– Ну что, партизаны, тяжелые думы думаем? Планов взорвать Букингемский дворец у вас случайно нет? А то могу поспособствовать…
В пабе я посидел минут сорок. Сперва настороженные ирландцы не могли понять, что я хочу, но потом они согласились мне помочь после небольшой проверки-испытания. На мой взгляд, ничего серьезного, плевое дело. Они попросили взорвать какой-то там Биг-Бен, фигня – я на картинках видел. Сто пятьдесят кило тротила, и его не будет. Взрывчатку и детонаторы обещали предоставить ирландцы. Думаю, и мне и им эта акция придется по душе. Надо будет завтра прокатиться мимо, посмотреть, что это за чудо. Если наши после моего возвращения что-то будут ворчать, пусть докажут, что там был я. Тем более ирландцы обещали сообщить всем, что это действовали они. Акция устрашения и возмездия, так сказать. Идиоты, не понимают, на что подписываются.
Выйдя из паба, я прогулялся по кварталу и, убедившись, что слежки нет, вернулся к машине и поехал по первому адресу. Будем работать методом исключения.
После третьего ложного заезда по адресам – опять не тот Нортон попался – я проехал мимо Тауэрского моста. Он меня изрядно позабавил. Потом поехал в сторону Вестминстерского дворца, посмотреть на нужную башню. Доехал, посмотрел, улыбнулся своим мыслям и резко крутанул руль влево, когда встречная машина засигналила и замигала фарами.
– Блин, долбаные лаймы, – зло проорал я. – Седьмой раз за сегодня. Уроды, пригоню сюда КАМАЗы… когда их построят. Они вас быстро научат правильно ездить.
Вернувшись на свою полосу, то есть левую, еще немного поворочал, и поехал по последнему на сегодня адресу. Темнеть уже начало, пора закругляться.
Следующий Нортон жил в квартире не так далеко от дворца, который я посмотрел, поэтому и выбрал его.
Проверял, чтобы не терять времени, я достаточно просто. Звонил и просил позвать главу семьи, если открывал не он, что происходило почти всегда. Когда подходил хозяин, я цветасто извинялся и говорил, что ошибся адресом. Всё достаточно просто.
Припарковав машину, я подошел к двенадцатиэтажному зданию и прошел в холл через гостеприимно распахнутые швейцаром двери.
– Вы к кому, мистер?.. – поинтересовался консьерж.
– К мистеру Нортону, – спокойно сообщил я, сверкая голливудской улыбкой. – Передайте, что к нему пришел хороший знакомый из Чикаго. Алекс Смит.
– Хорошо, мистер Смит, – снимая трубку, ответил тот. Когда хозяин ответил, консьерж быстро доложил обо мне и, выслушав ответ, положил трубку. – Десятый этаж, тридцать вторая квартира, мистер Смит.
– Спасибо, – кивнул я, стараясь не выдать своего удивления.
Причина моего удивления была прозаична: язвенник сообщил мне, что этот самый Смит – хороший друг Нортона, к тому же работает в ЦРУ. Коллеги, одним словом. Я-то хотел проверить, как отреагирует неизвестный мне Нортон, но тот вдруг меня «опознал». Оп-па, неужто в цвет?
Поднявшись на лифте на десятый этаж, я дождался, когда двери откроются, и быстро выглянул, изучая площадку. На ней были три двери, ведущие в квартиры местных жильцов. Все закрытые. Подойдя к нужной двери, я порадовался отсутствию дверного глазка и, отойдя к стене, нажал на кнопку звонка. Мало ли, вдруг выстрелят через дверь.
– Открыто, заходи, – едва различимо услышал я. Дверь действительно была не заперта, и ничто не мешало мне проскользнуть в прихожую. Причем в пустую.
– Проходи в зал, я коктейль готовлю.
Скользнул к открытой двери, откуда доносился голос, и, появившись в проеме, молниеносно метнул нож. Грохнул выстрел, и пуля врезалась в притолку надо мной, обсыпав пылью и частью раствора.
Застонав, нужный мне Оливер Нортон выронил небольшой пистолет и, болезненно скривившись, посмотрел на рукоятку клинка, что торчала из его плеча. Левая рука британца висела плетью, отчего он и не смог удержать пистолет, однако наклониться и подобрать его правой я ему не дал. Мгновенно подскочив и оттолкнув шпиона, поднял браунинг.
Немного придя в себя от боли, Нортон посмотрел на меня и, продолжая морщиться, он протянул мне правую руку. Подойдя, я помог ему подняться с пола и усадил в кресло. Отойдя в сторону, присел на диван, поправив штанины, и оглядел гостиную:
– Вполне неплохо платит британская разведка своим людям. Квартира прослушивается?
– А ты как думаешь? – усмехнулся британец.
– Думаю, да. Кроме того, более чем уверен, что ты успел позвонить своим людям, и они уже на всех парах мчатся сюда. подожди меня. Не ходи никуда. Хорошо?
Встав, я вышел из комнаты и, заперев входную дверь, подошел к щитку и обесточил квартиру. Света с улицы пока хватало.
– Что ты сделал? – спросил у меня хозяин квартиры, когда я вернулся на место.
Выщелкнув из пистолета магазин, я недовольно покачал головой и спросил:
– Где еще патроны и запасные магазины?
– В ящике стола, – и тут же пояснил на мой удивленный взгляд: – Всё равно найдешь.
– Насчет чем я занимался, так это свет выключил, как ты понимаешь. У вас, у британцев, интересная система контроля и подслушивания, она работает от общей сети. Обесточиваешь квартиру – обесточиваешь средства слежения. Довольно глупая система, на мой взгляд.
– А если есть дублирующее питание? – криво усмехнувшись, спросил британец.
– Точно нет, – уверенно ответил я. – Я посмотрел провода и перерезал их. Кстати, как вычислил, что к тебе не Смит поднимается?
– Смит ранен и в данный момент находится в госпитале на Гавайях. Он не может с перебитой костью припрыгать сюда. А вот то, что ко мне идешь ты, даже не подозревал.
– Не знал, – сообщил я задумчиво. – Да и честно говоря, ты у меня четвертый сегодня.
– По телефонной книге искал? – понимающе усмехнулся шпион.
– Умный больно.
Поднявшись с дивана, я прошел к массивному письменному столу и, встав чуть сбоку – вдруг секретки в шкафу, не хочется получить заряд дроби в живот – открыл ящик, достал пачку патронов и два запасных магазина.
– Вот и хорошо, а то без оружия как голым себя чувствую.
– Мог и не опасаться. Я с семьей живу, охранной системы нет.
– Ты клинок-то не трогай, ты жив, пока он в ране. А не то кровью истечешь, – посоветовал я британцу, который с сомнением поглядывал на рукоятку.
Вернувшись на диван, я спросил:
– Кто обо мне еще знает?
– Почему ты думаешь, что я буду говорить? – спросил Нортон.
– Будешь. Крисса я допросил, тот боли боялся и выложил всё. Потом британца, в дальних предках которого затесались французы, то есть Турнье, что у вас работает в Ленинграде. Прости, работал.
– Алекс не мог ничего рассказать, я его хорошо знаю. Его пытай, он не сломается.
– Так я и не пытал, но мне повезло. Цепь случайностей – и он подан мне на блюдечке с голубой каёмочкой. Он попал в больницу с язвой, пережил операцию, а на следующий день я навестил его, не отошедшего от лекарств. Мое клятвенное обещание, что он уйдет легко и… я не трону его семью, адрес которой мне любезно сообщил Крисс, друг семьи.
– Сволочь, – с ненавистью выдохнул британец.
– Ну, не надо его так ругать, он ведь раза три сознание от боли терял, пока не сломался. Хорошо держался, вашу агентуру и делишки сразу сдал, но друга своего Алекса не выдавал долго, но не выдержал и всё не выложил. Тот мне поверил, семью он любит. Особенно своих девочек. И то, что я их ликвидирую, он проверил сразу. А как может быть по-другому? Вы подкладывае-те мне под машину, на которой я езжу с детьми, гранаты, а я же еще вас прощать должен. Нет, господин хороший. Око за око, зуб за зуб. Уничтожил бы я его семью без всяких терзаний и раздумий, и он это сразу понял.
– Тебя найдут.
– Ой ли? Я тут собрался такую заваруху устроить, что вряд ли обо мне вспомнят. Да и не знает обо мне никто, ведь так?
– Пытай, но я ничего не скажу, – хмуро посмотрел на меня британец. Он заметно сбледнул с лица и, похоже, держался на одной силе воли.
– Ты живешь с детьми и женой. Скажи мне, сколько они проживут, если их выкидывать из окна? Заметь, я их не убью, и моя совесть будет чиста. Их убьет притяжение, а то, что в полет их отправят мои руки, я за убийство не считаю. Так что, будем говорить? Ты пойми, мне не нужны ваши секреты. Ответь, кто обо мне знает, и где сведения обо мне. Прежде чем ответить, вспомни, у тебя жена и трое детей. Кстати, двое скоро должны прийти из школы, судя по их возрасту на фотографиях и времени на часах.
– Они из школы идут к бабушке, оттуда их забирает моя жена, – мельком глянув на настенные часы, сказал Нортон. – Приедут они через час, ты не успеешь.
– Не успею – ты имеешь в виду, что приедет помощь? Так я ее и жду. Мне требуется оружие, которое в данный момент мне везут. На ирландцев надежды нет, там агент на агенте, они для меня лишь ширма. Я ими прикроюсь, когда буду совершать свои дела… Хотя с вновь открывшимися обстоятельствами требуется проработать план.
– У тебя ничего не получится, – закашлявшись кровью, с ненавистью сказал британец.
– Спорим? Хотя о чем это я? А насчет получится или нет – это выяснится в течение нескольких дней. Так что, будешь говорить, или мне подождать тут твою семью в окружении трупов? Твой выстрел не слышали. Тут толстые стены, так что на вызов полиции не надейся. Только группа поддержки.
– Какие гарантии? – после минутного молчания спросил Нортон.
– А ты крепкий орешек, Турнье сдался быстрее. Видимо, сильнее семью любит… А гарантии? В отличие от вас, крыс, я держу свое слово. Так что слово офицера – если всё, что знаешь обо мне, расскажешь, я их не трону. Про тебя ничего не скажу, сам должен понимать.
– Зам разведки Брайан Маллихер. Я докладывал только ему, весь материал по тебе хранится в его сейфе. Сам видел, как он убирал. Кроме него, меня и Крисса с Турнье, о тебе никто не знал. Слово офицера, всё, что знал, сказал.
– Директор? – задумчиво спросил я.
– Я не в курсе. После возвращения я официально нахожусь в отпуске. Доложился и отдыхаю. Это всё.