышу! Бронежилет повис, оставляя верхнюю часть груди и голову снайпера открытыми для вражеского стрелка. Снайпер извивался, пытаясь освободиться, в то время как вокруг него летал рой пуль.
«Ну почему я?» — подумал Клифтон. Он ненадолго замер, пытаясь собраться с духом для последней отчаянной попытки слезть с крыши. Стокли глянул на своего напарника, чьи ноги не двигались, и задался вопросом не погиб ли он.
В последней отчаянной попытке сержант высвободился, и через несколько минут (ему так показалось, на самом деле это заняло всего лишь секунды) он упал на землю целым и невредимым — но ему все равно нужно было достать винтовку. Стокли был поражен тем, что его напарника не подстрелили, и пытался определить, откуда доносились выстрелы. Клифтон знал, что винтовка лежит на чехле, и если бы он смог схватить его, то мог бы стянуть вниз, к тому же все оставалось в пределах досягаемости. Он прыгнул, пытаясь схватить чехол, в то время как мимо пронеслось еще больше пуль. Внезапно они оба съежились от свиста летевших мин, и одна из них упала в реку всего в нескольких ярдах южнее них.