Билл приблизился к ней, неожиданно поднял и посадил на стойку бара. Принес еще шампанского.
— Пей. И расскажи мне о действии напитка поподробнее, — лениво проговорил Уильям. Ах, как обманчива эта его внешняя размягченность, эти вялые жесты… Эстер уже кое-что знала…
— Хорошо. — Она сделала большой глоток. — Ну что ж, прекрасный допинг. Но разве он способен помочь повторить неповторимое? Я имею в виду вчерашнюю нашу близость.
— А зачем повторяться?.. — пробормотал Билл. — У меня сейчас совсем другие ощущения.
— Я не оспариваю твое право на роль подстрекателя, — смеясь, заявила Эстер.
— И не надо. Я и так уже воспламенен. — Билл стал медленно развязывать пояс ее халата.
— Билл…
— Да, Тери?
— Нет, ничего…
— Все нормально?
— Да… но…
Билл отставил бокалы. Потом запустил руки под халат Эстер, обвив руками талию. Халат, соскользнув, обнажил плечи, грудь.
— Напряженные соски и бархатистые бледные полные груди… Вот что свело меня с ума в первый же наш вечер. А потом я вспоминал об этом в совершенно неподходящие моменты, представляя себе, как они будут себя вести в моих ладонях. Твердые, зрелые, интересно, какие они на вкус? — тихо и завораживающе шептал Билл.
— Билл! — Эстер закрыла глаза и откинула голову назад, когда он стал покусывать то один, то другой сосок. Ее обожгла волна сладостного желания, безудержно требующего удовлетворения. Но мужчина продолжал свою ласковую пытку. Наконец, взглянув на полуобнаженную женщину, сидящую перед ним, и оставшись, видимо, довольным достигнутым эффектом, он провел ладонями по ее спине, плечам, талии. И новая волна блаженства разлилась по телу Эстер. — Что ты со мной делаешь?
— Тебе это неприятно?
— Я просто умираю от желания медленной смертью.
— И я тоже. — Билл выглядел сосредоточенно серьезным. — Возьми меня, Тери, если можешь.
Она подняла голову и посмотрела в его затуманенные страстью глаза.
— Прямо здесь?
— Да, здесь и сейчас. Но для этого нам надо снять все, что мешает.
И это «все» полетело на пол. Эстер застонала от вожделения и обняла торопливыми руками его плечи.
Билл прошептал:
— Обхвати меня ногами.
И та покорилась. Молодая женщина чувствовала сейчас редкостное раскрепощение и страстное желание отдавать и брать одновременно. Через некоторое время он тихо спросил:
— Сейчас?
— Да, да! Пожалуйста! Именно сейчас! — выдохнула она.
Билл обнял ее бедра и так резко вошел в нее, что она не сдержала сладострастного крика. Его голова легла на прекрасную женскую грудь, и вскоре оба достигли пика наслаждения.
Чуть позже они, уже одетые, скромно лежали на диване, испытывая прилив нежности друг к другу.
— Тут есть еще немного шампанского, — сказал мужчина.
— Ты уверен, что оно мне необходимо? — прошептала Эстер. — Я и так пьяна тобою.
— Это самый лучший твой комплимент в мой адрес. — Он окинул взглядом копну ее волос, уперся взглядом в зеленые озера глаз. — Как насчет того, чтобы перекусить?
Эстер рассмеялась.
— Удивляюсь, почему при такой озабоченности проблемой еды ты остаешься таким стройным и гибким?
— Трачу много энергии, — ответил тот. — А ты что, не голодна?
Эстер подумала и пришла к выводу, что скорее голодна, чем нет.
Собрались они быстро и через некоторое время уже были в уютном ресторанчике. Заведении не самом роскошном, но зато готовили здесь потрясающе вкусно.
— С тобой даже еда кажется вкуснее, — заявила Эстер.
— С Патриком такого не было?
Она бросила на него укоризненный взгляд, но Уильям напустил равнодушно безмятежный вид. Эстер тяжело вздохнула.
— Он знал толк в хороших ресторанах. Правда, для него антураж и стоимость блюд, внешняя роскошь порой значили гораздо больше, чем изысканность кухни.
Им было удивительно хорошо вдвоем за столиком простенького ресторанчика. Он держал ее руки в своих, заинтересованно заглядывал в зеленые глаза собеседницы и радовался, узнавая новые штрихи ее бытия, ее характера. Эстер благодарно встречала эти знаки особого внимания к себе.
— Нет, Эстер, ты перехваливаешь меня, — ответил он на одну из ее реплик. — Дело не во мне. Поверь: ты — уникальное произведение природы и не позволяй никому и никогда утверждать обратное. Запомнила? А теперь встали. Нас ждут неотложные дела: мне не терпится немедленно отвезти тебя в отель и прямехонько уложить либо на диван, либо в постель.
— Знаете, сэр, я не уверена, что выдержу еще одно сражение на крышке бара, — ответила Эстер, пытаясь за шуткой скрыть смущение.
— Мисс Олдфилд, вы невнимательны — я же сказал про постель, при чем здесь другая мебель?
На сей раз они отдались друг другу без спешки и вспышек необузданной страсти, но тело Эстер было наполнено какой-то удивительной внутренней теплотой. Они так и заснули, не разжимая объятий. А проснувшись, увидели маленькое чудо природы: ясное небо и сверкающее солнце.
Кто кричал громче, сказать трудно, но кричали одно и то же:
— На пляж!
Эстер надела новое бикини, и он, едва взглянув, восхищенно присвистнул:
— Умею же я выбирать!
— Вам изменяет ваша хваленая скромность, мистер Картер! — Потом, помолчав, задумчиво добавила: — Ну вот и еще одно «впервые» в моей жизни.
— Что, и бикини — впервые? — удивился он.
— Ну, что-то подобное я надевала когда-то на свое детское тельце, но чтобы такое, да в подобной компании…
Они плавали, бегали по пляжу и снова плавали. Ясный, словно умытый день, искрящийся прибой произвели на них примерно тот же эффект, что и вчерашнее шампанское.
— Господи, как же мне хорошо! — призналась Эстер, когда они вернулись в номер. — Я будто заново родилась. Не позволите ли вы, сэр, приготовить вам яичницу с беконом?
— Буду рад видеть на столе плоды ваших трудов. — Он обнял ее и расцеловал.
Замигала красная лампочка, что означало: кого-то из них ждет внизу телефонограмма. Билл не стал торопиться. Принял душ, переоделся и только после этого поднял трубку с рычага. Эстер была в ванной и поэтому не слышала содержания разговора.
Она хлопотала на кухне, когда, закончив беседу, Билл позвал ее:
— Эстер, подойди, пожалуйста, сюда.
Безотчетное чувство тревоги охватило женщину.
— Я слушаю тебя. Что случилось?
— Садись, — тихо попросил он, подталкивая ее к себе на колени. — Мне надо срочно вылететь в Маунт-Монро. Кое-что надвигается.
После короткой паузы она спросила:
— Бизнес?
— Да, плюс проблемы с фермой.
— А там что случилось?
— Кэй и Чарлз отбыли восвояси. Мартина нет. Хозяйство без присмотра. Мне надо быть там.
— Значит… наш маленький отпуск неожиданно обрывается, — медленно произнесла Эстер. — Я все, конечно, понимаю, но… так неожиданно… — Она отвела в сторону руку Билла, когда тот попытался шутливо потрепать ее по щеке.
— Конец отпуска не означает конца всему, дорогая.
— А что с нами дальше будет? Я пыталась спросить тебя об этом, но ты каждый раз прерывал меня. Вчера вечером ты произнес нечто, поразившее меня. Не хочу выглядеть в твоих глазах настырной, но ответь, пожалуйста, на один вопрос.
— Какой? — Билл внимательно заглянул в ее глаза.
— Не продолжает ли жить в твоем сердце Кэй Блатт так сильно, что ни одной другой женщине не под силу изгнать ее оттуда?
— Тери, — укоризненно качая головой, он будто стыдил ее за бестактную подозрительность. — Нет, не живет! Я ответил? Теперь твоя очередь отвечать. Скажи, я нравлюсь тебе?
— О Боже! Ты все еще тщишься быть лучше, чем есть? Зачем? Тогда не надо было все делать так хорошо, как делал ты. — Она слизнула слезы с губ, не стесняясь того, что плачет.
— Что же я делал так хорошо?
— Что ты умеешь? Умеешь создать женщину… чтобы потом… ну, скажем, так — пустить ее в свободный полет, не обременяя себя никакими обязательствами.
— Эстер, — произнес он резко, — это неправда! Ни с тобой и ни с кем другим я так не поступал.
— Тогда в чем же дело? — шепотом спросила она.
— Дело в том, — ровным голосом ответил Уильям, — что встреча с тобой все во мне перевернула. Ничего подобного не было в моей жизни. Но как я могу что-то твердо обещать наперед, если и сам пока не уверен в себе, если не знаю, смогу ли сделать тебя счастливой. Я по своей натуре одиночка и непоседа. Мне очень хочется изменить себя… ради тебя… Учти, такого я никогда никому не говорил.
Эстер тяжело вздохнула. Ее взгляд упал на крышку бара, служившего так недавно ристалищем их любовной битвы.
— Все это тебе стоило сказать мне… до вчерашнего вечера.
— Ты в этом уверена? — тихим голосом переспросил он. — Разве это изменило бы характер наших отношений?
Еще недавно пространство комнат было наполнено счастьем любви. Сгорели страсти…
— О Господи! — вскрикнула Эстер. — Бекон совсем сгорел!
— Послушай, Тери, а что ты скажешь, если я возьму тебя с собой? Мы будем вместе.
— Надолго?
— Как сами решим.
— Иначе говоря, я получила приглашение стать твоей любовницей? Какая честь! — Эстер повернулась и быстро вышла из комнаты. Подгоревший бекон на время отвлек ее внимание от тягостных раздумий. И все-таки образ отца настиг ее и там, и тогда она твердым голосом сказала: — Нет! Я не смогу пойти на это!
— Не думай, что я ждал другого ответа. И я не настолько жесток, чтобы заставлять тебя терзаться ежечасно и ежедневно из-за несоответствия обстоятельств твоим непоколебимым моральным принципам.
— Так ты именно поэтому избегал конкретного разговора о будущем наших отношений?
В ответ — молчание.
Эстер закрыла глаза и отвернулась. А он тихо попросил:
— Тери, посмотри на меня.
— Нет, Билл, не могу.
Она и вправду не могла ничего видеть — слезы застилали глаза.
— Тери, я помню твою недавнюю ликующую фразу: ничто не заставит тебя сожалеть о содеянном. Ты забыла?
Ну что тут ответишь? Нет, она не забыла. Но недавнее стало прекрасным прошлым. Тревожило будущее.