Ханкс отвернулся от окна и стал лицом к Балти.
— Я командовал отрядом ополченцев. Это были мои солдаты. Моя казнь. Понимаете? Все свое право называться рыцарем я утратил в тот день на бостонском общинном лугу. На следующий день я подал в отставку.
Они помолчали. Балти сказал:
— Мой отец командовал стражей короля Генриха Четвертого в день, когда тот ехал по Тюильри. Фанатик из католиков прыгнул в карету и заколол короля насмерть. Папу не судили, но… мне кажется, он так и не оправился.
— Это вы так пытаетесь меня утешить?
— Чем могу. В смысле утешения.
Ханкс вздохнул:
— Что ж, мистер Сен-Мишель. Давайте посмотрим, что можно сделать для этой вашей квакерской девицы.
Глава 16Как, всего пять фунтов?
— Введите арестованную!
Мировым судьей был хорошо упитанный мужчина по фамилии Фик. Губернатор Лит назвал его в разговоре «Надежный». Балти и Ханксу осталось лишь гадать, было ли это имя, данное судье при крещении, или просто эпитет.
Зал суда был переполнен — «святые» пришли посмотреть, как вершится правосудие в Новой Англии.
Ввели арестованную — одетую, со связанными спереди руками. Конвоировали те же стражники, что выволокли ее из дома собраний. Балти вглядывался в ее лицо. Оно было таким же, как прежде, — сосредоточенным, без тени страха. В одежде она казалась еще моложе.
— Назовите свое имя.
— Мое имя тебе хорошо известно.
— Не играйте с судом, или это для вас плохо кончится!
— Я и не жду, что это кончится для меня хорошо, сэр, — независимо от того, буду я играть или нет.
— Запишите имя арестованной в протокол как «Благодарна Мотт, квакерской веры, из Нью-Хейвенской колонии». Миссис Мотт, вы обвиняетесь в непристойном поведении и осквернении дня Господня. Еще вы обвиняетесь в том, что совершили это неоднократно. Признаете ли вы себя виновной или невиновной?
— Я ничего не признаю.
— Вы должны.
— Как могу я что-либо признать, если не признаю твоей власти?
— Вы ощутите ее на себе!
— Я мню, каждый день есть день Господень. Что же до непристойности, все мы сотворены по Божьему образу и подобию. А посему как тела наши могут быть непристойными?
— Вы усугубляете свою вину дальнейшим кощунством. Это никуда не годная защита.
— Если я не признаю́ своей вины, как могу я ее усугубить?
— Покайтесь в своих грехах, и приговор будет смягчен. Иначе вас будут судить сурово.
— Надо мной есть лишь один судия, который будет судить также и тебя.
— Довольно! Упорствуя, вы сами себя обличили. Благодарна Мотт, вас выведут отсюда немедленно и привяжут к задку телеги, обнажив сверху до пояса. И, начиная с Нью-Хейвена, вас будут жестоко бичевать в каждом из городов — в Милфорде, Фэрфилде, Стрэтфорде, Файвмайлсе, Норуоке, Стэмфорде и Гринвиче. Вдобавок к чему вы уплатите штраф в пять фунтов.
В зале воцарилась тишина. И вдруг кто-то громко, презрительно захохотал:
— Как, всего пять фунтов? Она легко отделалась!
Все взоры обратились на Ханкса.
Мировой судья Фик пронзил его взглядом:
— Вы издеваетесь над судом? Как вы смеете, сэр! Придержите язык, иначе сами окажетесь под следствием. Здесь не место для шуток.
— Вот это чистая правда, Надежный Фик. Я прибыл в Нью-Хейвен два дня назад и с тех пор еще не слышал ни одной шутки. Даже от деревенских дурачков, которые тут, как я погляжу, преизобилуют.
— Бейлиф, арестуйте этого человека!
Бейлиф шагнул к Ханксу. Тот откинул полу плаща, обнажив саблю. Бейлиф заколебался.
— Вы пришли в суд вооруженным! — закричал Фик. — Вы нарушаете законы!
— Куда уж мне до вас.
— Схватить его!
Стражники двинулись к Ханксу. Он откинул другую полу плаща, открыв пистолет за поясом. Невооруженные стражники остановились.
Губернатор Лит вскочил, побагровев лицом:
— Мистер Сен-Мишель, сэр, усмирите своего пса!
Балти тоже встал:
— Позвольте мне приблизиться, господин судья Фик.
Фик уставился на него. Взглянул на Лита, а тот — на преосвященного Дэвенпорта. Дэвенпорт кивнул.
— Хорошо. Приблизьтесь.
Балти подошел к судье и положил перед ним свой приказ.
— Именем нашего державного правителя, Его Величества Карла Второго, короля Англии, Шотландии, Франции и Ирландии, а также сей колонии Новая Англия, я арестую эту женщину!
— Что?!
Балти указал на подпись под приказом:
— Видите, это подпись лорда Даунинга. У его светлости прекрасный почерк, вы не находите?
Фик, Лит и Дэвенпорт исследовали поданный документ.
— Ваш приказ не дает права арестовать эту женщину, — сказал Фик.
— О, Надежный, тут я не могу с вами согласиться.
— Это безобразие! Вы, сэр, ведете себя недостойно!
Дэвенпорт поднял палец, требуя тишины, и заговорил:
— Мистер Сен-Мишель, мы все — верные подданные короля. Ваш приказ состоит в том, чтобы задержать цареубийц, Уолли и Гоффа. Он не наделяет вас полномочиями по ныне рассматриваемому делу, не имеющему никакого отношения к вашему поручению.
— А! Со всем моим уважением, преосвященный, наделяет.
Дэвенпорт откинулся на спинку стула:
— Каким образом, сэр? Что общего у этой блудницы с королевским приказом?
— Я имею основания полагать, что она знает нечто о местонахождении судей.
По залу пробежал ропот.
— Посему я прошу суд передать ее мне под охрану, чтобы я мог ее допросить. Но благодарю, что предостерегли меня о ее блудной натуре. Мы с полковником Ханксом будем бдить, дабы она не ввела нас во искушение.
Дэвенпорт подался вперед с деловым видом:
— Вы блефуете, мистер Сен-Мишель. И весьма сильно испытываете наше терпение. Я еще раз прошу вас прекратить. Иначе вас ждут тяжкие последствия.
— Вы угрожаете посланцу Короны?
— Я всего лишь указываю на то, что вас двое. А нас — целый город.
— Значит, вы бросаете вызов посланцу Короны. Ай-яй-яй. Это весьма серьезно, преосвященный.
— От нас до Лондона много миль пути.
— Воистину. Причем крайне мучительного пути, водного. А вот Хартфорд не столь далеко.
— При чем тут Хартфорд, сэр?
— В Хартфорде с живейшим интересом следят за моей миссией. Мы проехали через него по пути сюда. Губернатор Уинтроп — гостеприимнейший хозяин. Он весьма тепло рассказывал нам о своей дружбе с королем. Он провел несколько месяцев при дворе, когда получал королевскую хартию, дающую ему власть над Нью-Хейвеном. Более того, это он придал в мое распоряжение полковника Ханкса из Коннектикутского ополчения. Для содействия мне. Всяческого.
Дэвенпорт указал на Лита:
— Губернатор Нью-Хейвена здесь, а не в Хартфорде! По условиям хартии Уинтроп не получает полной власти, пока…
Балти поднял руку:
— Преосвященный! Судья Фик! Губернатор Лит! Данное дело подлежит рассмотрению этого суда. Вы открыто угрожали нам, — Балти обвел широким жестом зал суда, — в присутствии всех собравшихся здесь свидетелей.
Его слова возымели эффект. На лицах зрителей отразились нерешительность и страх.
— Спросите себя: стоит ли смерть этой девушки — или моя и полковника Ханкса — того, чтобы на ваши богобоязненные головы пал гнев короля? Мне кажется, это слишком дорогая плата за удовольствие посмотреть, как одну молодую женщину засекут до смерти. Даже если прибавить сюда штраф в пять фунтов. Неужто в Нью-Хейвене нету других развлечений? Быть может, вам понравились бы некие зрелища, устрояемые в Лондоне. На коих предателей, ослушников воли Его Величества, волокут по улицам, подвешивают, потрошат и четвертуют.
Фик и Лит побелели. Их взгляды обратились на Дэвенпорта. Он безо всякого выражения смотрел на Балти, потом молча кивнул. Благодарна Мотт перешла под охрану представителей Короны.
Балти и Ханкс вывели девушку из здания суда под ледяными взглядами ньюхейвенцев.
— Сэр, я ничего не знаю об этих судьях, о коих ты… — шепнула она Балти.
Он сжал ее руку:
— Не сейчас!
Готовые, оседланные лошади уже ждали в конюшне на дальней стороне Восточного ручья на окраине города. Благодарна села позади Балти. Они поехали на север, к красной горе, которую Балти окрестил Гофф.
— Мистер Сен-Мишель, вы держались молодцом, — сказал Ханкс.
— Я в юности немного играл на театре. Мне вечно доставались роли девушек.
— Сегодня вы вели себя как мужчина.
Балти обернулся к Благодарне. Он протянул ей руку, преувеличенно тряся ладонью:
— Видите? Я один из вас.
— Как это?
— Я трепещу.
Ханкс кинул Балти фляжку. Балти сделал большой глоток и протянул фляжку через плечо Благодарне. Та покачала головой.
— Куда вас отвезти? — спросил Ханкс.
Она указала в сторону утеса:
— Мой дом вон там.
— Дома вы не будете в безопасности. Вы можете укрыться у друзей? Мы вас отвезем к ним.
— Я не могу укрыться у них, ибо тем навлеку на них опасность.
— Но мы не можем взять вас с собой.
— Я и не прошу тебя об этом.
— Слушайте, мисс…
— Миссис, будь так добр.
— Где же тогда ваш муж?
— Он мертв.
— Против чего вы протестовали? — спросил Балти.
— Я не буду впутывать тебя в мои дела, сэр. Для твоего же блага.
— Уже поздновато.
— Все равно.
— Это что, какие-то квакерские дела?
— Конечно, это квакерские дела, — фыркнул Ханкс. — А вы думали, она решила представить перед горожанами историю леди Годивы?
— Я ее спрашивал.
— Что бы я ни сделала, у меня были на то свои причины.
— Дважды? После того, что с вами сотворили в первый раз?
— Мое дело правое, и оно сильнее, чем любая кара, которую на меня могут обрушить. Пусть даже неоднократно.
— Должно быть, это весьма важное дело, если вы готовы, чтобы вас засекли до смерти.
— А ты правда приехал из Лондона?
— Да.
— Какой он?
— Ну, он… очень большой. Двор Его Величества — самый роскошный во всей Европе.
— Вы там днюете и ночуете, надо полагать, — фыркнул Ханкс.