В развевающемся прозрачном пеньюаре, с всклокоченными волосами, торчащими вперед редкими зубами и с хрустальной вазой в руке она представляла собой впечатляющее зрелище.
Услышав за спиной стук падающих на пол яблок, «водопроводчик» обернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от нацеленной в его голову вазы и ловко перехватить за руку разъяренную Асунту.
– Вот что делает с женщинами настоящая любовь! – искренне восхищенным голосом сказал он Аветисову. – Мне кажется, вы ее недооцениваете. Скажите вашей телохранительнице, Николай Афанасьевич, чтобы она успокоилась: вы же понимаете, если бы я хотел вас убить, все было бы уже давно кончено.
– А чего же вы хотите? – испуганно проблеял Аветисов.
– Поговорить! – последовал лаконичный ответ.
Николаю Афанасьевичу голос страшного гостя показался удивительно знакомым, хотя он, безусловно, никогда не видел эту гнусную небритую физиономию с явными следами давнего запоя.
– О чем вы собираетесь со мной говорить? – осторожно осведомился шантажист-неудачник.
– О жизни! – Гость ухмыльнулся. – О женщинах. В частности, о вашей бывшей жене Валерии Борисовне.
«Убьет! – в ужасе думал Аветисов. – Раз о Валерии – точно убьет. Наверняка он и ее убил. Одна рожа чего стоит – настоящий убийца».
– Да не бойтесь вы меня! – Гость снова криво и двусмысленно ухмыльнулся. – Не меня вам надо бояться, а господина Богомолова. А я вам, наоборот, помочь могу… по крайней мере советом.
– Что вам нужно узнать? – проговорил Аветисов, глядя на страшного человека с выражением полной безысходности.
– Я знаю, что Валерия Борисовна работала в подставной фирме «Уникорн», – начал «водопроводчик», – через которую Богомолов отмывал огромные деньги из городского бюджета…
– Тише! Ради Бога, тише! – простонал Аветисов. – Какие страшные вещи вы говорите! А если вы это и так знаете, зачем вам я?
– Я тоже кое-чего не знаю. Как я понимаю, Валерия Борисовна скопировала кое-какие важные финансовые документы и собрала улики, доказывающие причастность Богомолова к этой афере…
– О Господи! – Аветисов вертелся в кресле как уж на сковородке, а глаза его удивительным образом смотрели одновременно во все стороны.
– Подозреваю, что она не собиралась шантажировать Богомолова, а компромат на него придерживала исключительно в целях собственной безопасности. Объясните мне, дорогой Николай Афанасьевич, вы-то здесь при чем? Какова ваша роль в этом криминально-финансовом раскладе?
– Я тут вообще посторонний! – проблеял несчастный Аветисов. – Валерия попросила меня спрятать эту проклятую папку… потому что у нее Богомолов наверняка ее нашел бы… ведь это страшный человек!
– Полностью с вами согласен! – «Водопроводчик» кивнул. – Человек он действительно опасный. Какого же черта вы ввязались в шантаж?
Аветисов заерзал пуще прежнего. «Водопроводчик» посмотрел на него долгим проницательным взглядом и вдруг рассмеялся:
– Ну как же я сразу не понял! Вас, дорогой Николай Афанасьевич, просто жадность обуяла! Захотели деньжат срубить по-легкому!
– Ну, в общем… – Аветисов покраснел.
– И в общем, и в целом! – «Водопроводчик», то есть удачно загримированный Маркиз, отступил на шаг. – Теперь я понял, как развивались события! Валерия Борисовна попросила вас спрятать на некоторое время папку, которая служила ей страховкой, гарантировала ее безопасность – она-то отлично понимала, насколько опасен Богомолов. Вы не удержались и открыли папку. Разобравшись в ее содержимом – а в этом вам помогло то, что вы в свое время сами же и открывали фирму «Уникорн», – разобравшись в документах, вы решили, что на них можно неплохо заработать, и тайно от Валерии начали шантажировать Богомолова… Ну, шантаж, как известно, никогда не доводит до добра. В итоге папка у вас пропала, а Богомолов устранил Валерию… Так что, дорогой Николай Афанасьевич, смерть бывшей жены на вашей совести!
– Она мне не жена! – взвизгнул Аветисов. – Мы развелись с ней очень давно! Наш брак был кошмаром для обоих! Можете себе представить, как мужчина, я совершенно ее не интересовал!
– Скажите пожалуйста, – вежливо посочувствовал Маркиз, – бывают же такие удивительные женщины!
– Потом-то она дала себе волю, полностью сменила ориентацию… Оказывается, ее всегда привлекали женщины…
– А вы-то небось мучились, не могли понять, чем же вы ее не устраиваете, – поддакивал Маркиз.
– Стерва какая! – неожиданно встряла в разговор Асунта, до сих пор молча слушавшая разговор.
– Выйди отсюда! – не поворачивая головы, приказал Аветисов.
– Только я очень прошу вас, никаких хрустальных ваз, никаких вооруженных нападений, никакого терроризма… Уверяю вас, я не причиню вашему дорогому шефу никакого вреда!
– Выйди! – лаконично повторил Николай Афанасьевич.
– Тем не менее после развода вы сохранили все же со своей бывшей женой какое-то подобие приличных отношений, иначе она к вам ни за что не обратилась бы с такой деликатной просьбой… – продолжил Маркиз, едва за темпераментной секретаршей захлопнулась дверь.
– Ну да, мы разошлись с ней, как интеллигентные люди, без скандала, – подтвердил Аветисов.
«Еще бы тебе с ней скандалить, когда покойная была так богата, небось и тебе денег подкидывала на баб да на рестораны…» – сердито думал Маркиз.
Сидящий перед ним потеющий от страха мужчина не вызывал у него положительных эмоций, а только презрение. Во-первых, он был шантажистом, что само по себе отвратительно, а во-вторых, он был законченным идиотом, поскольку решился шантажировать такого могущественного и беспринципного человека, как Богомолов, совершенно не подумав о безопасности своей бывшей жены. И вот результат: мадам Кликунец мертва, хотя вовсе не имела намерений причинить Богомолову вред, а этот трусливый козел жив и находится в относительной безопасности. Если, конечно, по собственной глупости не навлечет сам на себя беды.
– Стало быть, ваша бывшая, ныне покойная жена Валерия была женщиной состоятельной… – Интонация его отнюдь не была вопросительной, но тем не менее Аветисов часто закивал:
– Да-да, денег у нее от той операции наверняка осталось вполне достаточно… но я понятия не имею, где они. Я вообще никогда не бывал у нее дома и не знаю, что сейчас с ее делами.
– У нее есть родственники? – рассеянно спросил Маркиз, его не очень занимал этот вопрос.
– К-кажется… я не в курсе… мы ведь уже давно с ней в разводе… встречались раз в месяц…
– Понятно, – осенило Маркиза, – она вам выплачивала денежки за хранение папки. А вы, стало быть, захотели еще денежек, мало вам было того, что от жены получали… Ну ты и гнида! – неожиданно закончил Леня, полностью войдя в образ грубого прямолинейного сантехника. – Ну ты и паразит!..
Из-за двери послышалось сдержанное рычание, и Леня понял, что неукротимая Асунта подслушивает.
– Что же мне делать? – прошептал Аветисов и повесил повинную голову.
– Вот что, любезный, – Ленин голос был тверд, как алмаз, и сух, как пустыня Сахара, – не вздумай в милиции про это протрепаться и защиты попросить.
– Ну уж! – отмахнулся Аветисов.
– С тебя, идиота, станется! Если уж не хватило ума свою жадность вовремя обуздать и ты надумал Богомолова шантажировать, от тебя чего угодно ждать можно! Только учти: как только ты в милиции фамилию Богомолова назовешь – все, можешь сразу саван похоронный заказывать. Можешь там что угодно плести, доказательств у тебя все равно никаких нет, а если бы и были, ни один милиционер с таким делом связываться не будет. Тут и ума большого не надо, чтобы сообразить, в какое дерьмо ты их пихаешь. А до Богомолова обязательно сразу же дойдет, что ты в милиции запел, и он церемониться с тобой не будет. Это сейчас он пока выжидает, не хочет, чтобы они там в милиции эти два убийства связали – жены и мужа бывшего.
Аветисов всхлипнул и осел в кресле.
– А следователь на допрос вызывает…
– А ты твердо стой на своем: ничего не знаю, ничего не видел, с Валерией редко встречался, о ее делах понятия не имею, они и отстанут. Деньги-то ее и квартира кому достанутся?
– Да уж не мне, – угрюмо ответил Аветисов.
– Вот и хорошо. Получается, у тебя и мотива нет. Так что сиди тихо, под ногами не мешайся. Девушка тебя в обиду не даст. – Маркиз кивнул на дверь, откуда снова раздались какие-то подозрительные звуки. – Очень она тебе предана, повезло, считай, редко кому такое сокровище достается!
Маркиз скорчил зверскую рожу и одним прыжком подскочил к двери. Однако в коридоре никого не оказалось – у секретарши Аветисова была отличная реакция.
Леня покрутил головой и беспрепятственно вышел из квартиры.
Капитан Сойка с верным Шуриком сидели в крошечном полутемном подвальчике кафе и ждали, когда принесут поесть. Сойка находился в крайней степени уныния и не скрывал этого от окружающих.
– Совершеннейшая хренотень получается, – жаловался он Шурику вполголоса, – с этим убийством в театре!
– Ты которое имеешь в виду? – спросил Шурик, нетерпеливо поглядывая на дверь кухни, откуда должна была появиться официантка Люся.
– Вот именно, еще и с первым убийством не разобрались, так уже там еще эту травести угрохали!
– Вот какие слова он знает, – сообщил Шурик подошедшей наконец с тарелками Люсе, – таким театралом стал – ужас просто!
– Да отстаньте вы! – вяло отругнулся Сойка.
Люся, дебелая рыжеволосая девица с белой кожей и веснушками по всему телу, молча расставляла тарелки с жареным мясом.
– Пиво будете? – спросила она, не поднимая глаз.
– Какое пиво? – вскинулся капитан. – Мы же на работе!
Люся удивленно посмотрела на Шурика – с каких это пор они на работе пиво не употребляют? Шурик подмигнул ей и взял в руку нож.
– Ты, Люсенька, на него не обижайся, – заговорил он, тщательно нарезая мясо на мелкие кусочки, – Сойка у нас влюбился в примадонну. Или как там они в театре называются? В общем, которая там главные роли играет. И еще по нашему делу проходит как главная подозреваемая…