Так почему упыри не охотились здесь, в окрестностях Цитадели?
О, конечно, объяснений можно было придумать массу. Что они боялись спровоцировать в ответ настоящую войну – подобно той, с мертвяками, на которую вышли все чародеи Академии от мала до велика. Что им тяжело пробираться сквозь густонаселённые земли, если «гнёзда» их и впрямь «в Гнилогорье, за Вирром». Это соответствовало тому, что нападали кровососы всё больше по западным рубежам Четырёх королевств и княжества, как именовалась эта совокупность в географических трактатах.
Можно было придумать также, что само скрещение двенадцати лей-линий действует на вампиров угнетающе, что им не по нраву многочисленные храмы Спасителя… много ещё что.
Но именно «придумать».
– Вениамино! Дорогой! Где ты пропадал? – Алисанда встретила его на пороге, ни дать ни взять – супруга, со скалкой в руках приветствующая подгулявшего муженька. – Куда вы все подевались? Никого нет!
– Как это «никого нет», Санди? Уж, во всяком случае, о местонахождении мэтра нашего, любвеобильного Бонавентуры, тебе могла б поведать Венди. Ну или Минди. Кстати, почему ты на это так спокойно смотришь?
– Не переводи разговор, милый. – Алисанда, в простом «рабочем» платье, вела его вглубь дома, взяв под руку. – Корделия посыльных шлёт, говорит, что-то нашла насчёт Пророчеств, а вас как корова языком слизнула! Ни тебя, ни Джованни, ни мастера!
– Фиданца был в лаборатории, откуда он довольно-таки невежливо велел мне убраться, ожидая, гм, в гости как раз твоих служанок. Мастер… мм-м… осматривает красоты Цитадели?
Алисанда фыркнула, как показалось магу, с известной ревностью.
– Осматривает, да. Красоты, да. Только не Цитадели, а не отличающихся особой нравственностью девушек в соответствующих заведениях!
– Седина в бороду, – смиренно проговорил Вениамин, целомудренно закатывая глаза, – красный демон в ребро. Не суди его строго, дорогая. Много ли красавиц он встречал, мотаясь по разорённым краям, там, на западе? Тут же – по словам того же Фиданцы, – поспешно добавил он, – такие красотки, что у Джованни совершенно кружится голова. Несмотря на прелести Минди и Венди.
– Ну да, – проворчала волшебница. – Ты, конечно же, на здешних прелестниц и взгляда не кинул?
– Зачем мне прелестницы, если я могу созерцать твою красоту, Санди?
Волшебница остановилась, воззрилась на него недоверчиво.
– Что за внезапные комплименты, милый Вениамино? Соскучился без общества Делии?
– Э-э, почему бы мне не сделать комплимент старому другу?
– Не знаю, на что обидеться больше – намёк на мой возраст или на то, что мы, дескать, «друзья»?
– Да перестань, Санди, ну что ты, в самом деле? Думаю, что Джованни просто заработался. Он очень, очень увлечён, прямо как ребёнок новой игрушкой. Всё не нарадуется на ваши аппаратусы. Не может, видишь ли, поверить, что всё это простаивало без дела! А мастер… ну, не вини его. Немолодой, одинокий… хочется хоть немного тепла, пусть даже и за деньги. Их, как мы знаем, в гроб с собой не захватишь.
– Правители Чёрных королевств думали по-другому, – засмеялась Алисанда, тряхнув головой. – Ладно, пусть себе лунь седой развлекается. Всё равно никуда не…
– Конечно, не денется! Куда ж ему деться?
Они оказались в кабинете чародейки. За последнее время тут изрядно поубавилось порядка; всюду громоздились свитки, выписки, карты и тому подобное, небрежно придавленные кристаллическими друзами.
– У тебя такой вид, – проницательно заметила Алисанда, – словно ты только что вывел окончательное решение уравнения детерминированного хаоса и направляешься в Академию получать почётный свиток из чистого золота. – Она опустилась в кресло – грациозно, как и всё, что она делала, – и принялась разбирать набросанные в кучу свитки. – Сейчас покажу тебе, что Корди отыскала. Так по какому поводу радость?
– Санди, скажи… вот те чары, которые защищают от вампиров… они действуют только в Академии, по всей цитадели или вообще по всей округе?
Рука чародейки замерла.
– Почему это тебя вдруг заинтересовало, милый Вениамино?
– Ай, ай, ай. Не уподобляйся нашему знаменитому меняле Шмулю бар-Ицхаку, вечно отвечающему вопросом на вопрос.
– Запомнил, – рассмеялась Алисанда. – Запомнил и в точности повторил мою фразу. Но всё равно, с чего ты вдруг озаботился этим?
– Санди. Сложно ответить прямо? Или не хочешь признаваться, что просто не в курсе?
– Уел, – вздохнула чародейка. – Да, не в курсе. Да, не хочу признаваться. Не знаю. Никогда не интересовалась. Всем известно – Цитадель под защитой. Вампиры тут не нападают. Испокон веку. Потому что чары. Чего ты от меня добиваешься?
– Ну, так всё-таки, известно ли тебе, как далеко простирается защита? Или Капитулу? Вопрос-то ведь непраздный. Если кто-то сумел создать чары…
– Которые мы всё равно не можем воспроизвести, – перебила его волшебница. – Которые не поддаются расшифровке. Которые основаны на непонятных нам принципах. Думаешь, зря я вспомнила уравнение детерминированного хаоса?
Вениамин вздохнул.
– Санди, я…
– И думать брось! – строго сказала она. – Умные тут головы ломали, маги-теоретики, не нам с тобой, милый, чета. Ломали-ломали, ничего не добились. И ты не добьёшься. И я не добьюсь. Даже Корди, червь книжный, vermis liber, тут спасует. Давай о чём-то более приземлённом. Пророчества Разрушения – ты готов?
«Она не хочет говорить об этих чарах, – подумал маг. – Изворачивается, уходит от ответа, прикрывается незнанием, наплевав на гордость и самомнение».
– Санди. Замковые камни, в которые и заложены эти нерасшифровываемые, утерянные чары, отзываются на некромагические руны.
Она с преувеличенной аккуратностью уложила свиток на стол, нежно, словно драгоценность. Придавила ладонями.
– Вен. Ты сошёл с ума. Тебя экскоммуницируют, и меня вместе с тобой, как соучастницу. – Глаза её впились прямо в него. – Тебя заметили? Впрочем, что я, вы ж ничего не видите, когда заняты своими «открытиями»… – Она безнадёжно махнула рукой. – Небось уже и доносы в Капитуле валяются…
– На этот случай у нас есть ты, – спокойно сказал маг. – Доносы перехватишь и в печку! А? Хорошо я придумал?
– Вен! Ну пожалуйста, ты можешь хоть немного побыть серьёзным?!
– Санди, я донельзя серьёзен. Мы ж с тобой вместе эти книжки таскали! До сих пор помню тот карниз, едва не навернулись…
– Вот именно, – проворчала Алисанда. – Ну, раз начал, так уж договаривай. Чего с этими рунами?
Вениамин в нескольких фразах рассказал о своём открытии. Чародейка недоверчиво покачала головой.
– Отсутствие защиты? Вен, это можно установить с точностью, только если мы притащим вампира на Площадь Красавиц и посмотрим, что с ним случится.
– Так давай притащим. Вызови этого, как его, ле Вефревеля. Твоего дружка Гийома.
– Ты, я смотрю, склонен к радикальным решениям. – Она улыбалась. – Узнаю прежнего Вена. Моего. С которым я лазала по крышам и там же занималась любовью. С ним же.
Маг стиснул зубы.
– Санди…
– Да. – Она глубоко вздохнула, поправила сперва волосы, затем воротничок платья. – Нет, ле Вефревеля я притаскивать не стану. Он слишком ценен для наших переговоров.
– Пусть кого другого пришлёт, – пожал плечами маг. – Кого не жалко. Неужто он тебе откажет?
– Марион, может, и не откажет, – засмеялась Алисанда. – Хорошо, давай так – я передам весть Гийому. А теперь давай вернёмся к Пророчествам. Тем более что Корди и впрямь отыскала нечто… нетривиальное.
Мерно взмахивая крыльями, вампир летел прямо на запад. Невидимая ни для кого, кроме мастера, дорожка зеленоватого дыма служила надёжным ориентиром. Старый охотник готовился к долгой погоне, беспокоился, хватит ли выносливости варану, хотя загнать эту рептилию было практически невозможно; и потому, когда упырь внезапно заложил крутой вираж, решил, что тот каким-то образом почуял-таки за собой слежку.
Руки сами стиснули рукоять самострела. Оставалось только надеяться, что этот упырь не окажется таким же неубиваемым, как приснопамятная Беата.
Однако ле Вефревель не обратил на одинокого всадника никакого внимания, скорее всего, просто не заметил. Ещё шире разведя крылья, заскользил на потоках ночного ветра обратно, прямиком к Цитадели.
– Хитришь, – прохрипел мастер. Азарт погони разгорался всё жарче. – Хитришь, кровопийца, следы путаешь! Со мной-то не выгорит, не надейся!
Обратно вампир уже не просто летел, а поистине мчался. Следящее заклинание мало-помалу теряло силу, шлейф зеленоватого дыма становился всё призрачнее и бледнее. Ещё немного, и будет совсем не разглядеть.
– Ну, миленький, не выдай. – Мастер склонился к самой голове варана. – Жми, изо всей мочи жми!
И он одним движением большого пальца выщелкнул пробку скляницы.
Почуяв снадобье, варан тотчас вывернул шею, распахивая пасть и вываливая толстый язык – мол, давай, давай сюда скорее! Мм-м, вкуснотища!
И зашлёпал куда проворнее.
Вампир давно исчез в сгустившемся мраке, и мастер преследовал его, ориентируясь только и исключительно по дымчатому шлейфу.
– Куда ж ты прёшь-то, этак-то резво да прытко?
В Цитадель. Гм, зачем ему туда? Он же должен передать грамоту своему набольшему, а не болтаться невесть где? Хотя, если у упырей распри, то всё возможно…
На востоке уже занималась заря, когда донельзя вымотанные человек и варан оказались в пригороде Цитадели. Зеленоватый шлейф сделался почти незаметен в утреннем воздухе, и мастер руководствовался больше собственным наитием, или, вернее, магическим даром, выбирая дорогу.
Здесь вампир уже не летел. Он, похоже, перекинулся обратно в человека и… и шагал себе по спящим ещё улицам.
Мастер увидел его нескоро, но всё-таки увидел. Пригороды Цитадели достаточно обширны, а упырь, хотя и спешил, кажется, не желал привлекать к себе особое внимание. И он шёл именно пешком – ва