Глубоко под поверхностью Техноса III Джек Рэндом, Руби Джорни и Александр Шторм бесшумно пробирались по новому, только что прорытому туннелю. Наверху уже шел бой. Охранники, не принимавшие участия в церемонии, отбивали атаку «отверженных». Целью акции было отвлечь внимание стражи от группы Рэндома. А Рэндом в это время должен был пробраться на фабрику. Новый туннель проходил под всеми траншеями, так что выход его находился уже на охраняемой территории. Конечно, как только бой наверху кончится, Вольфы сразу обнаружат новый туннель. Но к тому времени Рэндом и его товарищи уже проберутся в первый, центральный круг ада и кровля туннеля обрушится за их спинами. По крайней мере они на это рассчитывали.
— Не нравится мне все это, — сказал Шторм. — Ей-богу, не нравится! Нас наверняка уже обнаружили. Охранники появятся здесь с минуты на минуту.
— Не появятся, пока «отверженные» им не позволят, — возразил Рэндом. — И перестань причитать, Алекс! Ты говоришь совсем как моя четвертая жена, царствие ей небесное!
— Она что, умерла? — спросила Руби.
— Нет, — признался Рэндом. — Но мечтать не вредно.
— Насчет той женитьбы я тебя тоже предупреждал, — продолжал свое Шторм. — Но ты и тогда меня не слушал. Джек, этот план безумен от начала до конца. У нас ничего не выйдет!
— Ты говорил так про все мои планы.
— И чаще всего оказывался прав.
Рэндом вздохнул:
— Слушай, давай отвлечемся от всех этих «вдруг» и «если». На самом деле все очень просто. Все, кроме небольшого количества охранников, сейчас на церемонии. Охранников отвлекут «отверженные». Силовой экран отключен на время прямого эфира. Мы незаметно пробираемся на фабрику, освобождаем клонов и так же незаметно сматываемся. Ну что тут может быть не так?
— Я изложил тебе это в письменной форме, — фыркнул Шторм. — Не думаю, чтобы ты читал мои замечания.
— Заткнитесь, вы, оба! — скомандовала Руби. — Или я сама вас заткну. Ты слишком громко шумишь, Шторм. Кто-нибудь может нас услышать.
— Кто? — язвительно поинтересовался Шторм. — Согласно планам маэстро, никому нас слышать не полагается!
— А вдруг кто-нибудь из стражников не читал сценария и шатается там, где ему не положено? Такую возможность никогда нельзя исключить, — объяснил Рэндом. — Если план хорош, это еще не значит, что при выполнении его не могут возникнуть… определенные сложности. Неужели тебе никогда не нравились мои планы, а, Алекс?
— Черта с два они мне нравились! Твои планы всегда были слишком запутаны и чрезмерно опасны, особенно для тех придурков, которые брались приводить их в исполнение!
— Я никогда не просил своих парней делать то, за что не взялся бы сам, и ты это знаешь. Черт, да в доброй половине случав я сам возглавлял вылазки! И вообще, если мои планы такие никчемные, какого дьявола ты все время вызывался идти со мной?
— По молодости. К тому же ты был моим другом.
Рэндом остановился как вкопанный и уставился на него. Руби тоже остановилась и инстинктивно придвинулась поближе к Рэндому. Шторм ответил старому другу вызывающим взглядом. В тусклом свете факелов тени на его лице казались еще глубже. А может, он уже давно так выглядит? Рэндом вдруг подумал, что совсем не знает этого человека. А еще он вдруг понял, что в последнее время Шторм должен думать о нем точно так же.
— Был твоим другом? — медленно повторил он. — Ты хочешь сказать, что мы больше не друзья?
Шторм спокойно встретил его взгляд.
— Не знаю, — ответил он. — Когда-то я думал, что понимаю тебя, Джек, но ты очень сильно изменился. Взгляни на себя со стороны! Ты стал моложе, сильнее, проворнее. Это неестественно. Более того, я перестал понимать твою логику. Во что ты превращаешься, Джек?
— В себя самого, — твердо ответил Рэндом. — В такого, каким я был раньше. Я снова стал молодым, Алекс. И получил еще один шанс исправить порядок вещей. Мне жаль, что ты не помолодел вместе со мной. Ведь дело именно в этом, верно? Я снова стал героем, а ты остался стариком. Но все это не меняет моего к тебе отношения, Алекс. Не значит, что я в тебе больше не нуждаюсь. Ты нужен мне, как и прежде, только задачи твои немного изменились. Не покидай меня, Алекс. Пожалуйста. Ты напоминаешь мне о том, кем я был.
— А ты напоминаешь мне о том, кем был я, — буркнул Шторм. — О молодости, которой не вернуть. Веди, Джек, и я пойду за тобой. Так было всегда, так будет и впредь.
— Ради бога, избавьте меня от этого! — вмешалась Руби. — Меня скоро стошнит от вашей болтовни о дружбе и товариществе! Идем мы или нет? Еще немного, и мы выбьемся из графика.
— Руби, радость моя, ну разве можно быть настолько несентиментальной? — сказал Рэндом, занимая свое место впереди процессии.
— Еще как можно! — отрезала Руби. — Это сберегает кучу времени для других, более важных вещей. Таких, как драка или добыча. А теперь пошустрее перебирай своими древними ногами, Шторм, пока я их тебе не вырвала.
Шторм засопел, но послушно потащился вслед за Рэндомом.
— Когда-нибудь и ты станешь старой, девочка моя.
— Сомневаюсь, — ответила Руби. — И я вовсе не твоя девочка.
— Уж это точно, — подтвердил Рэндом.
Мать-игуменья Беатриса, задыхаясь, неслась по изрытой металлической равнине. Полы тяжелого одеяния путались у нее в ногах, по всему телу струился пот, воздуха не хватало — но остановиться Беатриса боялась. Разведчица Шоал настигала ее с каждой минутой. Кроме того, с восточной стороны фабрики опять шел бой, так что попасть прямо на церемонию мать-игуменья не могла. Придется бежать к западным воротам, а потом через всю фабрику на восток, к людям. Может, это и к лучшему. Убежать от Шоал на открытом месте все равно не удастся, а вот потерять ее в лабиринте фабричных коридоров… Мать Беатриса помчалась быстрее.
У западных ворот почти не осталось стражников — вce они были либо на церемонии, либо отбивали атаку мятежников. Вход охраняли три иезуита в темных форменных одеяниях с надвинутыми на глаза капюшонами. У каждого из них на бедре висел меч и дисраптер. Но мать Беатриса нисколько не испугалась этих зловещих фигур. Когда вас по пятам преследует разведчик, в голове не остается места для подобных пустяков. Она, задыхаясь, остановилась около иезуитов и подняла вверх дрожащую руку, показывая, что сама все объяснит, как только восстановит дыхание. Эти трое не начали стрелять, как только узнали ее. Значит, они, вероятнее всего, не знают о вынесенном ей кем-то смертном приговоре. И рассказывать им об этом нельзя. Узнав, что за матерью Беатрисой гонится разведчица, иезуиты и не подумают помочь ей. Скорее всего, они предположат, что она сама что-то натворила. Иезуиты всех считают виновными.
— За мной кто-то гонится, — сказала наконец Беатриса. — Мятежник, наверное. Задержите его, а я пока позову кого-нибудь на помощь.
— Стой! — сказал старший иезуит. — У нас приказ — не пропускать внутрь никого, пока отключен защитный экран. Без исключений.
— Но он уже догоняет! Он убьет меня!
— Об этом надо было думать раньше, когда вы, сестры, начали лечить повстанцев, — возразил иезуит. — Что бы сейчас ни происходило, виноваты в этом вы сами. Если хотите, я могу заключить вас под стражу. Будьте уверены, мы подыщем вам чудную камеру. Там вы подождете, пока у кардинала найдется время, чтобы с вами поговорить.
— Дьявол! — выругалась Беатриса. — Можно подумать, у меня есть время на все это дерьмо!
Она пнула старшего иезуита коленом в мошонку и взмахнула бутылкой, целясь острым краем в лицо двум его товарищам. Они инстинктивно отшатнулись. Старший иезуит согнулся пополам от боли. Беатриса беспрепятственно проскользнула в ворота и помчалась дальше, петляя по узким коридорам. Какое-то представление об их расположении она получила, когда приходила сюда клянчить медикаменты в фабричном госпитале. А теперь от этого знания зависела ее жизнь. Теперь, когда, кроме разведчицы, за ней гонятся три разъяренных иезуита, ей просто необходимо попасть на церемонию. Только Тоби Шрек со своей камерой может ее спасти.
Беатриса спешила вперед, все глубже забираясь в дебри фабричного комплекса. Оглядываться она боялась. Одно хорошо — стрелять в тесном помещении ее преследователи не станут. Побоятся попасть во что-нибудь важное. И вдруг Беатриса чуть было не остановилась, пораженная новой ужасной мыслью. Она вспомнила о системе внутренней безопасности фабрики. Здесь же на каждом углу скрытые камеры! Шоал достаточно подсоединиться к компьютеру фабрики, и она сразу узнает точное местонахождение своей жертвы. А значит, Беатрисе надо сбить ее со следа до того, как она повернет к восточным воротам. Мать-игуменья сорвала с головы плат и на бегу вытерла им вспотевшее лицо. Думай, черт побери! Проще всего было бы затеряться в толпе… А где взять толпу? Ну конечно, есть же клоны! На церемонию их, разумеется, не позвали. Значит, надо добраться до места их проживания, избавиться от облачения, дождаться, пока преследователи ее потеряют, и мчаться со всех ног к спасительной голокамере. Этот план может сработать. Может. Мать Беатриса перевела дух и помчалась дальше. Но с каждым шагом надежда ее становилась все слабее.
Разведчица Шоал легко обошла пароль и подключилась к компьютеру системы безопасности фабрики. Установленные повсюду скрытые камеры давали возможность быстро обнаружить любое движущееся существо. Через несколько мгновений разведчица уже знала, где находится мать-игуменья. Еще немного работы, и ей стало понятно, куда ее жертва направляется. Шоал улыбнулась, сдерживая ярость. Стоявшие перед ней трое иезуитов не должны знать о том, что ее, разведчицу, только что сбила с ног сестра милосердия. Даже если вспомнить о ее неизлечимом заболевании. Голова Шоал все еще гудела после удара бутылкой, но она не обращала на это внимания. Боль — это всего лишь боль. Ей станет гораздо легче, когда труп непокорной сестры будет валяться у ее ног. Шоал смерила иезуитов свирепым взглядом. Один из них еле стоял на ногах.
— Сестра хочет попасть в общежитие клонов. Вероятнее всего, она не знает, что там только два выхода. К счастью для нас, бежать ей еще долго. Вы трое пойдете вперед и блокируете дальний выход, а я войду с другой стороны и пригоню сестру к вам. Надеюсь, на этот раз вы сумеете задержать ее? Или мне попросить кардинала, чтобы он подержал вас за ручку?