Кампания в прессе продолжалась. Том О’Коннор из полиции штата и Уэйн Уотсон из отдела финансовых правонарушений допросили Мейна у него дома – якобы насчет социальных выплат, которые он получал, хоть и не подходил по критериям. Они втянули его в разговор об убийстве Карлы Браун. Хотя он не признался и всячески отрицал участие в преступлении, Мейн явно следил за прессой и обладал кое-какой инсайдерской информацией. Например, Уотсон упомянул, что Мейн оставил Экшен-авеню в списке своих предыдущих адресов, а тот ответил, что старается забыть о том доме из-за воспоминаний о том, как копы наседали на него по поводу убийства соседки.
Уотсон сказал:
– Это та, которую застрелили, задушили и утопили в бочке?
– Нет-нет! Не застрелили, не застрелили! – воскликнул Мейн.
Примерно тогда же, когда проводилась эксгумация, некий Мартин Хигдон явился в полицию Вуд-Ривера и сообщил, что учился в школе с Карлой Браун, а недавняя шумиха в прессе вызвала у него на работе разговоры о том убийстве. Он считал, полиции надо знать: одна женщина, с которой он работал, сказала, что на вечеринке вскоре после убийства, где она присутствовала, какой-то мужчина упоминал, будто был в доме Карлы в день, когда ее убили.
О’Коннор и Рик Уайт допросили женщину, которую звали Вики Уайт (однофамилица). Она подтвердила те свои слова и рассказала, что они с мужем Марком были на вечеринке в доме Спенсера и Роксаны Бонд, где она разговаривала с мужчиной, которого знала по колледжу Льюиса и Кларка. Тот сказал, что был в доме Карлы в день убийства. Он упомянул также о том, в каком виде ее нашли и что у нее остался укус на плече. Мужчина собирался уехать из города, потому что считал, будто он у полиции главный подозреваемый. В тот момент она решила, что все это пустая болтовня.
Того человека звали Джон Пранте.
Как он мог узнать о следах от укусов так скоро после убийства, когда даже полиция узнала о них лишь два года спустя, спросили друг друга О’Коннор и Уайт. Затем они допросили хозяина вечеринки Спенсера Бонда, который вспомнил все то же, что Вики и Марк Уайт. Он говорил и с Мейном, который рассказал ему, в каком виде нашли тело Карлы. Вопрос заключался в том, получил он эту информацию от Пранте, или наоборот. Хотя Пранте лучше справился с проверкой на полиграфе, Вебер и полиция считали, что у Мейна недостало бы дерзости на такое преступление и сообразительности, чтобы подставить Пранте.
Бонд недавно видел Пранте – тот ехал на своем старом красном мини-фургоне «Фольксваген». Хотя я правильно указал марку машины и цвет, я ошибся с моделью. Это было оправданно: в то время мы начали замечать, что преступники пересаживаются на фургоны. Фургон был у Биттакера и Норриса, на фургоне ездил Стивен Пеннелл. В отличие от машины, в кузове фургона можно делать что угодно, и никто тебя не увидит. У тебя, по сути, имеется мобильное место преступления.
Я не удивился, услышав, что Джон Пранте отрастил бороду. Бонд согласился надеть прослушку и поговорить с Пранте о том деле. Хотя Пранте не признался в убийстве, его слова подтверждали, что он отлично вписывается в профиль. Он изучал сварку в колледже Льюиса и Кларка, уехал из города после убийства, был разведен и испытывал проблемы с женским полом. А еще очень интересовался расследованием. В четверг, 3 июня, офис Вебера выдал ордер на взятие у Пранте слепка зубов. Начальник полиции Дон Грир сказал ему, что им надо кое-что проверить; если отпечатки не совпадут, его вычеркнут из списка подозреваемых.
Выйдя от дантиста, Пранте позвонил Веберу, как я и думал. Он хотел знать, на каком этапе находится расследование. Вебер сообразил переключить его на своего заместителя Кита Дженсена, чтобы позднее самого Вебера не отстранили от работы над делом как потенциального свидетеля. В разговоре Пранте опроверг свои ранее сказанные слова о том, что был у Пола Мейна. Как я предсказывал, он охотно шел на сотрудничество.
Из второго разговора между Бондом и Пранте, когда на Бонде опять была прослушка, полиция узнала еще больше, потом добавились сведения из разговора Бонда с Мейном. Пранте сказал Бонду, что в день выкуривает несколько пачек сигарет. Мейн зашел еще дальше, предположив, что Карла, возможно, взбесила Пранте, отвергнув его сексуальные поползновения. Это привело к еще одному допросу Мейна в полиции, на котором он подтвердил, что считает Пранте убийцей Карлы Браун, хотя после разговора с Пранте с глазу на глаз отозвал свое заявление.
В следующий вторник Вебер, Рашинг и Грир полетели на Лонг-Айленд повидаться с доктором Ливайном. Они передали ему фотографии с нового вскрытия и три набора зубных слепков – Мейна, еще одного старого подозреваемого и Пранте. Первые два Ливайн сразу отверг. Он не мог однозначно утверждать, что во всем мире только зубы Пранте совпадают с отпечатком, но они совпадали – в точности.
Пола Мейна арестовали по обвинению в препятствовании следствию. Пранте обвинили в убийстве и ограблении с целью совершения изнасилования. Его судили в июне 1983-го, в июле признали виновным и приговорили к семидесяти пяти годам тюрьмы.
Понадобилось четыре года, чтобы общими усилиями множества преданных своему делу людей убийца наконец был осужден. Я был особенно рад получить копию письма заместителя прокурора штата Кита Дженсена директору ФБР Уильяму Вебстеру. Вот что там говорилось: «Город наконец чувствует себя в безопасности, а семья уверена, что правосудие осуществилось, и всего этого не произошло бы без Джона Дугласа. Хотя он крайне занятой человек, я считаю, что его вклад должен быть отмечен. Я выражаю ему свою искреннюю признательность и пожелания, чтобы таких Джонов Дугласов с их знаниями, способностями и стремлением помочь было как можно больше».
Это были очень ценные слова. К счастью, 1 января предыдущего года я сумел убедить Джима Маккензи, помощника директора академии, что нам нужно «больше Джонов Дугласов». Он, в свою очередь, убедил штаб-квартиру, хотя это и предполагало перевод сотрудников из других программ. Вот как я получил сначала Билла Хэгмайера, Джима Хорна, Блейна Макилвейна и Рона Уокера, а потом – Джима Райта и Джада Рея. Как показало время, все они сделали весьма внушительный вклад в наше общее дело.
Несмотря на объединенные усилия, раскрытие некоторых преступлений вроде убийства Карлы Браун занимает годы. Другие, не менее сложные, можно раскрыть за несколько дней или недель, если все пойдет как надо.
Когда стенографистку по имени Донна Линн Веттер из одного юго-западного полевого отделения ФБР изнасиловали и убили среди ночи в ее квартире на первом этаже, Рой Хейзелвуд и Джим Райт получили однозначное указание из управления директора: немедленно отправляться туда и раскрыть дело как можно быстрее. К тому моменту мы поделили страну на регионы, и этот относился к территории Джима.
Послание было ясно: никто не смеет покушаться на персонал ФБР, и мы готовы на все, чтобы это обеспечить. Назавтра в два часа дня вертолет фэбээровской команды спасения заложников доставил двоих агентов со спешно собранными сумками из Куантико на военную базу Эндрюс в Мэриленде, где они пересели на самолет Бюро. Сразу после посадки они поехали на место преступления, которое местная полиция не трогала, пока они не прилетят.
Веттер была белая, двадцати двух лет, выросла на ферме и, хотя работала в Бюро больше двух лет, в город переехала только восемь месяцев назад. Неготовая к опасностям городской жизни, она поселилась в рабочем квартале, где жили преимущественно чернокожие и мексиканцы. Управляющая жилым комплексом, заботясь о безопасности одиноких арендаторш, установила у каждой над крыльцом лампу белого света – вместо обычной желтой, – чтобы персонал и охрана уделяли им особое внимание. Считалось, что это делается втайне, но даже не очень внимательный наблюдатель быстро бы во всем разобрался.
Полицию вызвали сразу после 23:00, когда один из жильцов заметил, что с окна сорваны жалюзи, и позвонил охраннику. Обнаженное тело жертвы с синяками на лице и со множественными ножевыми ранениями на теле было все покрыто кровью; вскрытие показало, что жертву изнасиловали.
Нападавший проник в дом через фасадное окно, сбив при этом большое растение в горшке. Телефонный провод был вырван из розетки. Огромные страшные пятна крови остались на ковре в столовой и в кухне на полу, где, очевидно, и произошло нападение. Одно пятно там, где лежало тело, отдаленно напоминало летящего ангела с распахнутыми крыльями. Следы крови указывали, что жертву отволокли в гостиную. Судя по защитным ранам на теле, девушка схватила кухонный нож, но убийца вырвал его и набросился на нее.
Окровавленную одежду Веттер парамедики из скорой помощи нашли на кухне возле шкафчиков. Ее шорты и трусики были скатаны – очевидно, их стянул убийца, когда она лежала на полу. Когда полицейские прибыли на место, свет в квартире был погашен. Они предположили, что его, уходя, погасил убийца, чтобы тело не так быстро нашли.
Судя по тому, что удалось узнать от коллег, родственников и соседей, девушка была застенчивой, прямодушной и честной. Она выросла в строгой религиозной среде и к своей вере относилась серьезно. Она ни в каком смысле не гналась за модой и не имела близких отношений ни с мужчинами, ни с коллегами, которые считали ее ответственной и трудолюбивой, но «немножко чудной». Вероятно, это объяснялось неопытностью и своеобразным воспитанием. О ее причастности к чему-то незаконному или связи «не с теми людьми» никто и помыслить не мог. Наркотиков, алкоголя, сигарет или противозачаточных таблеток в квартире не нашли. Родители были абсолютно уверены в ее непорочности и утверждали, что свою девственность она защищала бы любой ценой.
Изучив место преступления, Джим и Рой составили подробную картину произошедшего. Хотя по всей квартире были пятна крови, одно привлекло их особое внимание. Оно находилось сразу перед дверью в ванную. В самой ванной, в несмытом унитазе, они заметили мочу, но не туалетную бумагу.
Из этого можно было легко сделать вывод насчет того, что произошло между убийцей и жертвой. Она, очевидно, находилась в ванной, когда услышала, что в квартиру кто-то проник. Она вскочила, позабыв смыть унитаз, и бросилась смотреть, в чем дело. Как только она открыла дверь ванной, он сильно ударил ее по лицу, видимо, чтобы сразу вырубить. Джим и Рой нашли орудие убийства, кухонный нож, спрятанный под подушкой дивана в гостиной.