– Может, вам они и пригодятся, – проворчал Сайленс. – Но мне призраки не по душе. По моему мнению, мертвецам лучше оставаться мертвыми.
– А мне не слишком по душе мысль о том, что Матер Мунди настолько могущественна, что пугает даже мертвецов, – сказала Диана. – Судя по всему, мне нужно гораздо больше союзников, чем я полагала раньше. Придется обратиться к тебе, папа.
– Что ты имеешь в виду? – недовольно протянул Сайленс. – Совсем недавно ты деликатно заметила, что у меня слишком мало сил, чтобы выступать в одной лиге с Матер Мунди. Я готов сделать для тебя все, что могу. Но я всего лишь один из капитанов Имперского Флота, мое дело – выполнять приказы и отправляться туда, куда мне предписано. Например, прямо сейчас я направляюсь в Черную Бездну. И не имею ни малейшего понятия, когда вернусь оттуда и вернусь ли вообще.
– Ты обязательно вернешься, – веско произнесла Диана. – Ты и не из таких переделок выходил живым. И ты обладаешь огромной силой, хотя сам предпочел не использовать и не развивать ее. Я не вижу причин, которые мешают тебе стать столь же могущественным, как и все те, кто прошел через Лабиринт. Я не хочу осложнять тебе жизнь и втягивать тебя в собственные передряги. Но, может статься, у меня не будет другого выбора. Скажи, папа, ты любишь меня? Любишь достаточно сильно, чтобы ради моей защиты стать чем-то большим, чем человек?
– В прошлом я подвел тебя, – отчеканил Сайленс. – В будущем не подведу. Но я не...
– Лабиринт изменил тебя, – перебила Диана. – Он сделал тебя другим. Не бойся новых возможностей. Расскажи мне о Лабиринте. О том, что он сделал с тобой.
– Я ничего не знаю, – отрезал Сайленс. В его голосе звучало неприкрытое раздражение. – Не знаю, кто я теперь. Не знаю, кем стану в будущем. Одно могу сказать: перемены, которые произвел во мне Лабиринт, еще далеки от завершения. Иногда я вижу во сне нечто странное. Слышу голоса, рассказывающие удивительные, невероятные вещи. Один раз ко мне приходила Фрост. Она пыталась предупредить меня, рассказать о Лабиринте, о том, что он делает со мной. Но я не смог ее понять.
– Тогда расскажи мне о Лабиринте, – попросила Диана. – Как он выглядит внутри? Что испытываешь, когда туда входишь?
– Он... он непостижимый, – медленно произнес Сайленс. – Его невозможно описать словами. Никогда прежде я не видел ничего подобного. И я думаю, он живой... в некотором смысле. Но это недоступно нашему пониманию. Находиться внутри Лабиринта – все равно что разгуливать посреди оживших видений. Знаешь, бывают такие сны, когда кажется, что ты нашел ответы на все вопросы, но стоит проснуться, как эти ответы ускользают. Там, в Лабиринте, все иначе. Там все реально. Слишком реально для некоторых из тех людей, что вошли туда вместе со мной. Их смерть была ужасна. Думаю, дело в том, что их сознание не обладало достаточной... гибкостью и не могло пережить изменений, которые Лабиринт желал произвести с ними.
– А почему ты покинул Лабиринт? – продолжала допытываться Диана. – Почему не прошел его до конца, как сделал Оуэн и его люди?
– Я испугался, – сквозь зубы процедил Сайленс. – Почувствовал, что не могу. И я видел, что Лабиринт убивает Фрост. Я схватил ее и бросился прочь. А вскоре мы стали замечать, что с нами происходят перемены.
– Как ты думаешь, что это такое – Лабиринт? – не отставала Диана. – Какова его цель?
Сайленс насмешливо фыркнул.
– Люди, которым я в подметки не гожусь, ломали головы в поисках ответа на этот вопрос, да так и не придумали ничего толкового. Все равно что расспрашивать у муравья, что представляет собой огромная статуя, по которой он ползет. Мы посетили и покорили тысячи планет, но ни на одной из них не встретили ничего подобного Лабиринту. Его цель враждебна нам и, возможно, вообще недоступна человеческому пониманию.
– Ты ощутил на себе его прикосновение, – напомнила Диана. – Как ты считаешь, что это было?
– Возможно... учебная машина, – после паузы ответил Сайленс. – Предназначенная для тех, кто способен к обучению. Но все это уже не имеет значения. Я уничтожил Лабиринт, сжег его дотла лучевой пушкой. От него не осталось и следа. Да, он был единственным в своем роде, уникальным явлением, возможно, во всей Вселенной нет ничего подобного. Но если бы мне пришлось вновь принимать решение, я без малейшего колебания отдал бы тот же самый приказ.
– Что ты болтаешь о каких-то переменах, капитан, – усмехнулся Кэррион. – Ты все тот же. И никогда не изменишься.
– А после Восстания ты встречался с кем-нибудь из тех, кто вышел живым из Лабиринта? – спросила Диана. – Ты не делился с ними своими впечатлениями?
– Нет, – отрезал Сайленс. – С тех пор как мы с ними пытались убить друг друга, прошло не так много времени. Какая-то часть моего сознания до сих пор хочет их убить, отплатить за все, что они сделали. Кроме того... Не думаю, что у нас найдутся общие темы для разговора. Они... не похожи на меня. И на других тоже. В них есть что-то нечеловеческое. Что-то от призраков. Или от пришельцев. Если мы с ними действительно идем по одной тропе, они вырвались далеко вперед. Скрылись из виду. Честно говоря, мне их даже жаль. Судя по всему, полученные сверхспособности не сделали их счастливее. Они просто стали чем-то еще. Не только людьми.
– Возможно, чем-то вроде меня? – уточнил Кэррион.
– Нет, Шон. С тобой все проще. Я по-прежнему тебя понимаю, понимаю, какие побуждения тобой движут. Но я не имею представления о том, что творится в головах у Оуэна и его друзей. Догадываюсь только, что они больше не руководствуются обычными человеческими соображениями. И поэтому они опасны – может быть, опасны не только для Империи, но и для всего человечества. Это – одна из причин, по которой прошедшим через Лабиринт не сообщили о миссии, которую нам предстоит выполнить. Парламент им больше не доверяет. Не исключено, что, узнай они о наших намерениях, они попытаются вмешаться и остановить нас.
– А что ты рассчитываешь обнаружить в Черной Бездне? – поинтересовалась Диана.
– Понятия не имею. Вполне вероятно, там скрывается нечто, достаточно могущественное для того, чтобы контролировать прошедших Лабиринт. Или остановить, если они слишком далеко зайдут.
– И ты уверен, это необходимо? – вмешался Кэррион. – Ты хочешь уничтожить этих людей? Так, как ты уничтожил Безумный Лабиринт?
– Ты привел удачные примеры, – кивнул головой Сайленс. – Мой долг – служить Империи и человечеству. Защищать их от опасностей любого рода. Ты сам видишь, прошедшие Лабиринт не считаются ни с кем, кроме самих себя. Если они говорят «да», не находится никого, кто сказал бы «нет». И с каждым днем они становятся сильнее. Что будет, если кто-то из них сочтет, что решения Парламента направляют Империю по нежелательному пути? Возможно, они придут к выводу, что обычные люди не в состоянии управлять собственной судьбой и что во имя нашего же блага им следует взять над нами контроль. Кто тогда сможет им помешать?
– Боюсь, у тебя крыша поехала, – спокойно заметила Диана. – Что за ужасы ты вбил себе в голову? Этих людей всего четверо.
– А сколько богов, по-твоему, необходимо, чтобы управлять человечеством? – осведомился Сайленс. – И даже если у меня крыша поехала, это еще не означает, что они не попытаются до меня добраться. Нам следует понимать это лучше, чем всем прочим.
– Хороший ответ, – сказала Диана, в первый раз за весь разговор широко улыбнувшись. Она поднялась и кивнула на прощание отцу и Кэрриону. – Мне пора. Думаю, здесь я больше ничего не узнаю. Когда вы вернетесь, мы обязательно встретимся и поговорим. Не трудитесь меня провожать.
С этими словами она исчезла – мгновение назад была здесь, а в следующее словно растворилась в воздухе. Сайленс и Кэррион обменялись недоуменными взглядами.
– Да, сразу видно, что она – твоя дочь, – изрек наконец Кэррион.
– Она всегда знала, как найти выход. Из любой ситуации, – сказал Сайленс. Потом тряхнул головой и добавил: – Ладно, работа не ждет. Время близится к вылету, а я так и не ввел тебя в курс дел. На чем мы остановились... ах да. Корабли насекомых. Ты до конца просмотрел файлы, которые я тебе указал?
– Разумеется, – ответил Кэррион. – Любопытный материал. Насколько я понял, ты подозреваешь, что эти насекомые – создания чьих-то рук, верно?
– Именно так считала Фрост. Она утверждала, что они созданы средствами генной инженерии. Естественным путем насекомые не могут вырасти до таких гигантских размеров. Следовательно, в игру вступил еще один участник, о существовании которого мы до сих пор не подозревали. Создатель насекомых.
– Вряд ли стоит предполагать, что этот участник нам совершенно неизвестен, – возразил Кэррион. – Подозреваемых сколько угодно: хэйдены, Шаб, даже ученые-гуманоиды, которые служат Семьям, готовым на все ради власти. К тому же есть еще Возрожденные. Все они могут оказаться создателями насекомых.
– Именно это я и доложил адмиралу Беккету, – с расстановкой произнес Сайленс. – Ничуть не удивлюсь, если выяснится, что насекомые вышли из Черной Бездны. Их атаки были направлены главным образом на планеты, расположенные поблизости от Границы. Спрашивается, где, кроме Черной Бездны, они могли скрыться? И еще... еще эти голоса. – Сайленс устремил на Кэрриона жесткий и пристальный взгляд. – Помни, файлы, с которыми я тебя ознакомил, являются совершенно секретными. Ты не должен обсуждать их содержание с кем бы то ни было, не получив предварительно моего разрешения. Экипаж и так не в восторге от перспективы вновь посетить Черную Бездну. Так что ты думаешь насчет голосов? Есть какие-нибудь соображения?
– Вполне вероятно, голоса относятся к разряду эсп-феноменов, – без особой уверенности предположил Кэррион. – Не исключено также, что это голоса мертвых. Но всего вероятнее, это психологические трюки Шаба. Они рассчитывают таким образом подготовить почву перед появлением «Чемпиона». Давно пропавший корабль, управляемый командой мертвецов, корабль, появление которого предвещали голоса призраков. Понятно, что подобным образом ИРы хотят породить в людских душах смятение.