Несмотря на разницу в возрасте между Смит и Хелмик, время, обстоятельства похищений и модус операнди указывали, что мы, скорее всего, имеем дело с тем же преступником. Я знал, что и департамент шерифа, и мой отдел согласны со мной. Поэтому, вынужденно признавая вероятность того, что у них появился настоящий серийный убийца, Льюис Маккарти прилетел в Куантико и привез с собой все материалы дела.
Уолкер и Райт пересмотрели ранее составленный ими профиль и рекомендации. Но и с информацией о новом преступлении они не видели причин что-то в них менять.
Несмотря на маскировку голоса, наш НС был практически наверняка белым. Оба преступления совершались на почве секса неуверенным в себе и неадекватным взрослым мужчиной. Обе жертвы были белыми, а преступники такого типа крайне редко выходят за расовые границы. Внешне он наверняка казался застенчивым и вежливым, имел низкую самооценку, мог быть излишне плотным, даже толстым, и непривлекательным для женщин. Мы сказал Маккарти, что к данному моменту его поведение могло стать еще более причудливым. Знакомые могли заметить потерю веса, он мог сильнее пить, перестать регулярно бриться, а еще охотно разговаривать об убийстве. Будучи скрупулезен, он наверняка следит за всеми новостями по телевидению и собирает газетные вырезки. Кроме того, у него должна быть большая коллекция порнографии, преимущественно БДСМ. Сейчас он наслаждается внезапной славой, ощущением власти над жертвами и общественностью, своей способностью манипулировать скорбящей семьей Смит. Как я и боялся, когда он не смог заполучить жертву, вписывавшуюся в его фантазии и мечты, то схватил случайную – наиболее уязвимую. Из-за возраста Шери к ней можно было хоть как-то легально подступиться. Но если в предыдущем случае он мог оправдываться этим, то в отношении Дебры Хельмик такого оправдания у него не было, и мы не ожидали звонков от него ее родным.
Маккарти улетел домой со списком характеристик преступника из двадцати двух пунктов. По возвращении он сказал Меттсу:
– Я знаю этого человека. Осталось только выяснить его имя.
Однако, пускай его вера в нас обнадеживала, такие вещи просто не делаются. Все правоохранительные органы штата и полевой офис в Колумбии прочесывали округ, выискивая следы Дебры. Но преступник не связывался с семьей, не выдвигал требований и не оставлял улик. В Куантико мы ждали новостей, стараясь подготовиться к любому исходу. Сочувствие, которое испытываешь к семье пропавшего ребенка, почти невыносимо. По запросу ОСА Айви и шерифа Меттса я собрал вещички и полетел в Колумбию, чтобы на месте помочь с этим делом. С собой я захватил Рона Уокера. Это была первая командировка, в которую мы отправились вместе, с тех пор как они с Блейном Макилвейном спасли мне жизнь в Сиэтле.
Лью Маккарти встретил нас в аэропорту, и мы, не теряя времени, поехали осматривать локации, связанные с делом. Было жарко и влажно даже по нашим виргинским стандартам. Перед обоими домами не осталось никаких следов борьбы. То же самое касалось места, где нашли труп Смит – очевидно, ее убили где-то еще. Но, осмотрев все, я еще больше уверился, что наш НС отлично знает местность и, хотя некоторые его звонки Смитам были междугородными, сам он отсюда.
Дальше состоялось совещание в офисе шерифа – со всеми, кто вел дело. Офис шерифа оказался внушительным – метров десять в длину, с четырехметровыми потолками и стенами, доверху покрытыми грамотами и сертификатами: казалось, на них была вся его жизнь, от правительственных наград за раскрытие убийства до благодарностей от герлскаутов. Он уселся за свой массивный письменный стол, а мы – Рон и я, Боб Айви и Лью Маккарти – расположились перед ним полукругом.
– Он перестал звонить Смитам, – пожаловался Меттс.
– Я его заставлю позвонить опять, – пообещал я.
Я сказал им, что профиль может значительно помочь в расследовании, но, по моему мнению, надо как можно скорей его подтолкнуть к действию, и у меня есть для этого проактивные техники. Я спросил, есть ли у них на примете кто-нибудь из местных репортеров, готовый с нами сотрудничать. Речь не шла о цензуре или прямом приказе, что писать, – нам был нужен кто-то сочувствующий, а не стремящийся вцепиться полиции в горло, как обычно делают журналисты.
Меттс предложил Маргарет О’Ши из газеты «Колумбия стейт». Она согласилась прийти в офис, где мы с Роном попытались объяснить ей особенности личности преступника и его возможную реакцию.
Он наверняка следит за публикациями в прессе, сказали мы ей, особенно за любыми историями, связанными с Доун. Мы знали из своих исследований, что такие преступники часто возвращаются на места убийства или туда, где избавились от трупа. Я сказал, что правильная статья поможет нам выманить его и отловить. По крайней мере, мы надеялись заставить его начать звонить снова. Я сообщил ей, что мы тесно сотрудничали с представителями прессы в деле об отравлениях тайленолом и примерно такую же тактику собираемся применить сейчас.
О’Ши согласилась описать дело так, как мы просили. Далее Маккарти повез меня познакомиться со Смитами и объяснить, чего я от них хочу. А я хотел использовать Доун, чтобы расставить для убийцы капкан. Роберт Смит сильно разнервничался по этому поводу, не желая ставить единственную оставшуюся дочь под угрозу. Насколько бы я ни был встревожен, я считал, что это – наша лучшая возможность, поэтому постарался успокоить мистера Смита, сказав, что убийца Шери – трус и даже близко не подойдет к Доун при такой активности вокруг нее и под нашим присмотром. Изучив записи телефонных переговоров, я убедился, что Доун достаточно храбрая и сообразительная, чтобы исполнить то, чего я от нее хочу.
Доун отвела меня в комнату Шери, которую они держали нетронутой с тех пор, как она пропала. Так часто поступают семьи, трагическим образом внезапно лишившиеся ребенка. Первым, что бросилось мне в глаза, была коллекция мягких игрушек, коал всех размеров и цветов. Доун сказала, что коллекция имела для Шери большое значение и все ее друзья об этом знали.
Я провел в комнате немало времени, пытаясь представить, какой была Шери. Мы определенно могли поймать ее убийцу, надо было только все сделать правильно. Я выбрал из коллекции маленькую коалу – игрушку, распахивавшую и схлопывавшую передние лапы, если нажать ей на лопатки. Я объяснил семье, что через несколько дней – их мы оставляли на кампанию в прессе – мы проведем мемориальную службу на могиле Шери, во время которой Доун прикрепит мягкую игрушку к букету цветов. Мне казалось, велики шансы, что убийца явится на службу; еще вероятнее, он вернется на кладбище Лексингтон потом, чтобы забрать коалу в качестве сувенира.
Маргарет О’Ши понимала, какого рода освещение в прессе нам нужно, и договорилась, чтобы от газеты на кладбище прислали фотографа. Поскольку памятника на могиле еще не было, там поставили белую деревянную трибуну с ламинированной фотографией Шери. Члены семьи по очереди подходили к могиле и возносили молитвы за Шери и Дебру. Потом Доун взяла маленькую коалу и прикрепила ее лапками к стеблю розы в одном из букетов. Сцена была крайне пронзительной и трогательной. Пока Смиты говорили, а фотографы делали снимки для местной прессы, люди Меттса потихоньку фотографировали номера всех проезжающих машин. Единственное, что меня смущало, – это близость могилы к дороге. Я боялся, что из-за такой оживленности преступник не решится подойти ближе, тем более что он мог увидеть все, что хотел, просто проехав мимо. Однако с этим мы ничего поделать не могли.
Фотографии появились в газетах на следующий день. Убийца Шери не пришел за коалой ночью, как мы надеялись. Я думаю, его отпугнула близость к дороге. Но он опять позвонил. Вскоре после полуночи Доун ответила на очередной звонок за счет абонента «от Шери Фэй Смит». Убедившись, что с ним действительно говорит Доун, и спросив: «Ты же понимаешь, что это не шутка, да?» – убийца сделал самое жуткое из всех до сих пор прозвучавших заявлений:
– Ладно. Знаешь, Господь призвал тебя к Шери Фэй. Это лишь вопрос времени. В этом месяце, в следующем, в этом году или в следующем. Тебя же не будут охранять вечно.
Потом он спросил, слышала ли она о Дебре Мей Хелмик.
– Хм… нет.
– Десятилетнюю? Х-Е-Л-М-И-К?
– Это в округе Ричленд?
– Ага.
– Ну да.
– Ладно, слушай внимательно. Поезжай по шоссе 1 на север… нет, шоссе 1, на запад, на Пич-Фестиваль-роуд налево, дальше три с половиной мили через Гилберт, направо, последний проселок до знака «Ту-Нотч-роуд», мимо цепи и знака «Проход запрещен», еще пятьдесят ярдов, налево, еще десять ярдов. Дебра Мей ждет. Господь да простит нас всех.
Он становился более решительным и дерзким и даже не использовал устройства для искажения голоса. Несмотря на открытую угрозу своей жизни, Доун сделала все, чтобы как можно дольше удерживать его на линии, блестяще продемонстрировав свою сообразительность и потребовав от него фотографии сестры, которые он обещал прислать, но так и не прислал.
– Ясно, они у ФБР, – неохотно ответил он, признавая, что в курсе нашего участия в этом деле.
– Нет, сэр, – резко бросила Доун, – потому что когда они что-нибудь получают, то показывают нам, чтоб вы знали. Вы собираетесь их отправить?
– О да, – беззаботно ответил он.
– А я думаю, вы меня обманываете, потому что говорили, будто они уже в пути, а их до сих пор нет.
Мы подбирались все ближе к нему, но ответственность за то, что в дело втянута Доун, лежала на мне тяжким грузом. Пока мы с Роном помогали местным властям, криминалисты из лаборатории в Колумбии изучали единственное вещественное доказательство, которое у нас было, – последнее письмо Шери, – подвергая его всем возможным тестам. Оно было написано на линованной бумаге из блокнота, и специалистам пришла в голову идея.
С помощью устройства, называемого «Эста-машин», способного различать микроскопические вдавленности на бумаге от записей на листах, находившихся в блокноте поверх нашего, они обнаружили частичный список покупок и нечто, похожее на последовательность цифр. Из десятизначной последовательности удалось точно определить девять чисел: 205–837–13_8.