Глава 10Камень преткновения
Как-то вечером много лет назад, когда я вернулся домой с незадавшейся учебы в Монтане, мы с родителями сидели за пиццей и пивом в одной забегаловке в Юниондейле на Лонг-Айленде, под названием «Колдстрим». И вот я сую в рот кусок своей «пиццы со всем на свете и добавочным сыром», а мама ни с того ни с сего спрашивает:
– Джон, у тебя когда-нибудь был секс с женщиной?
Я судорожно сглатываю, пытаясь не подавиться отгрызенным куском. Такого вопроса никак нельзя было ожидать в девятнадцать-двадцать лет от собственной матери в 1960-х. Я поворачиваюсь к отцу, ища поддержки, но он сидит с каменным лицом. Его она тоже застала врасплох.
– Ну так что, был? – настаивает мама. Не зря все-таки ее девичья фамилия Холмс.
– Ну… да, мам. Был.
Я вижу, как тень отвращения пробегает по ее лицу.
– И с кем же это? – спрашивает она.
– Ну… так… – Здорового аппетита, с которым я садился за стол, как не бывало. – Вообще, их несколько…
Я не говорю, что одна из них – девушка-подросток из приюта для незамужних матерей в Бозмене. Но, глядя на маму, можно подумать, будто я только что признался, что прятал расчлененные трупы своих жертв у них в подвале.
– И кто теперь согласится выйти за тебя замуж? – печально вопрошает она.
Я снова бросаю взгляд на отца, необычно молчаливого: ну же, пап, помоги мне выкрутиться!
– Даже не знаю, Долорес. В наши дни это уже не такое большое дело…
– Это всегда «большое дело», Джек! – отрезает она, а потом опять поворачивается ко мне: – Что будет, Джон, если твоя невеста однажды спросит, спал ли ты с другой женщиной до встречи с ней?
Я замираю с набитым ртом.
– Думаю, мам, я скажу ей правду.
– Нет, не скажешь, – перебивает меня отец.
– О чем это ты, Джек? – прищуривается мама. О’кей, пап, посмотрим, как выкрутишься ты!
Допрос закончился неловким молчанием. Сам не пойму, что я должен был из него вынести. Пэм я то ли сам рассказал о своем прошлом, то ли она догадалась. Так или иначе, она согласилась выйти за меня, несмотря на мамины опасения. Но когда я припомнил тот случай, уже будучи федеральным агентом, профайлером и экспертом по криминальному поведению и психологии, на меня снизошло озарение: даже при всем опыте и подготовке, какие есть у меня сейчас, я все равно спасовал бы перед маминым напором!
Потому что она нащупала мою слабую точку.
Приведу другой пример. С тех самых пор, как я стал главным профайлером ФБР, я лично отбирал и обучал всех остальных профайлеров. По этой причине у меня складывались особенно близкие и дружеские отношения со всеми мужчинами и женщинами, побывавшими у меня в команде. Большинство из них стали настоящими звездами. Но если выделить среди них моего истинного последователя, это будет Грег Купер. Грег занимал престижную должность начальника полиции в одном городе в Юте, ему было чуть за тридцать, но он решил перейти в ФБР, услышав выступление Кена Лэннинга и Билла Хэгмайера на семинаре для сотрудников правоохранительных органов. Он отличился в полевом офисе в Сиэтле, но всегда мечтал поступить в Куантико в отдел поведенческих наук. Он запросил и детально изучил составленные мной профили и анализ убийств на Грин-Ривер, а когда я прилетел в Сиэтл для участия в телепрограмме «Облава. Прямой эфир», Грег вызвался быть моим личным водителем и гидом. Когда я возглавил реорганизованный отдел содействия расследованиям, Грег работал в постоянном представительстве ФБР в округе Ориндж, Калифорния, и жил в Лагуна-Нигеле. Я перевез его в Куантико, где он добился невероятных результатов.
Сразу после перевода в отдел Грегу выделили рабочее место в подземном офисе без окон вместе с Джейной Монро, бывшим офицером полиции и детективом убойного отдела из Калифорнии, которая, заделавшись спецагентом, осталась все такой же умопомрачительной блондинкой. Иными словами, в ней объединились все лучшие качества. Казалось бы, ни один мужчина не станет возражать против такого расклада, но Грег оказался верующим мормоном, а также надежным семьянином с пятью очаровательными детишками и роскошной женой по имени Ронда, которая принесла немалую жертву, переехав из солнечного калифорнийского рая в сонную, жаркую и влажную Вирджинию. Каждый раз, когда она спрашивала мужа о соседе по кабинету, Грег хмурился, ворчал и старался сменить тему.
Наконец, когда он проработал с нами с полгода, Грег привел Ронду в отдел на рождественскую вечеринку. Меня тогда не было, потому что пришлось уехать в командировку, но всегда задорная и неунывающая Джейна была. И естественно, для вечеринки она нарядилась в крошечное, коротенькое обтягивающее ярко-красное платье с глубочайшим декольте.
Когда я вернулся, Джим Райт, мой заместитель в отделе, исполнявший обязанности начальника программы профилирования, сообщил, что после вечеринки Ронда закатила Грегу скандал. Она крайне неодобрительно отнеслась к тому, что ее муж проводит целые дни в закрытом пространстве с очаровательной, решительной красавицей-агентшей, удачливой и в стрельбе, и на танцполе.
Поэтому я попросил свою секретаршу вызвать Грега ко мне и сказать, что я хочу его видеть немедленно. Когда он вошел, лицо у него было озабоченное. Он проработал у нас всего полгода, наш отдел был его мечтой, и он очень хотел проявить себя.
Я поднял на него глаза и произнес:
– Закрой-ка дверь, Грег. И садись.
Он присел, еще более обеспокоенный моим тоном.
– Я только что говорил по телефону с Рондой, – продолжал я. – Я так понимаю, у вас проблемы.
– Ты только что говорил с Рондой?
Он даже не смотрел на меня – его глаза не отрывались от телефона для прямой связи с руководством на моем столе.
– Видишь ли, Грег, – сказал я своим самым проникновенным тоном, – я бы и рад тебе посодействовать, но в ваших с Джейной командировках особых условий размещения не обещаю. Тут уж разбирайтесь сами. Ронда, конечно, в курсе того, что происходит между Джейной и тобой…
– Да ничего не происходит! – выпалил он.
– Я понимаю, работа у нас нелегкая, стресса много. Но у тебя ведь такая красивая, очаровательная жена, такие милые ребятишки. Не отказывайся от всего этого.
– Все не так, как ты думаешь, Джон! И не так, как думает она. Ты должен мне поверить. – Все это время он так и таращится на телефон, очевидно надеясь, как следует сконцентрировавшись, прожечь в нем дырку. Он весь в холодном поту, я вижу, как у него на шее пульсирует артерия. Грег стремительно катится в пропасть.
И в этот момент я сдаюсь.
– Ты посмотри на себя, жалкая размазня! – Я триумфально усмехаюсь. – А еще зовешься дознавателем!
Как раз в то время он готовил главу о ведении допроса для «Руководства по классификации преступлений».
– Ты что-нибудь сделал, за что чувствуешь себя виноватым?
– Нет, Джон, клянусь!
– Но погляди – ты же как пластилин в моих руках. Ты ни в чем не виноват. Ты бывший начальник полиции. Ты опытный дознаватель. И все равно я из тебя веревки мог вить. И что ты скажешь в свою защиту?
От облегчения пот стекает по его лысой голове. Он ничего не говорит в свою защиту, но ему ясно, что я имел в виду. Я сумел его развести, потому что с тем же успехом такое проделывали со мной – и еще проделают, если сложится подходящая ситуация.
Мы все уязвимы. Неважно, сколько всего ты знаешь, насколько ты опытен, сколько допросил подозреваемых. Неважно, как хорошо ты владеешь техникой. Каждого из нас можно развести, если найти слабое место.
Я убедился в этом в одном из моих первых расследований в качестве профайлера и с тех пор неоднократно применял те знания на деле – не только для наглядной демонстрации, но и со своей командой. Тогда я впервые устроил постановочный допрос.
В декабре 1979-го специальный агент Роберт Лири из Рома, штат Джорджия, позвонил сообщить мне детали особенно вопиющего дела, которому просил присвоить наивысший приоритет. За неделю до этого Мэри Фрэнсис Стоунер, симпатичная общительная двенадцатилетняя девочка из Адерсвиля, в получасе езды от Рома, пропала после того, как высадилась из школьного автобуса на проселке, ведущем к ее дому, примерно в ста ярдах от основной дороги. Ее тело нашли позднее в десяти милях оттуда в лескé, где встречались влюбленные – молодая парочка заметила ярко-желтый плащ, накинутый ей на голову. Подростки обратились в полицию и, что очень важно, не притронулись к месту преступления. Причиной смерти был удар тупым орудием по голове; на вскрытии был обнаружен перелом черепа, соответствующий по форме тяжелому камню (такой камень, весь в крови, лежал рядом с головой на фотографиях с места преступления). Следы на шее свидетельствовали также о ручной странгуляции сзади.
Прежде чем изучить материалы дела, я решил как можно больше разузнать о жертве. О Мэри Фрэнсис говорили исключительно хорошее. Ее описывали как дружелюбную, веселую и общительную. Она была красивой и невинной, участвовала в школьном марширующем оркестре и часто ходила на уроки прямо в оркестровой форме. В общем, славная двенадцатилетняя девчушка, которая выглядела на свои двенадцать и не изображала восемнадцатилетнюю. Она не встречалась с парнями, не употребляла наркотики и алкоголь. Вскрытие подтвердило, что до изнасилования она была девственницей. Иными словами, ее можно было охарактеризовать как жертву низкого риска, похищенную из низкорискового окружения.
Выслушав Лири и изучив материалы и фотографии с места преступления, я набросал следующие заметки на полстранички:
Профиль
Пол – мужской
Раса – белый
Возраст – от 25 до 29 лет
Брак – женат: проблемы или развод
Армия – уволен из-за нарушений или по здоровью
Профессия – техническая: электрик, сантехник
IQ – средний, выше среднего
Образование – как минимум старшая школа, отчислен
Криминальная история – поджог, изнасилование
Личность – уверенный, дерзкий, прошел полиграф
Цвет машины – черный или синий