му. То есть это для нее приличную, а для него это был сущий мизер. Но на всякий случай, если бы ему надоело платить каждый месяц, Валерия приготовила на него компромат. Она не имела в виду ничего плохого, просто хотела подстраховаться.
– Ты совсем забыл про Алену, – заметила Лола, отломив солидный кусок шоколада с орехами. Пу И проводил шоколад зовущим взглядом, но Лола сделала вид, что ничего не заметила.
– Ничего я не забыл, – отозвался Маркиз, – значит, я так понимаю, что Алену с Богомоловым познакомила именно Валерия, потому что она говорила Алене, что та ей всем обязана.
И драгоценности Валерия покупала тоже для Алены, потому что у нее самой таких денег, разумеется, не было. А себе она делала копии, чтобы все считали ее богатой женщиной. Не случайно она полностью прервала отношения с бывшими приятельницами, не посещала клуб «Грета» и с Аленой встречалась изредка, причем не афишируя эти встречи.
И все бы шло отлично, если бы этот идиот Аветисов, бывший муж Валерии, не вздумал на свой страх и риск шантажировать Богомолова. Зря Валерия ему доверилась, попросила спрятать папку с компроматом, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Богомолов не тот человек, которого можно шантажировать. Только такому кретину, как Аветисов, могла прийти в голову такая безумная мысль. Каким образом действует Богомолов? Он пытается через Алену выяснить, у кого Валерия прячет компромат на него. И Алене это удается, уж не знаю как. И вот тут, Лолка, встреваешь ты. Не в добрый час понесло тебя в туалет на том приеме! Потерпеть не могла, что ли?
– Тебя не спросила, – огрызнулась Лола. – И с чего ты взял, что именно там я могла что-то слышать?
– Именно там, больше негде! Потому что больше ты с этой Аленой нигде не пересекалась! И с чего тогда тебя заказали? Ты не забыла, что за тобой охотится неизвестный Магистр?
– Забудешь тут, – проворчала Лола, – каждый день трясусь. Надоело уже…
– Все! Начинаем операцию! Я подсуну компромат на Богомолова одному очень влиятельному человеку… Только нужно выбрать подходящий момент.
– И что с того? Ты его уничтожишь, а деньги…
– Не перебивай, что вы, женщины, все время перебиваете! – возмутился Маркиз. – Лола, мы добудем замечательную коллекцию драгоценностей Алены! Это ей будет наука не связываться с нами.
– А как же я? Меня преследует загадочный киллер!
– С этим тоже разберемся, но во вторую очередь!
– Я у тебя всегда во вторую очередь! – проворчала Лола, сдаваясь.
– Встань в очер-редь! – истошно завопил со шкафа попугай Перришон.
Маркиз снова позвонил Рудику Штейнману. Услышав Ленин голос, тот торопливо проговорил:
– Очень хорошо, что ты проявился. Есть срочный разговор. Приезжай в ресторан «Милитарист» на Загородном.
Леня не стал задавать лишних вопросов. Наскоро наклеив пушистые усы, он поехал на Загородный проспект.
Недавно открывшийся там ресторан своим интерьером вполне оправдывал необычное название. Стены были затянуты маскировочными сетями, по углам зала стояли пулеметы и минометы, стойка бара изображала башню бронетранспортера. По залу бойко сновали официанты в пятнистых комбинезонах и бронежилетах.
Рудик сидел за угловым столиком и изучал меню.
– Как ты думаешь, – проговорил он, увидев приближающегося Маркиза, – «Бронебойный снаряд под напалмовым соусом» – это мясное или рыбное блюдо?
– Тебе виднее, – Маркиз пожал плечами, – ты же меня сюда пригласил, так что наверняка знаком со здешним меню.
– Я с ним совершенно незнаком. – Рудик призывно помахал рукой официанту. – Просто это местечко в последнее время вошло в моду, а я здесь еще не был. Надо же заполнять пробелы в образовании!
Рядом с их столиком появился официант, и после небольшой консультации Рудик заказал салат «Осколочный» (из креветок и мелко нарезанных осьминогов с ломтиками авокадо) и «Мину-ловушку» (форель, запеченную в фольге).
Как только официант удалился на кухню, Рудик перегнулся через стол и вполголоса заговорил:
– Я уже хотел тебя искать! Ты интересовался Богомоловым и его противниками. Так вот сейчас он близок к окончательной победе над группой, возглавляемой Никитенко. По достоверным сведениям, его доверенный человек в городском Законодательном собрании на ближайшем заседании выступит с требованием внеочередной финансовой проверки контролируемого Никитенко банка «Инпексрос». Результаты проверки заранее известны, и после этого удара Никитенко рухнет, как подтаявший снеговик, а позиции Богомолова чрезвычайно упрочатся.
– И ничего уже нельзя поделать?
– Если только не случится чуда и Никитенко не успеет до заседания ЗАКСа нанести упреждающий удар…
– А когда состоится это заседание?
– В пятницу, через три дня.
На следующее утро перед крыльцом Центрального отделения банка «Инпексрос» с грозным рычанием мощного мотора остановился огромный черный мотоцикл. Мотоциклист в кожаном комбинезоне и глухом черном шлеме с закрывающим лицо зеркальным щитком спрыгнул со своего железного коня и, не глуша мотор, подошел к металлической двери и нажал кнопку звонка.
Охранник в наброшенном поверх теплого свитера бронежилете и с коротким десантным «калашниковым» на плече вразвалочку вышел на крыльцо и пробасил:
– Ну чего звонишь? Чего звонишь как ненормальный? Утро же, у людей, может быть, голова имеется…
– Аспирин прими, голова! – рявкнул мотоциклист и, протягивая охраннику одновременно объемистый пакет и разграфленную ведомость, солидно заявил:
– Распишись в третьей графе! Правительственная спецрассылка! Особый экстренный указ! Немедленно управляющему на стол! Сообщить об исполнении до одиннадцати ноль-ноль!
Охранник, никогда не сталкивавшийся с подобным способом доставки корреспонденции, тем не менее был ошарашен напором и уверенностью спецкурьера. Он взял под мышку пакет и потянулся к ведомости:
– В какой графе расписаться?
– В третьей! – повторил Ухо.
Он действительно очень торопился: байкер, у которого парень позаимствовал мотоцикл и фирменную экипировку, должен был вот-вот проснуться, а он был очень крутым и злобным даже для байкера.
Начальник охраны Центрального отделения тоже удивился такому странному способу доставки, но как человек дисциплинированный и заботящийся о карьере, проверил пакет металлоискателем и срочно отнес управляющему отделением.
Поскольку на пакете стоял гриф «Совершенно секретно», управляющий выпроводил начальника охраны и разорвал упаковку.
Внутри был еще один пакет и отпечатанная на принтере записка:
«Уважаемый Николай Андреевич (именно так звали управляющего), извините за необычный метод доставки этого пакета, но он должен в ближайший час попасть на стол Вилену Ивановичу, а другого способа связаться с ним у меня не было. Это чрезвычайно важно, и если Вы хотите сохранить свое место (а скорее всего и заслужить повышение), постарайтесь передать его по адресу. Скажите Вилену Ивановичу, что этот пакет предотвратит наступление пятницы. Доброжелатель».
Для управляющего Центральным отделением Вилен Иванович Никитенко не был вторым после Бога. Для него Господь Бог был вторым после Никитенко. Николай Андреевич очень боялся поступить неправильно. Как там написано – «если вы хотите сохранить свое место…».
Он, безусловно, хотел. Но вдруг это какая-то заведомая ерунда или провокация недоброжелателей? Вдруг Вилен Иванович будет недоволен? Еще и эта идиотская приписка насчет пятницы…
Николай Андреевич мучился несколько минут, но наконец победила въевшаяся в него с годами номенклатурной службы привычка о каждом сомнительном случае докладывать по начальству.
Вилен Иванович выслушал управляющего молча и недовольно.
– Что за ерунда! – рявкнул он наконец. – С чем ты звонишь?
– Я решил на всякий случай доложить, – просипел Николай Андреевич, чувствуя, как теплый и уютный пост управляющего уплывает из его рук, – мне и самому показалось как-то странно, еще там приписка какая-то дурацкая насчет пятницы…
– Что насчет пятницы? – прервал его Никитенко неожиданно взволнованно.
– Написано, что этот пакет предотвратит наступление пятницы…
– Немедленно доставить мне пакет! – прорычал Никитенко, для которого в данный момент слово «пятница» было синонимом конца света.
Леня набрал телефон приемной Богомолова.
В трубке раздался немолодой уверенный женский голос с заметным гортанным акцентом:
– Приемная прэдседателя комитэта по финансам.
– Можно попросить Богомолова? – проговорил Леня с молодым нахрапистым нахальством в голосе.
– Как вас прэдставить? – осведомилась секретарша с осторожным недоверием.
– Это архитектор Штакен… Штукеншнейдер. Мы с ним встречались на одной презентации.
Женщина подумала несколько секунд и наконец решительно произнесла:
– Сергея Никитича нэт на мэсте. И сегодня не будет.
Маркиз повесил трубку и прокрутил на магнитофоне запись своего разговора с секретаршей Богомолова.
– Ну как, – повернулся он к Лоле, – сможешь похоже изобразить этот голос?
– Нэт проблэм! – насмешливо ответила Лола, грубо пародируя гортанный акцент богомоловской секретарши. – Если серьезно, немножко порепетирую и, наверное, смогу изобразить…
Варвара Семеновна Перепелкина, двоюродная тетя покойной Валерии Борисовны Кликунец со стороны матери, пребывала в приподнятом, но в то же время и тревожном расположении духа. В жизни Варвары Семеновны наступил решающий момент. Все зависело от ее правильного поведения. Ее двоюродная племянница Валерия умерла совершенно неожиданно (Варвара Семеновна не говорила знакомым, что Валерочку убили – умерла скоропостижно, и все), и перед Варварой Семеновной замаячила приятная перспектива стать обладательницей прекрасной трехкомнатной квартиры в центре города. Узнав о смерти племянницы, Варвара Семеновна не растерялась, проконсультировалась с адвокатом и мигом собрала нужные справки. Нотариус сказал ей, что по закону нужно ждать полгода, в течение которых должны объявиться остальные наследники. Ох уж эти наследники! Варвара Семеновна знала, что наследник может быть только один – это двоюродный дядя Валерии со стороны отца, который всю жизнь служил на корабле боцманом да после отставки так и остался проживать в городе Мурманске. С Валерией он не общался лет двадцать, и в свой актив мог зачислить только то, что фамилия его была тоже Кликунец. Разумеется, бывший боцман Кликунец тоже не отказался бы от трехкомнатной квартиры в центре Петербурга и с удовольствием уехал бы из своего холодного и неприветливого Мурманска. В задачу Варвары Семеновны входило этого ни в коей мере не допустить. «Как он может узнать о смерти Валерии, – рассуждала она, – если уже двадцать лет не поддерживал с ней никакой связи?»