Общественность бушевала. Власти опасались широкомасштабных акций со стороны групп черных активистов. По запросу ОСА Баффало Ричарда Бретцинга в выходные я приехал туда. Бретцинг – уважаемый солидный человек, отличный семьянин и один из главных представителей так называемой мормонской мафии в ФБР. Никогда не забуду плаката на стене в его кабинете, где говорилось что-то вроде этого: «Если у мужчины нет семьи, у него нет жизни».
Как обычно, я первым делом взялся изучать виктимологию. Как отмечала полиция, у жертв не было никакого значимого общего знаменателя, кроме расы и, как я считал, того факта, что они оказались в неподходящем месте в неподходящее время. Совершенно точно «убийства 22-го калибра» совершал один и тот же человек, применявший стратегию киллера. Единственной очевидной психопатологией в этих преступлениях была патологическая ненависть к чернокожим. Все остальное казалось отвлеченным и не связанным с делом.
Я считал, что этот человек может быть членом какой-то воинствующей расовой группировки, а может, и группы с позитивными целями и ценностями, например церковной; наверняка он считает, что борется за правое дело. По этой причине он должен был поступить в армию, откуда его уволили раньше срока из-за психологических проблем или неспособности адаптироваться к армейской жизни. Он организованный, рациональный, и его система предубеждений упорядоченная и логичная – для него самого.
Другие два преступления, жуткие нападения на таксистов, тоже были основаны на расовой ненависти, но в этом случае мы, по моему мнению, имели дело с другим убийцей. Там действовал дезорганизованный, патологически дезориентированный человек, вероятно во власти галлюцинаций, – скорее всего, с диагностированной параноидной шизофренией. Места преступлений свидетельствовали о неудержимом гневе, об избыточном контроле и о чрезмерном применении силы. Если бы в стрельбе и потрошениях был виновен один человек, это означало бы стремительный распад личности, произошедший в промежутке между убийствами Джозефа Маккоя и Парлера Эдвардса, которые разделяли меньше двух недель. Это никак не вязалось с инцидентом в госпитале – если там действительно орудовал Убийца с 22-м калибром, – к тому же чутье и опыт подсказывали мне, что больные фантазии потрошителя должны были формироваться длительное время, как минимум несколько лет. Ограбление не являлось мотивом ни тех, ни других убийств, но если в первых четырех убийца наносил удар и сразу скрывался, то в последних двух он провел на месте преступления много времени. Если эти шесть преступлений и были связаны, то, как мне казалось, лишь тем, что психопата, вырезавшего сердца, мог вдохновить расист, начавший расстреливать чернокожих в этой же местности.
Затем, 22 декабря, на Среднем Манхэттене четырех чернокожих и одного мексиканца зарезал за тринадцатичасовой интервал Манхэттенский мясник. Двое других чернокожих лишь чудом избежали смерти. Двадцать девятого и тридцатого декабря он снова нанес удар, зарезав тридцатиоднолетнего Роджера Адамса в Баффало и тридцатишестилетнего Венделла Барнса в Рочестере. В следующие три дня трое других чернокожих мужчин в Баффало подверглись похожим нападениям.
Я не мог с уверенностью сказать полицейским, что Убийца с 22-м калибром являлся также Манхэттенским мясником или мужчиной, совершившим последние несколько преступлений. Но я был убежден, что это личности одного типа. Во всех эпизодах присутствовал расистский элемент, и все нападения совершались стремительно.
В следующие несколько месяцев «дело 22-го калибра» сдвинулось с мертвой точки. В январе в Форт-Беннинге, Джорджия (где три года назад Уильям Ханс пытался разыграть расистскую карту в убийствах «Сил зла»), по обвинению в убийстве ножом сослуживца был арестован рядовой армии Джозеф Кристофер двадцати пяти лет. При обыске в его старом домике близ Баффало был найден большой запас патронов 22-го калибра и обрез ружья. Кристофер поступил в армию только в ноябре и находился в увольнении на момент, когда были совершены убийства в Баффало и на Манхэттене.
Находясь в следственном изоляторе в Форт-Беннинге, он сказал капитану Олдричу Джонсону, надзиравшему за ним, что это он «сделал то самое, в Баффало». Кристоферу предъявили обвинения в стрельбе в Баффало и нескольких нападениях с ножом. Он был признан виновным и после непродолжительного разбирательства относительно его вменяемости приговорен к тюремному сроку от шестидесяти лет до пожизненного. Капитан Мэтью Ливайн, психиатр, обследовавший Кристофера в военном госпитале Мартин, сказал, что был поражен тем, насколько точно Кристофер вписывался в профиль Убийцы с 22-м калибром. Как и предсказывал профиль, он очень плохо адаптировался к армейской жизни.
Кристофер не признался и не отрицал вины в убийствах двух таксистов. Ему не предъявляли по ним обвинений, и они не вписывались в паттерн с точки зрения как модус операнди, так и почерка. Обе эти концепции крайне важны для криминального следственного анализа, и я по многу часов проводил в судах по всей стране, пытаясь донести до судей и присяжных разницу между ними.
Модус операнди – МО – выученное поведение. Это методы, которые преступник применяет для совершения преступления. МО динамичен – иными словами, он может меняться. Почерк, термин, который я сам придумал, отличается от МО – это действия, которые преступник совершает для получения удовлетворения. Почерк статичен, он не меняется.
Например, нельзя ожидать, что преступник, начавший действовать еще подростком, продолжит совершать преступления тем же путем, если только не сделает все идеально с первого раза. Если ему удается выйти сухим из воды, он это усваивает и продолжает совершенствоваться. Вот почему мы говорим, что МО динамичен. С другой стороны, если этот парень совершает преступления, чтобы, к примеру, доминировать, причинять боль или заставлять жертву молить о сохранении жизни, это почерк. Почерк отражает личность убийцы. Это нечто, в чем он испытывает потребность.
Во многих штатах обвинение может объединить преступления между собой лишь на основе МО, что, по моему мнению, является архаичной отжившей технологией. В деле Кристофера адвокат защиты с легкостью мог предъявить аргумент, что стрельба из 22-го калибра в Баффало и резня на Манхэттене различаются по модус операнди, и был бы прав. Но в них прослеживался одинаковый почерк – склонность к стремительным нападениям на случайно выбранных чернокожих мужчин, подпитываемая расовой нетерпимостью.
А вот у стрельбы и потрошений почерк был очевидно разным. Преступник, вырезавший сердца, хоть и действовал из схожей глубинной мотивации, демонстрировал ритуализованный, обсессивно-компульсивный почерк. Каждый тип преступника получал удовлетворение от своего преступления, но разными путями.
Разница между МО и почерком может быть едва уловимой. Возьмем случай грабителя банков в Техасе, который заставлял всех заложников раздеваться и принимать сексуальные позы, чтобы их фотографировать. Это был его почерк. Он никак не способствовал совершению ограбления. Собственно, из-за этого он дольше оставался на месте преступления и сильнее рисковал, что его поймают. Тем не менее он явно испытывал в этом потребность.
Теперь вспомним грабителя из Гранд-Рэпидса, Мичиган. Я летал туда консультировать следователей по делу. Этот парень тоже заставлял всех в банке раздеваться, но фотографий не делал. Раздевание было нужно, чтобы отвлечь свидетелей, поставив их в неловкое положение, – так они не смотрели на него и не смогли бы потом с уверенностью опознать. Он заставлял их раздеваться, чтобы успешно ограбить банк. Это был его МО.
Анализ почерка сыграл важную роль в процессе 1989 года над Стивеном Пеннеллом в Делавэре, когда мы подготовили запрос, обеспечивший получение ордера на обыск. Стив Мардиджан из моего отдела тесно сотрудничал с соединенной следственной группой полиции округа Нью-Касл и штата Делавэр, разработав профиль, который позволил детективам сузить круг подозреваемых и придумать проактивную стратегию для поимки убийцы.
Проституток находили задушенными, с проломленными черепами на шоссе 40 и 13. Трупы явно подвергались сексуальному насилию и пыткам. Профиль Стива оказался очень точным. Он сказал, что преступник – белый мужчина около тридцати лет, работающий в коммунальной службе. Он ездит на фургоне с большим пробегом, много раскатывает по окрестностям в поисках жертв, строит из себя мачо, поддерживает долгосрочные отношения с женой или девушкой, но любит доминировать над женщинами. Он возит с собой орудия преступления, а после него избавляется от улик. Хорошо знает местность и, соответственно, выбирает места, где избавляется от трупов. Эмоционально холоден в момент совершения преступлений, продолжит убивать, пока его не поймают.
Стивен Б. Пеннелл оказался тридцатиоднолетним белым мужчиной, работал электриком, ездил на фургоне с большим пробегом, много раскатывал по окрестностям в поисках жертв, строил из себя мачо, был женат, но любил доминировать над женщинами, тщательно подготавливал свой «арсенал для изнасилований», который возил в фургоне, попытался уничтожить улики, когда понял, что полиция села ему на хвост, хорошо знал местность и, соответственно, выбирал места, где можно было избавиться от трупов. Был эмоционально холоден в момент совершения преступлений и продолжал убивать, пока его не поймали.
Его отследили благодаря уловке, придуманной Мардиджаном, – переодеть женщину-полицейскую проституткой. Два месяца офицер Рене К. Лано прогуливалась вдоль шоссе, высматривая мужчину на фургоне, подходящего под описание из профиля. В первую очередь следствие интересовало ковровое покрытие в салоне; голубые волокна, соответствующие коврикам в машине, были найдены на теле одной из жертв. В случае, если фургон останавливался, Лано ни в коем случае не должна была садиться в него – хоть на ней и была прослушка, это грозило ей смертью. Ей следовало попытаться как можно больше выведать об убийце. Когда мужчина, подходящий под профиль, наконец остановился, она втянула его в разговор, торгуясь насчет цены своих услуг через открытую пассажирскую дверь. Стоило ей заметить голубое ковровое покрытие, как она принялась громко восхищаться фургоном, а в процессе поскребла ковер ногтями. Лаборатория ФБР подтвердила, что добытые ею волокна совпадают с предыдущими образцами.