Лисса, с выражением сочувствия на лице, опустилась на колени. Меня это не удивило – она всегда питала слабость к животным. После того как я подстроила знаменитое сражение между хомяком и раком-отшельником, она не один день выговаривала мне. Лично я рассматривала сражение как проверку, кто из двух достойных соперников сильнее, а она – как жестокое обращение с животными.
Исполненная сочувствия, она протянула к ворону руку.
– Лисс! – в ужасе воскликнула я. – Он наверняка заразный.
Однако ее рука продолжила движение, будто Лисса не слышала меня. Госпожа Карп замерла, точно статуя, ее белое лицо в темноте напоминало лицо призрака. Пальцы Лиссы погладили крылья ворона.
– Лисс! – повторила я и рванулась вперед, чтобы оттащить ее.
Внезапно на меня нахлынуло странное ощущение – спокойствия, исполненного красоты и жизни. Ощущение было настолько сильно, что я остановилась. Потом ворон задвигался. Лисса негромко вскрикнула и отдернула руку. Мы обе смотрели на птицу, широко распахнув глаза.
Ворон медленно захлопал крыльями, пытаясь подняться. Когда это ему удалось, он повернулся к нам и уставился на Лиссу взглядом, казавшимся слишком умным для птицы. Я не сумела через нашу связь понять ее реакцию. Это продолжалось, казалось, целую вечность, затем ворон оторвал от нее взгляд, поднялся в воздух, и сильные крылья унесли его прочь.
Осталось лишь затихающее вдали шуршание листьев.
– О господи! – прошептала Лисса. – Что сейчас произошло?
– Черт его знает, – ответила я, стараясь скрыть свой ужас.
Госпожа Карп подошла к Лиссе, схватила ее за руку и с силой развернула к себе. Я мгновенно оказалась рядом, готовая действовать, если Психованная Карп попытается сделать что-нибудь не то, хотя даже меня подташнивало от мысли нанести вред учительнице.
– Ничего не произошло, – с диким выражением в глазах, тоном убеждения произнесла госпожа Карп. – Слышите? Ничего. И вы не расскажете никому – никому – о том, что видели. Обещайте мне. Обещайте, что никогда даже не будете снова обсуждать это.
Мы с Лиссой обменялись смущенными взглядами.
– Хорошо, – прокаркала госпожа Карп и слегка ослабила хватку. – И никогда не делай этого снова. Если сделаешь, они узнают. И постараются найти тебя. – Она повернулась ко мне. – Не позволяй ей делать это. Никогда больше.
Во дворе, неподалеку от спального корпуса, кто-то произнес мое имя.
– Эй, Роза? Я, наверно, сто раз окликнул тебя.
Забыв о госпоже Карп и вороне, я посмотрела на Мейсона, который, надо полагать, шагал рядом со мной к спальному корпусу, пока я пребывала в стране воспоминаний.
– Извини, – промямлила я. – Я не заметила. Просто… ммм… устала.
– Перевозбудилась вчера вечером?
Я с прищуром посмотрела на него.
– Ничего такого, с чем я не в силах справиться.
– Надо полагать. – Он засмеялся, хотя, похоже, ему было не так уж весело. – Скорее, Джесси оказался не в силах справиться.
– Он все делал хорошо.
– Ну, тебе виднее. Хотя лично я думаю, у тебя дурной вкус.
Я остановилась.
– А лично я думаю, что это не твое дело.
Он, казалось, разозлился.
– Ты постаралась, чтобы это стало делом всего класса.
– Я же не нарочно!
– Тем не менее это произошло. И Джесси, как известно, трепло.
– Он не станет болтать.
– Ага, – сказал Мейсон. – Потому что он такой привлекательный и принадлежит к такой важной семье.
– Перестань строить из себя идиота! – взорвалась я. – И вообще, тебе-то какое дело? Ревнуешь, что я была не с тобой?
Его лицо вспыхнуло, вплоть до корней рыжих волос.
– Мне просто не нравится, когда о тебе говорят гадости, вот и все. Тут же появилось множество грязных шуток. Тебя называют шлюхой.
– Плевать, как меня называют.
– А, ну да. Ты же у нас такая крутая. Тебе никто не нужен.
Я остановилась.
– Не нужен, да. Я – одна из лучших среди новичков в этой хреновой школе. И мне не нужно, чтобы ты галантно кидался защищать меня. Нечего обращаться со мной, словно я какая-нибудь беспомощная девчонка.
Я торопливо зашагала дальше, но он нагнал меня, огорченный тем, что в его услугах не нуждались.
– Послушай… Я не хотел расстраивать тебя. Просто беспокоюсь о тебе.
Я издала резкий смешок.
– Серьезно, – продолжал он. – Послушай… Я сделал кое-что для тебя. Пошел вчера вечером в библиотеку и поискал, что там есть о святом Владимире.
Я снова остановилась.
– Правда?
– Да, но там сказано об Анне. Все носит общий характер. Просто рассказывается, как он исцелял людей, стоящих на краю или даже за гранью смерти.
Последние слова задели больное место.
– Было… Было там что-нибудь еще? – запинаясь, спросила я.
Он покачал головой.
– Нет. Тебе, скорее всего, нужен первоисточник, но здесь их нет.
– Первоисточник? Это еще что такое?
Усмешка расплылась по его лицу.
– Ты что, только тем и занимаешься, что пишешь записки? Мы совсем недавно говорили о первоисточниках на уроке Эндрю. Это книги из того временного периода, который тебя интересует. Книги, написанные нашими современниками, вторичны. А еще лучше, если бы тебе удалось найти что-нибудь, написанное самим Владимиром. Или кем-то, кто реально знал его.
– Ха! Ладно. А ты у нас, выходит, гений?
Он легонько ткнул меня в плечо.
– Я просто обращаю внимание на то, что происходит вокруг, вот и все. А ты нет. Ты многое упускаешь. – Он нервно улыбнулся. – И послушай… Я правда сожалею о том, что сказал. Просто я…
«Ревную», – мысленно закончила я. Это было видно по его глазам. Почему я никогда не замечала этого прежде? Он сходит по мне с ума, а я ничего не вижу. И впрямь, многое упускаю.
– Все нормально, Мейс. Забудь. – Я улыбнулась. – И спасибо, что потрудился ради меня.
Он улыбнулся в ответ, и я вошла внутрь, сожалея, что не испытываю к нему тех же чувств.
Одиннадцать
– Тебе понадобится что-нибудь из одежды? – спросила Лисса.
– А?
Я скользнула по ней взглядом. Мы ждали начала урока славянского искусства мистера Надя, и я прислушивалась к тому, как Мия в разговоре с одной из подруг категорически опровергает слухи о своих родителях.
– Никакие они не слуги! – явно расстроенная, воскликнула она, попытавшись придать лицу высокомерное выражение. – Практически они советники. Дроздовы ничего не решают без них.
Я с трудом подавила смех, а Лисса покачала головой.
– Слишком уж ты радуешься по этому поводу.
– Потому что есть чему радоваться… О чем ты только что спросила меня?
Я рылась в своей сумке, ища губную помаду. И состроила гримасу, найдя ее. Там почти ничего не осталось. И где мне раздобыть новую?
– Я спросила, понадобится ли тебе что-нибудь из одежды сегодня вечером, – ответила Лисса.
– Ну да, конечно. Только ведь из твоего мне ничего не подходит.
– И что ты собираешься делать?
Я пожала плечами.
– Импровизировать, как всегда. Меня, в общем-то, это мало волнует. Я просто рада, что Кирова разрешила мне пойти.
Сегодня вечером у нас ожидалось собрание. Было 1 ноября, День всех святых, – кроме всего прочего это событие означало, что нас вернули в школу почти месяц назад. Сама королева Татьяна со своим эскортом прибывала в школу. Честно говоря, это меня не волновало. Она и прежде посещала Академию, дело обычное и не такое уж впечатляющее. Кроме того, пожив среди людей и избираемых лидеров, я была невысокого мнения о королевской власти. Тем не менее мне тоже позволили пойти – потому что там должны присутствовать все. Скромный шанс не торчать взаперти в своей комнате, а для разнообразия пообщаться с разными людьми. Глоток свободы вполне стоил того, чтобы вытерпеть скучные речи.
После школы я не стала, как обычно, задерживаться, чтобы поболтать с Лиссой. Дмитрий выполнил свое обещание относительно дополнительных тренировок, а я старалась выполнять свое. Теперь я имела два часа дополнительных тренировок с ним – один до школы, другой после нее. Чем больше я наблюдала за ним, тем лучше понимала, чему он обязан своей репутацией крутого парня и одновременно бога. Он, совершенно очевидно, много знал – даром, что ли, у него шесть знаков молнии? – и я сгорала от желания, чтобы он научил меня всему, что знал сам.
Явившись в гимнастический зал, я обнаружила его одетым вместо обычных джинсов в футболку и свободные штаны, что смотрелось очень даже хорошо. По-настоящему хорошо.
«Хватит пялиться!» – тут же приказала я себе.
Он поставил меня напротив себя на мате и скрестил на груди руки.
– С какой первой проблемой ты столкнешься, если окажешься лицом к лицу со стригоем?
– Он бессмертный!
– Нет, есть вещи более фундаментальные.
Более фундаментальные, чем бессмертие? Я задумалась.
– Ну, он будет крупнее меня. И сильнее.
Большинство стригоев – если они прежде не были людьми – имели тот же рост, что и их родственники-морои. Они также превосходили дампиров силой, рефлексами и остротой восприятия. Вот почему стражей обучали так жестко. Кривая эффективности обучения[7] была призвана компенсировать то, чего нам недоставало.
Дмитрий кивнул.
– Все это создает трудности, да, но не непреодолимые препятствия. Можно использовать лишний рост и вес противника против него же.
Он повернулся и продемонстрировал несколько приемов, показывая, как надо двигаться и наносить удары. Постоянно повторяя за ним движения, я начала понимать, почему во время групповых занятий меня регулярно побеждают. Я быстро усваивала его технику и не могла дождаться случая реально использовать ее. Ближе к концу занятия он дал мне возможность проявить себя.
– Давай, – сказал он. – Попробуй нанести мне удар.
Мне не нужно было повторять дважды. Я ринулась вперед, попыталась ударить его, однако удар был молниеносно блокирован, а сама я оказалась лежащей на мате. По всему телу растекалась боль, но, не желая поддаваться ей, я вскочила, рассчитывая застать его врасплох. Увы.