— Может, и никак, — говорит Кел.
— Да и остальных сразить напрочь тоже не труднее, чем Пи-Джея, они прельщены, вот что. Налицо тяжелый случай прельщения.
— Согласен, — говорит Кел. Осуждать их за это он не считает для себя возможным. Прикидывает, что его самого в Арднакелти привело нечто такое, что под определенным углом можно рассматривать как тяжелый случай прельщения. С ног Кела сшибло крепко и напрочь. Пейзажи здесь по-прежнему потрясают его запросто и безоговорочно, а вот что до всего остального в этих местах, то Кел различает тут слишком много слоев. Кел и эти места достигли определенного равновесия, дружелюбного, пусть и не очень доверительного, поддерживается оно тщательно и с определенной осторожностью с обеих сторон. И тем не менее, даже со всеми оговорками, Кел не в силах заставить себя пожалеть о том, куда его завело прельщение.
— И вот в чем штука, — произносит Март, наставляя на Кела ложечку. — Кто скажет, что они не правы? Ты сидишь и думаешь, что Пи-Джей дурень, раз связался с Джонни, но даже если Падди Англичанин передумает насчет проб, может, Пи-Джею — пусть и всего за несколько сотен — оно того стоит, чтоб хоть недолго подумать о чем-нибудь другом. Так же, как для меня оно того стоит — развлеченья для. Может, проку Пи-Джею будет куда больше, чем тратить эти деньги на психолога, который скажет, что Пи-Джей страдает от стресса, поскольку маманя его из подгузников выпростала слишком рано. Кто знает?
— За то, что они в это лезут, ты же сам их оравой идиётов назвал пять минут назад, — напоминает ему Кел.
Март энергично грозит ему ложечкой.
— Ой нет. Не за то, что лезут. Если они в это влезут так же, как ставят фунт-другой на темную лошадку в «Гранд Нэшнл»[26], идиётства тут никакого. А вот если верят, что станут миллионерами, — это другое дело. Это идиётство. И вот тут-то оно все может пойти несколько наперекосяк. — Бросает на Кела прицельный взгляд. — Девонька твоя доложила им, что ейный учитель говорит: золото тут есть.
Кел ему:
— Трей там была? Вчера вечером?
— О да, была. Сидела в уголку, что твой ангелочек, ни звука от нее, пока не спрашивали.
— Ха, — говорит Кел. Вероятность того, что это лето пройдет, а зубы он Джонни Редди не повыбьет, кажется ему все более ничтожной. — Ну, раз она сказала, что учитель такое говорил, значит, вероятно, говорил.
— Год-два назад, — задумчиво произносит Март, — разницы было б шиш да маненько. Зато теперь куча местного народу считает, что твою девоньку имеет смысл слушать. Здорово, а, как починенный стол на людей действует?
— Она не моя, — говорит Кел. — И вся эта золотая история никакого отношения к ней не имеет.
— Ну, если тянет тебя на технические подробности, — соглашается Март, — не твоя. И отношения, может, не имеет. Но у парней в головах — имеет, и влияние эта история оказывает. Чудеса в решете-то, разве нет? Кто б подумать мог, что кто-то из Редди столько уважения в этой округе заработает?
— Хорошая она малая, — говорит Кел. Ясно, что Март его предупреждает, пусть и бережно — пока что.
Март тянется за очередным печеньем, самозабвенно высматривает такое, чтоб шоколадной крошки побольше.
— Не носится по округе, неприятностей себе не ищет уж во всяком случае, — соглашается он. — Уже здорово. — Выбирает печенье, макает в чай. — Знаешь что? Ребятки такого себе напланировали про золото, если оно обнаружится, что аж тоска берет. Круизы, хлева и туры в Голливуд. Ни один ни йоты оригинального не придумал.
— А ты свое на что собираешься тратить? — спрашивает Кел.
— Я в то золото не поверю, пока оно у меня в руках не окажется, — говорит Март. — Но если окажется, сразу тебе скажу: ни на какие, блин, карибские каникулы я его тратить не стану. Вложусь, может, в космический телескоп или добуду себе ручного верблюда, чтоб моим овцам не скучно было, или воздушный шар, чтоб в городок летать. Следи за нашими объявлениями, парнишка.
Пока слушает Марта, Кел занимает часть ума тем, что представляет прихотливую кривую, о какой говорит Джонни, ведущую от подножья горы к реке через участки всех мужиков.
— Если на твоем и Пи-Джея участках золото есть, — говорит Кел, — оно и на моем выгоне залегает.
— Я о том же самом думал, верно, — соглашается Март. — Прикинь: ты, может, помидоры свои сажаешь на золотом прииске. Интересно, они по вкусу отличаются?
— Чего ж тогда Джонни меня вчера не позвал?
Март бросает на Кела косой взгляд.
— Я б сказал, это какого-то сорта афера — то, что Джонни для Падди Англичанина припас. Ты лучше моего смекнешь.
— Не по моей части, — говорит Кел.
— Если б ты что-то похожее на аферу затевал, ты бы гарду в это дело позвал?
— Я столяр, — говорит Кел. — Если меня уж как-то называть.
Судя по тому, как дергаются у Марта брови, ему весело.
— Гарда — и залетная птица вдобавок. Джонни тебя не знает так, как знаю я, это да. Ты годно чтишь то, как тут все устроено, и рот на замке держать умеешь, когда умней ничего не придумать. Но он-то про это не знает.
Это ответ на вопрос, почему Джонни примчал к Келу почирикать, еще не успев распаковать манатки. Не глянуть на мужика, у которого его малая ошивается, а выяснить, тот ли тип этот бывший легавый, чтоб испортить ему малину.
Кел говорит, не успев даже собраться сказать это:
— Он бы узнал, если б ты за меня поручился.
Брови у Марта подскакивают.
— А это еще что, Миляга Джим? Рвешься влезть в это дело? В старатели я б тебя на глаз не определил.
— Я полон сюрпризов, — говорит Кел.
— Тебе уже, что ли, неймется — или ты золотые самородки вместе с пастернаком из грядки тягаешь?
— Сам же сказал. На «Нетфликсе» нет ничего.
— Ради бога, не говори мне только, что Джонни Редди и в тебе идиётство выявляет. Его и так уж выше крыши. Ты ж не чуешь позыва стряхнуть пыль с клятого своего жетона, схватить за шкирку борзых аферистов да метнуть их в лапы гарды, а?
— Не-а, — говорит Кел. — Просто прикидываю, что раз моя земля все равно втянута, чего б не выяснить, что происходит.
Март созерцательно чешет шею, где его кто-то укусил, и разглядывает Кела. В ответ Кел вперяется в Марта. Всеми потрохами не желает он просить Марта Лавина о каких бы то ни было одолжениях и вполне уверен, что Март это понимает.
— Ты же развлечься хочешь, — говорит Кел, — понаблюдать, как Джонни пытается сообразить, что со мной делать, поддаст жару.
— Факт, — соглашается Март. — Но я бы не хотел, чтоб у него случился нервный припадок и он уволок Падди Англичанина у нас из-под носа до того, как все может сделаться интересным. Это было б псу под хвост.
— Никаких резких движений я делать не собираюсь, — говорит Кел. — Мое присутствие он едва заметит.
— Безобидность тебе дается классно, это верно, — говорит Март, улыбаясь так, что все лицо его сморщивается от увлеченности, — когда оно тебе надо. Ладно, раз так. Приходи в «Шон Ог» завтра вечером, когда Джонни притащит туда Падди Англичанина на досмотр, там и поглядим, что имеем. Годится?
— Вполне, — говорит Кел. — Спасибо.
— Меня не благодари, — отзывается Март. — Я б сказал, что, втягивая тебя в чушь этого субчика, одолжения тебе не делаю. — Допивает чай и встает, по очереди распрямляя суставы. — А ты на что миллионы свои потратишь?
— Круиз на Карибы сойдет, — говорит Кел.
Март смеется, отсылает Кела нахер с этим и топает к двери, натягивая соломенную шляпу на пух шевелюры. Кел убирает печенье и несет кружки в мойку. Задумывается, с чего Март решил выложить гарде и залетной птице затею, какая может оказаться аферой, — только с того, что по каким-то своим причинам захотел, чтобы Кел оказался в деле.
Главное дарование, какое Кел в себе обнаружил с тех пор, как поселился в Арднакелти, — обширная умиротворяющая способность предоставлять всему идти своим чередом. Поначалу это качество плоховато сочеталось с его глубоким инстинктом все исправлять, но со временем они уравновесились: Кел в основном применяет свой позыв исправлять к осязаемым предметам — к своему дому, например, или к чьей-либо мебели, — а остальному позволяет исправляться самостоятельно. Ситуация с Джонни Редди не из тех, какие можно оставить в покое. Хотя и тем, что надо исправлять, она тоже не кажется. Видится она одновременно и более хрупкой, и более переменчивой, то есть тем, за чем необходимо наблюдать — на случай, если заполыхает и разбушуется.
Трей вынуждена идти в лавку, потому что Мэв — подлиза. Очередь-то ее, но она устроилась с отцом на диване и заваливает его дурацкими вопросами про «Формулу-1» по телику и упивается его ответами так, будто это тайны Вселенной. Когда мамка велела ей идти, Мэв надула губки, а отец рассмеялся и сказал:
— Ай, ну оставь ребенка в покое. Нам здоровски, правда, Мэвин? Оно что, горит?
А поскольку горит то, что на ужин нечего есть, Трей бредет в деревню, волоча за собой хозяйственную тележку. Даже Банджо ее не сопровождает, она оставила его валяться в кухне на полу, в самом прохладном углу, — когда прищелкнула пальцами, зовя его с собой, он, тяжко и жалобно пыхтя, лишь вскинул на нее изнуренный взгляд.
Ходить в лавку Трей не любит. Еще пару лет назад Норин взглядом выпихивала ее вон, стоило Трей зайти, и Трей тибрила что-то всякий раз, как Норин отводила злые глаза, чтоб обслужить другого покупателя. Нынче Трей обычно платит за то, что хочет взять, а Норин кивает ей и интересуется, как дела у мамы, но время от времени Трей все равно подворовывает, просто чтоб не портить показатели.
Сегодня она воровать ничего не собирается, хочет просто купить картошки, бекона и какой там еще херни по списку в кармане и вернуться домой. Норин с безжалостной искусностью уже успеет вытянуть из Десси все подробности прошлого вечера и станет охотиться за добавкой. Трей ни о чем таком разговаривать не хочет. Мужики засиделись допоздна, напиваясь и шумя все сильней, разражаясь взрывами хохота, из-за чего Аланна приковыляла, спотыкаясь, в комнату к Трей, растерянная и напуганная, забралась к сестре в постель и влажно засопела Трей в шею. Они у Джонни с рук едят. Трей понемногу начинает чувствовать себя дурой: как она могла подумать, что сможет хоть с кем-то из них что-то поделать?