ертвяки и впрямь до Предславля дошли. Но то – дело прошлое. Лучше напомни нам, сколько фактов разупокоивания за последние годы тебе известно. Сколько раз Капитулу пришлось вмешиваться? Посылать пожарные команды? Сколько чародеев погибло, так сказать, «на передовом краю священной борьбы» и оказалось посмертно занесено на Стену Славы в парке Академии?!
– Вен, не горячись. Я…
– Не было от моих конструктов никаких разупокоиваний, Алисанда! Не было! Думаешь, я идиот?! Думаешь, все вокруг идиоты, кроме тебя, высокомудрой?!
– Вен, успокойся. Я лишь указываю…
– Я тебе сам могу порассказать и про Мендельсбург, и про Реденсборо, и про некромага Урдвара. И про костяных драконов, поражённых, согласно легенде, святым Петером. Про большое разупокоивание в год Алой Луны, про эпидемию мертвячества в Империи Креста, и про…
– Да дай же ты мне хоть слово сказать!
– Не дам! Не дам! – Маг аж ногой топнул. – Разупокоивания начинаются, когда нарушается баланс, описываемый, как ты помнишь, системой уравнений фон Шре… неважно, – быстро поправился он, видя круглые глаза охотника и алхимика. – Она считается неразрешимой в общем виде, но я нашёл частное решение, численное, вполне для моих целей подходящее. И порога, когда начинается массовое анимирование покойников или же просто скелетов, не переходил никогда! Поэтому моих конструктов было так немного! Но я искал способ сделать каждого из них предельно эффективным. И у меня получалось!
Его яростную тираду все выслушали в гробовом молчании.
– Вен, – негромко проговорила Алисанда, глядя на него со странной смесью – сожаления и даже как будто вины. – Вен, я понимаю, ты не безумец Урдвар. Пока. Ты держишься… в рамках. Но Урдвар – думаю, наши друзья о нём впервые слышат – начинал точно так же. Рискованные опыты на грани дозволенного, пламенная и громогласная критика замшелых консерваторов и перестраховщиков из Капитула; увещевания, уговоры, попытки его вразумить; наконец, когда все усилия поладить с очень, очень способным чародеем потерпели неудачу, Конгрегация отлучила его от магии…
– Урдвар был сумасшедшим, Санди, кровавым убийцей и маньяком! Как ты можешь вообще меня с ним сравнивать!
– Он был невероятно талантлив, Вен, – с неподдельной печалью проговорила Алисанда. – Как и ты. Может, даже ещё талантливее. И изначально он не был ни маньяком, ни даже просто безумцем. Его свели с ума и сделали таким некромагия и кажущееся всемогущество. Тайны смерти, ложные надежды на бессмертие…
– Алисанда. – Вениамин глубоко вздохнул несколько раз, пытаясь успокоиться. – Это не то, о чём я хотел поговорить. Мои… погружения в некромагию, к которым я прибег, признаю – не привели ни к каким побочным эффектам. И, ручаюсь, не приведут…
– Вен! – Рот волшебницы вдруг некрасиво изогнулся, словно в отчаянии. – Ну ты же сам понимаешь – и мы вели об этом речь у тебя в башне – твоими конструктами войны с вампирами не выиграть! Сотвори ты их в десять раз больше, в сто, в тысячу – и то не выиграть! А столько тебе не сделать, потому что Капитул тогда точно дознается, это как пить дать! И тогда разупокоивание точно начнётся! Ты ведь знаешь свой предел, ты сам сказал! Так какой во всём этом смысл?!
Мастер и алхимик замерли, все обратившись в слух.
– Смысл, – холодно и очень вдруг спокойно сказал чародей, глядя прямо в глаза Алисанде, – в неуклонном уменьшении числа высших, наиболее опасных вампиров. В уменьшении числа тех, кто производит новых упырей. Молодых вампиров может быть немало, но справляться с ними куда легче, чем с высшими. Плюс молодняк не способен трансформировать свои жертвы, во всяком случае, так было – до недавнего времени. А если молодые упыри и пытались кого-то обратить – так в лучшем случае получались гууны с бастардами. Или совсем уж ублюдочные недовампиры. Если верить Кретею из Монфиза, таковых упыри убивали сами.
Наступила тишина.
– Мои некроконструкты, – по-прежнему размеренно, словно стараясь, чтобы каждое слово гвоздём входило бы в сознание слушателей, отчеканил маг, – натаскивались именно на высших вампиров. Они не прошли бы мимо молодых, но только ощущая их потенциальную силу. По приезде, Алисанда, ты перечислила мне несколько… умерщвлений, как ты выразилась. В том числе умерщвлений высших вампиров. Да. Признаю. Моя работа. Моих некроконструктов. И сейчас они по-прежнему остаются в мире, ведут поиск, выслеживают упырей, и чем упырь сильнее, тем вернее они держат след. Вы, друзья, – он в упор взглянул на мастера и мэтра Бонавентуру, – я был бы рад, если бы вы присоединились ко мне, как только мы разберёмся с этими Пророчествами Разрушения. У вас на плечах и так неведомая команда упырей и как бы не сама, гм, Алая Леди. Санди! Если ты уже закончила клеймить подлого отступника и наймита Хаоса – сиречь меня, – то, быть может, вернёмся к тому, с чего начали? Вспомни, как ты хотела добыть того же козлоногого!
Алисанда тяжело вздохнула.
– Мальчишки всегда мальчишки, – страдальчески сообщила она крыше экипажа. – Сколько б им ни было лет. Никакого соображения. Что бы вы без нас, девушек, делали?.. Впали бы в дикость, завернулись бы в шкуры и лопали бы сырое мясо прямо с кости. Вен! Пророчества пророчествами, а некромагия – некромагией. С Пророчествами ещё неведомо как всё обернётся, а вот ежели Капитул тебя застукает…
– Ну ты же меня не выдашь, правда?
– Ах чтоб тебя! Толкает меня, понимаешь, на должностное преступление!
– Ну вот пока мы занимаемся Пророчествами, я не занимаюсь некромагией! И вообще!
– Да уж, и не будешь заниматься, пока я за тобой приглядываю! – погрозила она пальцем.
– Это мы ещё посмотрим! – запальчиво объявил Вениамин.
– Посмотрим-посмотрим, – проворчала Алисанда. – Не знаю, как вы, мои дорогие спутники, а я от всех этих споров проголодалась, как… как красный демон, наверное. Дорогой Джованни! Не поспособствовали ли бы вы, по дружбе, накрытию на стол, пусть даже и дорожный?
– Магистр Вениамин, – старый охотник и Джованни Фиданца, мэтр Бонавентура, с двух сторон подошли к чародею. Вид у них был самый что ни на есть заговорщический, – на пару слов. Пока… пока госпожа Алисанда почивает.
Чародейка и впрямь отправилась в свой экипаж. Минди сидела на козлах там, дилижансом мэтра правила Венди, бросая на алхимика такие взгляды, что Вениамину становилось даже неловко.
– Что стряслось, друзья?
– Сперва спрошу. – Мастер перевёл дух. – Я ж, магистр, при госпоже Алисанде не всё рассказать мог. Когда с теми-то упырями столкнулись мы, когда и парня моего ранили… их ведь не мы добили. Скажу больше, они бы нас… того. Потому как явилась сама Красная Упырица, и… в общем, кисло дело вышло.
Вениамин кивнул.
Мастер принялся описывать случившееся вновь, на сей раз уже ничего не упуская и не опуская.
– Ну да, мой это, – кивнул Вениамин. – Мой конструкт поработал. Из ранних, судя по описанию. Рад, что… что смог оказаться полезным, друг мой.
Охотник кивнул.
– Он бы и Красную бы взял, да только она, как и эта молоденькая, Беата, вырваться сумела да бежать. Умная. Знает, когда биться, а когда нет.
– Вырвалась? – нахмурился маг.
– Ага. Вырвалась, перекинулась, да и улетела. А конструкт ваш, значит, головы-то всей троице и снёс окончательно, и живым, и мёртвому.
Вениамин покачал головой.
– Научились, однако… Сообразили, что нужно не драться, а бежать. Надеются оторваться, сбить со следа. Подумаем.
– То-то же, что подумаем, – кивнул мастер. – Только это ещё не всё, магистр.
И принялся рассказывать всю историю с Корделией Боске и красным демоном.
Вениамин слушал, плотно сжав зубы. Алисанда, Санди, вот уж действительно бедовая голова! И да, Корделия Боске… всё сходится. Далеко же они зашли; но что же это выходит? Если к той же Корделии была послана Морриган, обращённая Красной Упырицей, если у него в башне появилась Беата, тоже из «потомства» Алой Леди, то налицо связь между этой высшей вампиршей и магами Капитула. Возможно, Красная как раз и стоит за всеми этими «мирными переговорами»; но тогда зачем Беате нападать на их караван? Она что, не видела, что там – Алисанда? Или не знала, что именно на неё замыкаются связи её патронши?
Что-то не сходилось.
Если допустить, что Беата должна была покончить с мастером и алхимиком – а в свете рассказанного старым охотником вполне можно допустить, что Красная Упырица как раз и мстила за свои погибшие порождения – то, быть может, она и впрямь ничего не знала про миссию Морриган и роль Алисанды во всём этом деле.
– То есть что ж это выходит, магистр Вен – маги и впрямь с упырями стакнулись? Демонов вызывать учатся?
– Не могу не присоединиться к вопросам досточтимого мастера, – заявил и алхимик. – Что всё это значит, дружище Вениамин?
Маг досадливо пожал плечами.
– Вы же видите, что за характер у нашей дражайшей Алисанды. «Есть два мнения – моё и неправильное», вот и весь сказ.
– Преувеличиваете, магистр, – вдруг покраснел старый охотник. – Госпожа Алисанда… она, я уверен, добра людям желает, не зла…
«Ах ты, подголосок сивый, – сердито подумал чародей. – Что, седина в бороду – бес в ребро? Ну так за Минди или за Венди поухаживай, а то они, боюсь, нашего мэтра вдвоём до смерти залюбят».
– Конечно, – сдержанно сказал магистр. – Конечно, госпожа Алисанда зла никому не желает. Но вот путь, ею избранный… я считаю ошибкой. Как, впрочем, и она считает ошибкой мой.
– А чего ж они, маги то есть, хотят-то? – озабоченно спросил охотник. – Чтобы мы упырей не убивали, что ли? Не, быть того не может!
Чародей вздохнул.
– Они хотят… чтобы вампиры перестали охотиться на людей. А охотились бы вместо этого то ли на демонов, то ли на ещё каких-то существ с иных бытийных планов.
– А что, заманчиво! – воодушевился мэтр Бонавентура. – Просто, но в то же время дерзко и элегантно! Решение из совершенно иной плоскости! Не из «или мы их, или они нас»! Красиво, эх как красиво!