– Он как-то мне хвастался, что у него шестнадцать сортов, – хмыкнул я.
– О, теперь есть причина еще раз его навестить, – обрадовался дед, но тут же пригнулся, получив легкий удар по затылку.
– Сиди уже… навещальщик, – присела рядом бабушка, потом обратилась ко мне: – Игорь, у тебя машина на ходу?
– Ну да, вид немного внутри непрезентабельный. Но ездить можно. А что?
– Завтра к обеду Яков с семьей приезжает, надо бы встретить, а послезавтра Серафима с дочкой уезжают. Отвезти бы.
– Сделаем, какие проблемы? Все будет нормуль, бубуль.
Так негромко беседуя, мы уничтожали ужин (дети сидели за своим столом), и я вот немного отвлекся. С момента нашего приезда прошло два дня, за это время я узнал, что убийца Марины (тоже Марина), попала в психбольницу. Осталось только проработать, как ее оттуда достать. Останавливала меня разве что слежка, что за мной велась. Я ее еще в Москве заметил, с тех пор то тут, то там видел наблюдателей и «топтунов». Более того, я смог вычислить командира, фамилию не знаю, но он работает в отделе, занимающемся слежкой за разными лицами. Звание вроде капитан, я именно в этой форме его видел в коридорах управления, вот и запомнил.
Может, кому покажется, что я зря вот так вот светился у ограды психбольницы, но тут надо соответствовать своему психопортрету. Проще говоря, ничего другого от меня не ожидают, если отойду от этой линии, сразу насторожу наблюдателей. Пусть спокойно работают.
Сегодня утром я съездил к токарю и заказал роликов, решив оснастить все двери стеклоподъемниками. Сложного там было не так много, больше проблем с отсутствием тестера, но ничего, справляюсь. После ужина доделаю и установлю на место обшивку. Фиг с ним, что провода торчат, потом уберу. Завтра надо будет съездить забрать дядю Якова с его тремя детьми и женой, потом скатаюсь снова к больнице, вдруг опять увижу Агееву. Нужно держаться той линии, что от меня ожидают.
Сегодня к обеду мои наблюдатели что-то занервничали, может, случилось что, раз я аж двух засек при пересменке. Странно они сегодня ведут себя, на них это не похоже.
Допив чай, я поставил его на стол и, поблагодарив за хороший и вкусный ужин, вернулся к машине. Нужно переделать крепление электромотора и закрыть, наконец, дверь обшивкой, а то завтра не до того будет.
(Вечер следующего дня)
– Что у вас? – поинтересовался капитан у наблюдателя.
– Командир, я теперь более чем уверен, что объект знает о нас, – сказал один из подчиненных – мужчина за тридцать, с короткой армейской стрижкой и грубыми чертами лица. Что было скорее исключением, чем правилом, среди своих неприметных товарищей он резко выделялся. Однако в группе его ценили не за это, а за острый глаз и аналитическое мышление. Не зря он был замом командира группы.
– Вы уверены? – удивленно поднял брови капитан, хотя было видно, что известие его не особо взволновало.
– Так точно. Поведение его безупречно, но я дважды ловил его взгляды в бинокль. Ладно один раз он бросил взгляд на слуховое окно нашего дома, но два – это уже перебор.
– Да, похоже, это так. Мне еще на пути к Сочи показалось, что он изредка притормаживал, чтобы мы не отстали… В этом нет ничего страшного, смените посты наблюдения на запасные.
– Хорошо.
– Что там по сегодняшнему дню?
– День интересный, товарищ капитан. До обеда распорядок у объекта был прежний, но после обеда он поехал на железнодорожный вокзал. Как оказалось, прибыли очередные родственники. Объект их встретил и отвез домой, новеньким на жилье полностью отошла веранда. В момент встречи на перроне мы смогли заглянуть в машину через боковое стекло со стороны пассажира и посмотреть, что он делал. Предположительно, это были электрические стеклоподъемники… Потом Объект поехал к психиатрической больнице, где ранее содержалась Агеева. Заплатив санитару определенную сумму…
– Определенную – это сколько? – спросил капитан.
– Три рубля, – уточнил подчиненный. – В больнице объект пробыл около часа и вышел из нее очень озадаченным. Как мы позже выяснили уже после того, как он ухал домой, узнав о смерти Агеевой, объект осмотрел палату и, доплатив санитару… пять рублей… очень подробно допросил его о случившемся. По словам санитара, под конец объект что-то пробормотал себе под нос. Тот точно не уверен, но вроде как: «Соскочила, тварь». Санитар не мог подтвердить, что было сказано именно так. Это самое близкое, что он вычленил из бормотания объекта.
– Где в данный момент находится объект?
– Вернувшись после больницы домой, он набрал полную машину детворы и уехал на свой пляж. Они до сих пор там. Наблюдение ведут лейтенанты Игорев и Свистунова.
– Хорошо, в случае непредвиденных обстоятельств сразу вызывайте меня, – велел капитан.
– Есть, – козырнул старший из наблюдателей.
Подхватив полотенце, капитан поспешил на пляж, велев подчиненному писать рапорт, который он, как и каждый день, по спецпочте отправит в Москву.
– Па-апа-а! – замахала мне с мелководья одна из дочек. Берег тут был усыпан мелкой галькой и чем-то, напоминавшим доведенных до крупного песка ракушек. То есть лежать загорать не очень удобно, полотенце надо стелить, но чистейшая вода и удобное для купания место вкупе с мелководьем для детей делали его прекрасным местом для купания.
Помахав десятку малышей, что барахтались вместе с моими дочками, я сильным брассом поплыл подальше от берега, где были крупные волны.
Одна из моих сестер на надувном большом матрасе для взрослых, который я купил через черный ход магазина, отплыла от берега метров на двести, но забоявшись, вернулась обратно. Сейчас с матрасом игралась малышня в куча-мала, а сестры и другие более взрослые ребята присматривали за ними.
Перевернувшись на спину и подставив загорелый нездешним солнцем живот под лучи заходящего светила, я размышлял о превратностях судьбы. Послать ответку Агеевой я собирался по-любому, но только не сейчас, а через продолжительное время и хорошенько подготовившись, однако та то ли почувствовала это, то ли действительно считала себя виноватой, но она опередила меня и покончила с собой, на мой взгляд, уйдя слишком легко. Вздохнув, я убрал все, что касалось Агеевой, на глубину задворок памяти, теперь уже не стоит об этом думать, перевернутая страница жизни, можно сказать.
Солнце почти село, поэтому я поплыл обратно. Хватит на сегодня, завтра, может быть, еще раз навестим этот пляж, больно уж он малышне понравился, нет такой сутолки, как на сочинском берегу, и взрослые не тащат домой. Снова загнав в машину полтора десятка детишек от четырнадцати до трех лет, я с открытыми окнами направился обратно. Шум и гам стоял в машине постоянно, но это не мешало мне спокойно довезти пассажиров и поставить машину обратно на стоянку у сарая. Дети сразу же рванули в сад, где горели огни (пока ехали, успело стемнеть), и сели ужинать, а я, немного повозившись в салоне – убедился, что в машине ничего не осталось, последовал следом.
– Игорь! – окликнула меня прабабка. В данный момент она сидела на лавке у дома, а не в своем любимом кресле-качалке.
– Что, бабуль? – спросил я, подходя поближе и присаживаясь рядом на корточки.
– Виктор, отец твой телеграмму прислал, просил связаться с ним. Завтра после обеда он будет дома.
– Что-то случилось?
– В телеграмме ничего не указано. Если бы случилось, обязательно бы написали.
– Хорошо, бабуль. Я тогда Серафиму с дочкой отвезу на вокзал, провожу и поеду на телеграф, свяжусь с ним.
– Вот и ладушки. Иди, ужинай. Там Роза отличные блинчики испекла.
– Ага.
Вскочив, я направился к столу. Сейчас поужинаю и спать, что-то я устал сегодня.
Утром меня разбудила одна из дочек, когда перебиралась через мои ноги. Спустив ее на пол (та сразу заняла один из ночных горшков), я сел и сонно посмотрел на остальных, что завозились на нашей общей, достаточно широкой кровати. Нам всем четверым вполне хватало места. Из-за большого наплыва детворы и несколько ограниченного спального места, приходилось уплотняться. Свой гамак я отдал Томе.
– Так, умываться и завтракать, – зевнув, велел я.
Я одел полусонных дочек и отправил их вниз, собирая одежду в корзину. Чистая кончилась, последнее на них надел, эту в стирку к тете Розе. Вернувшись в комнату, я оделся в тренировочную форму, бегом спустился вниз, на лестнице чуть не столкнувшись с дедом, и начал свою привычную утреннюю разминку во дворе, в конце избив беззащитный безответный мешок. Когда дети в саду сели завтракать, выбежал со двора на улицу и легкой трусцой направился вниз, собираясь оббежать четыре квартала. Четырнадцать километров, пора увеличивать время и длину забега.
– Здравствуй, Игорь, – встретился мне на одном из перекрестков наш участковый. Я за это время успел преодолеть большую часть запланированного маршрута.
– Здравствуйте, Павел Алексеевич, я смотрю, вас можно поздравить с дополнительной звездочкой на погоны? – остановился я рядом с Митрохиным.
– Три месяца, как получил. Майора уже не жду, если только за выслугу перед пенсией, – улыбнулся участковый. – Давно приехал?
– Третий день тут. Забегал к вам, да хозяйка сказала, что вы уехали на повышение квалификации.
– Да, учили криминалистике. Надо сказать, много интересного узнал.
– А-а-а, – понятливо кивнул я. – Кстати, вы не знаете, кто сдает дом на соседней улице, там еще флюгер в виде ишачка?
– С ишачком там один. Бывшего военного летчика-фронтовика. Новый хозяин сейчас в соседнем районе живет, а дом сдает. Он ранее принадлежал брату жены, погибшему года три назад. Насколько помню, катер перевернулся на высокой волне, и он в сетях запутался. Почему интересуешься?
– Интересные люди там поселились. На пляж не ходят, а сидят по очереди на чердаке с биноклем и наблюдают. Попросите их умерить свое любопытство, хорошо?
– Хм, спасибо за сигнал, проверю этот дом.