– Ага, подкараулила Валерию утром и убила шпагой! Может, вы мне объясните, за каким чертом я это сделала?!
– Ну допустим, вы поссорились.
– И что? Мы же не два алкоголика, поссорившиеся из-за бутылки, чтобы сразу хвататься за нож! И к тому же мы не ссорились.
– Но она же вас домогалась… Вы могли сорваться…
Лола вспомнила, как она разозлилась на Валерию, когда та застала ее поздно вечером одну в гримерной. Да, сорваться она могла, но вряд ли дошло бы дело до убийства. Но как доказать это?
– Слушай, Виктор, что ты с ней цацкаешься?! – не выдержал Шурик. – Оформляй задержание. Посидит пока в камере, там разберемся.
«Скотина!» – чуть не крикнула Лола вслух, но сжала зубы.
– Рано, – вздохнул капитан Сойка, – доказательств пока что маловато. Нагорит нам от Васи.
Лола тут же испытала горячее чувство благодарности к неизвестному ей Васе.
– Я ее не убивала, – твердо сказала она. – Если вы не можете найти доказательства моей вины, то я сама найду доказательства своей невиновности.
– Идите пока, – буркнул капитан, – сейчас всех отпустят.
Лола вышла, аккуратно прикрыв за собой двери.
– Зря ты это! – услышала она из-за двери голос Шурика. – Зря ее отпустил.
– Сомнительно мне что-то, – пожаловался Сойка, – ну с чего ей и вправду было убивать эту тетку? И не верю я, что она с этой старухой… Баба красивая, небедная… Машину ее, между прочим, ты видел? У входа стоит. И потом, уж больно театрально все обставлено… шпага, розы…
– В театре находимся, вот и театрально!
– Не скажи. Розы-то зачем на труп кидать? Ну для чего этой Чижовой такое нужно? И потом, взяла она эту брошку – ну там, то-сё, женщина все-таки, не удержалась. Так зачем она ее в ящик собственного стола положила? Как будто здесь, в театре, нельзя такую маленькую вещь так спрятать, чтобы никто не нашел! Да еще и тебя потом в свою эту… гримерную послала специально, чтобы ты брошку нашел? Это уж надо полной идиоткой быть, а она вроде не совсем дура…
– Что, по-твоему, подбросили ей эту змейку? – недоверчиво спросил Шурик.
– Очень может быть… – задумчиво ответил капитан, и продолжил: – Роза… шпага… Тебе это ничего не напоминает?
– Похоже на… Мать твою, только этого нам и не хватало!
Лола на цыпочках отошла от двери и направилась к выходу из театра. Она торопилась выйти первая, чтобы не встречаться с остальными артистами.
Лола выбежала из театра, совершенно выведенная из себя разговором с кудрявым капитаном Сойкой и злорадным взглядом Лизки Штукиной. Ну и стерва Лизавета! Ее хлебом не корми, только дай кому-нибудь из горячо любимых коллег сделать гадость! Особенно, конечно, ей – Лола отдавала себе отчет в том глубоком и пламенном чувстве, которое питала к ней подлая травести… Вот только какую гадость она сделала на этот раз? Некогда сейчас выяснять.
Руки тряслись, ключ не попадал в замок… Кое-как справившись с дверцей машины, Лола плюхнулась на водительское сиденье и вдруг почувствовала, что у нее подломился каблук…
Эта мелкая неприятность оказалась последней каплей, переполнившей чашу. Лола разрыдалась.
Совсем недавно все в ее жизни было отлично – роли, успех, аплодисменты… Да и с Ленькой они вроде помирились, и в их странном доме царил покой, который так необходим ей для творческого подъема и который так необходим ее четвероногим и пернатым любимцам… И вдруг все пошло вразнос, неприятности, мелкие и крупные, сыпались одна за другой, как парашютисты из люка десантного самолета…
Лола сидела за рулем и горько плакала. Вдруг служебная дверь театра распахнулась и на улицу высыпала толпа ее милых коллег… Актеры о чем-то оживленно разговаривали – очень может быть, они обсуждали ее и примеряли к ней новую роль – роль разоблаченной убийцы…
Ни в коем случае они не должны увидеть ее в слезах! Такого унижения она просто не переживет!
Лола торопливо открыла сумочку, чтобы найти платок или салфетку и вытереть мокрое от слез лицо.
На колени ей выпала визитная карточка.
Золотой обрез, черные, с золотом, буквы по глянцевому картону.
Всего одно слово – «Магистр».
Одно слово и тонкий рисунок, сделанный словно быстрым росчерком пера – роза и шпага.
Что за странная визитка? Ни имени, ни телефона, ни адреса… И как, интересно, эта карточка попала к ней в сумку? Лола была уверена, что никто не давал ей сегодня свою визитку, а утром ее в сумочке совершенно точно не было – Лола долго искала помаду и перерыла все содержимое сумки… Слово «магистр» ни о чем ей не говорило, а вот рисунок на карточке – роза и шпага – напомнил смерть Валерии Борисовны и все связанные с ней неприятности…
Лола окончательно взяла себя в руки. Она решительно бросила странную визитку обратно в сумочку, собираясь повнимательнее разглядеть ее на досуге, и повернула ключ в зажигании.
Коллеги поравнялись с ее машиной, но демонстративно не замечали ее – или Лоле так только показалось? До нее донесся обрывок разговора:
– …Кто бы мог подумать! А с виду такая милая девушка! Вот уж от кого я совершенно не ожидала…
– Да что вы! Я с самого начала ее раскусила! Это такая лживая особа!.. – Последняя реплика, конечно, принадлежала Айвазян. – Верно, Лиза?
Но Штукина, как ни странно, промолчала.
Лола сжала зубы, проглотила злые слезы и резко сорвала машину с места.
Она не помнила, как доехала до дома. Только перед самым подъездом пришла в себя и поняла, где находится, удивившись попутно, что сумела на автопилоте доехать до своего дома и даже не попасть в аварию. Еще несколько минут посидела за рулем, отдышалась и вышла из машины.
Свет в подъезде не горел, и консьержка почему-то отсутствовала. Лола, чертыхаясь, кое-как на сломанном каблуке доковыляла в полной темноте до лифта, нажала кнопку. Проклятый лифт, конечно, не работал. Все одно к одному!
Лола тихо застонала и вдруг услышала у себя за спиной еле слышный, но совершенно отчетливый шорох.
Она замерла, задержав дыхание. По ее спине пробежала ледяная судорога страха. Сзади нее совершенно точно кто-то был. Она чувствовала это тем загадочным шестым чувством, унаследованным от далеких диких предков, которые точно так же по ледяной судороге в спине узнавали о подкрадывающемся сзади леопарде или соплеменнике… Иногда узнавали слишком поздно.
Лола, все так же не дыша, медленно, беззвучно повернулась.
Она не знала, что увидит за спиной – да и что можно увидеть в кромешной темноте? Но тем не менее ей хотелось оказаться лицом к неведомой опасности.
Повернувшись на сто восемьдесят градусов и прижавшись спиной к холодной стене, Лола испуганно вгляделась в темноту. Из дальнего, самого темного угла на нее смотрели два горящих зеленым огнем глаза.
– Я тебя не боюсь, – прошептала Лола, на самом деле трясясь от первобытного животного страха, – я тебя нисколько не боюсь!
А два зеленых глаза начали медленно приближаться к ней.
Лола вжалась спиной в холодную стенку, затряслась мелкой дрожью и едва слышно проговорила:
– Мама!
И словно в ответ на ее негромкий крик ужасное зеленоглазое существо выразительно и отчетливо произнесло:
– Мур-ау!
И в то же самое мгновение на лестнице послышались торопливые шаги, по стенам заплясал круг неяркого желтоватого света и раздался такой родной, такой милый Ленькин голос:
– Аскольд, скотина, ты куда запропастился!
– Леня, Ленечка! – закричала Лола из последних сил. – Я здесь! Спаси меня! Здесь кто-то есть!
– Лолка… – Маркиз подошел к ней, в руке у него был фонарик, а голос звучал очень удивленно. – Лолка, ты что тут в темноте делаешь?
– Я тут боюсь, – ответила Лола чистосердечно, – тут темно, лифт не работает и еще кто-то смотрит. Зелеными глазами.
– Аскольд! – обрадовался Маркиз и осветил фонариком кота. Аскольд как ни в чем не бывало сидел на полу и вылизывал белую лапу. На Маркиза он взглянул с таким выражением, словно хотел сказать: «Приходите не вовремя, мешаете работать. Если вы ко мне, запишитесь у секретаря».
– Я, понимаешь, дверь открыл на минутку, а этот прохиндей и выскочил, – объяснял Маркиз, медленно поднимаясь по лестнице с котом на руках и поддерживая под локоть спотыкающуюся Лолу, – выскочил и куда-то подрал… А тут темень такая, я пока фонарик нашел…
Водворив Аскольда обратно на его законную жилплощадь и поставив перед Лолой тарелку с замечательным пловом, приготовленным по рецепту из журнала «Лиза», Маркиз наконец соизволил выслушать свою боевую подругу.
Лола обстоятельно и подробно пересказала ему все свои сегодняшние неприятности – начиная с опоздания на репетицию, сорванную по причине обнаруженного тетей Клавой свежего трупа, и заканчивая найденной в ее собственной грим-уборной бриллиантовой змейкой покойной Валерии Борисовны и недвусмысленно выдвинутыми против нее подозрениями в убийстве.
Леня слушал ее внимательно, но, на взгляд Лолы, недостаточно проникся трагизмом событий – то есть не вздыхал, не хватался за голову и не выражал Лоле достойного случаю сочувствия. Более того, Лола отметила даже, что, несмотря на кажущуюся внимательность, Ленька достаточно рассеян – во всяком случае, пару раз он вставил традиционные «Да-да, дорогая…» и «Конечно, дорогая…» невпопад. Это Лолу еще больше расстроило, и она снова захлюпала носом. Открыв сумочку, чтобы достать оттуда платок, она закончила свой рассказ, плавно переходящий в сдержанные рыдания:
– А тут еще твой кот подкараулил меня на лестнице и напугал… Я уверена, он сделал это нарочно!
– Да что ты, Аскольд на такое злодейство совершенно не способен… – начал Леня и вдруг осекся. – Что это? – проговорил он через секунду странно изменившимся голосом. – Откуда это у тебя?
– Что? – переспросила Лола, подняв на Леню полные слез глаза (слезы ей очень шли, но Маркиз это совершенно не ценил).
– Вот это… – Леня показывал на визитную карточку, снова выпавшую у Лолы из сумки. – Откуда это у тебя?
– Не знаю. – Лола удивленно пожала плечами. – Я открыла сумочку, а визитка в ней лежит…