Но по-настоящему в путь они отправились только на следующий день. Экипажи и Алисанды, и мэтра Бонавентуры требовали хоть и мелких, а починок; следовало основательно пополнить запасы и сделать ещё множество подобных же дел.
Однако в конце концов недоброй памяти Штирбер остался позади. Широкий тракт вёл на север, весело стучали колёса – снег сюда ещё не добрался. Наёмники Курт с Ингваром пытались произвести впечатление на Минди с Венди, наблюдавших за их попытками с поистине ледяным хладнокровием.
Верзила Храбр даже отозвал новых спутников в сторонку:
– Вы, робяты, того… не петушитесь понапрасну. Не посмотрят на вас, как есть не посмотрят.
– Это ещё почему? – задиристо осведомился Курт. – Это потому что ты им не приглянулся, борода?
Вершник беззлобно ухмыльнулся.
– Я ж, робяты, от чистого, так сказать, сердца. Не верите – попробуйте, да только ничего не выйдет у вас. Смотрите, без ушей не останьтесь ненароком.
Проходившая мимо Венди, похоже, услыхала. Из правого рукава цайнопки бесшумно выскользнул широкий кинжал, с шипением рассёк воздух, вонзившись в дерево – пол-локтя от головы Курта.
Наёмник осёкся, глаза его зло вспыхнули.
– Ершиста, значит… – проворчал он, и руки его в потёртых перчатках сжались на эфесе длинного меча.
– Венди! – раздался голос Алисанды. – Не стоит пугать наших спутников. Будь так любезна.
Девушка немедля и очень-очень низко поклонилась. Не поднимая глаз, мелкими шагами подбежала к дереву, с завидной лёгкостью выдернув глубоко ушедший кинжал. Он скрылся в её рукаве, а сама Венди вдруг обняла Курта, чмокнув оторопевшего наёмника в щёку. И заспешила дальше.
– Ну, понял теперь? – ухмыльнулся Храбр.
– Да понял, борода, понял, – фыркнул Курт. – Ладно. Прав ты, признаю. Всё, можешь мне об этом не напоминать. Желательно – никогда.
Больше попыток заигрывать со служанками госпожи Алисанды никто не предпринимал.
На второй день пути с севера полетели первые белые мухи.
Чародейка, алхимик и охотник ехали вместе, во вместительном дилижансе мэтра Бонавентуры. Волшебница вновь и вновь заставляла их пересказывать подробности первого нападения гуунов, что-то чертила в книжечке.
– Кому вы могли перейти дорогу, кроме вампиров?
– Только им, – развёл руками Фиданца. – С королями, князьями, баронами и графами, как простыми, так и марк-, у меня отношения превосходные. Я их лечу. Потому что чародеи Конгрегации со своими чарами почему-то вечно опаздывают.
Алисанда покачала головой.
– Я тоже не могу понять, почему вампиры сами не вступили в бой. Нагнали столько гуунов и дали нам их всех перебить. Нелогично.
– Может, догадывались, что не стоит связываться с чародейкой Капитула?
– Ты мне льстишь, мастер, – отмахнулась было волшебница, однако затем задумалась, посерьёзнела.
– Я отправила вести, – проговорила она сквозь зубы. – Надеюсь, что-то полезное мы из ответов извлечём, иначе… А, пропасть, не сможете же вы всё время прятаться!
– Мне не привыкать, – пожал плечами мастер. Он смотрел на ученика – парень сделался чуть бледнее, но всё равно выглядел куда лучше, чем до вмешательства волшебницы. – Выследили наверняка не меня, а мэтра. Мало ли таких охотников, как я!
– Таких, как ты, милый мастер, – очень и очень мало, – невозмутимо сказала Алисанда. – Твой послужной список – давно легенда.
– Мой послужной список?
– Конечно. Я, скажем так, поддерживала свою осведомлённость об охотниках и их делах. Не требовалось много усилий, чтобы понять, с каким псевдонимом в моём листе следует тебя соотнести. Так что да, на месте вампиров я бы желала тебе смерти, и притом весьма сильно. Не удивлюсь, что донёс кто-то из их прознатчиков, и там решили, так сказать, разом избавиться от двух своих самых сильных противников.
– Едва ли, дорогая! – запротестовал толстяк, не забывая кидать неравнодушные взгляды на приоткрытый декольте бюст чародейки – сегодня она надела чуть менее «монашеское», по выражению мэтра, платье. – Делами охотников я занимался в глубокой тайне. Алхимиков нельзя сказать, что много, но нельзя сказать, что и мало. Да и вампиры… они никогда не вели войну избирательно, никогда не охотились за выделяющимися…
– Упыри всегда старались обратить магов, особенно молодых, – напомнил мастер.
– Да, но на саму Академию и Цитадель магов никогда не нападали! – парировал алхимик.
– Там стоят отпорные чары… очень старые и очень мощные, – вздохнула волшебница. – Чары настолько древние, и настолько сложные, что, увы, никто из живущих чародеев не в силах их расшифровать и воспроизвести. Вампиры это, скорее всего, знают и потому не суются.
– Однако они стали выбирать, – негромко заметил охотник. – Мой последний поход – погибла младшая дочь великого князя. Обращена юная чародейка или, во всяком случае, девушка с большими способностями – Морриган. Они больше не убивают просто так, когда имеют выбор. Они взялись за лучших.
– Княжна… это да, – признала Алисанда. – Раньше вампиры старались не трогать знать, довольствуясь простым людом. За пахарей не заступится никто – ну, или почти никто, – а вот за графа или барона станут мстить.
– И опять же не так, – возразил мастер. – Да, иногда удавалось забить какого-нибудь молодого упырька, но, как правило, такой ценой… если только неподалёку не оказывалось нас, охотников.
– Вот именно! – энергично кивнула волшебница. – Знатный лорд мог заплатить вам, мог нанять вас. Как нанял князь Предслав.
– Мы не убиваем упырей только заради денег. – Брови мастера гневно сдвинулись.
– Знаю-знаю. Не сердись. – Алисанда шутливо вскинула руки, словно сдаваясь. – Вы отыскиваете вампиров где получается, уничтожая их при первой возможности. Но золото вы тоже берёте. И ему, – кивок на мэтра, – платите золотом тоже.
– Потому что ингредиенты стоят Спаситель ведает сколько! – возопил мэтр Бонавентура, в свою очередь воздев длани. – Это ж не просто кислоты, не просто серебро, которым я их снабжаю!
– Да что вы оба кинулись оправдываться, словно мальчишки, которых за воровством яблок сторож застукал? – засмеялась Алисанда. – Мы отвлеклись. Значит, вампиры начали охотиться на… не только на тех, кто рядом, чтобы насытиться?
– Нет, – покачал головой мастер. – Если вспомнить знаменитую Вен… то есть Алую Леди, – быстро поправился он, – то она ведь тоже чародейка. И её потомство, насколько можно понять, не без магических способностей. У кого-то больше, у кого-то меньше. Но это так.
– Вампиры не используют магию, – нахмурилась Алисанда, словно вспомнив что-то не слишком приятное.
– Верно. Но Красная Упырица старается выбрать для обращения именно тех, у кого имеется дар, – вступил в спор Бонавентура.
Волшебница призадумалась.
– Красная Упырица. Да, ничего себе имечко.
– Вы её знаете, сударыня?
– Конечно. Говорю же вам, о вампирах я знаю куда больше, чем… чем обычный чародей Конгрегации или даже член Капитула.
– У Красной есть повод иметь на меня зуб, – не без известной гордости заявил мастер. – Она могла что-то прознать и о нашем мэтре. Вот и ответ – кто на нас нападал.
– Спекуляции чистой воды, – покачала головой Алисанда. – Может, так, может, иначе. Нет достаточных свидетельств.
– Мэтр! – вдруг раздалось резкое из переговорной трубы. – Мэтр, дерево поперёк тракта!
– О, только не снова эти уроды, – простонал алхимик. – Меня от этих кошмарных тварей просто тошнит. Курт, останавливайся…
– Нет! – Алисанда резко вскочила на ноги, почти оттолкнула толстяка от раструба. – Гони! Гони, Курт, гони! Как можешь! Вперёд! Только вперёд!
– Что…
– Гони! – взвизгнула Алисанда и, на ходу распахнув дверцу кареты, лихо полезла прямо на крышу.
Мастер ринулся следом.
Холодный ветер ударил в лицо; тракт тянулся по узкой полосе меж стенами глухого елового бора. Здесь, на северной границе маркграфства, селения становились уже редки, и найти неширокое место труда не составляло.
Тут, вдобавок, дорога проходила по глубокой выемке – имперские инженеры не любили ни подъёмов, ни спусков. Всегда, при малейшей возможности, они пробивали прямой путь даже сквозь не самые высокие и крутые холмы.
Дорога перед путниками оказалась наглухо заваленной. И не одним-единственным деревом – впереди громоздилась настоящая баррикада.
Курт, повинуясь команде чародейки, щёлкнул хлыстом, словно хлопушкой, над головами варанов, и те послушно прибавили ходу.
Алисанда, балансируя на крыше экипажа, размахнулась, правая рука её описала широкий полукруг. С пальцев сорвался огнешар, шипя и разбрасывая искры, устремился к преграде.
И тотчас же навстречу ему рванулась стремительная крылатая тень. Неимоверно быстрая, мечущаяся из стороны в сторону, с размытыми очертаниями широко раскрывшихся кожистых перепонок.
Тень врезалась прямо в огнешар, и тот взорвался, рассыпаясь веерами пламенных брызг.
– Проклятье! – взвизгнула чародейка, – Курт!
Однако наёмник уже понял всё сам, резко натягивая вожжи.
Огнешар распался, но и летучую бестию отшвырнуло назад, вбило в завал, острые сучья пронзили в ряде мест туго натянутую плоть крыла.
Мастер спрыгнул наземь, припал на одно колено; оба вскинутых самострела изрыгнули серебристрые дроты. Острия с хрустким звоном входили в дерево, прибивая к нему крылатую тварь.
Ингвар, Курт, Храбр, другие слуги Алисанды с мечами наперевес ринулись к баррикаде.
Они опоздали совсем ненамного. Очертания твари подёрнулись на миг тёмной дымкой, расплылись, и вместо летающего существа появилась молоденькая девушка, распущенные светлые волосы взметнулись облаком, и вампирша сорвалась с места.
– Беата! – выкрикнула Алисанда, спрыгивая прямо с крыши дилижанса. Рядом с ней сразу возникли, закрывая собой чародейку, её служанки-цайнопки.
– Беата? – не успел удивиться мастер, потому что вампирша уже оказалась среди бросившихся на неё людей, взвыла, закружилась, нанося мгновенные, неотразимые удары появившимися из ниоткуда когтями.