Маг не обращал на болтовню Фиданцы особого внимания. Тот сейчас всё равно ничем помочь не мог.
Двинуты рукояти, повёрнуты маховики, фокусирующие лизны пришли в движение, поток силы от двенадцати скрещённых под Академией лей-линий вливался в сложную систему резонаторов. Собственно говоря, Вениамин заставлял сейчас обсерваторию работать «наоборот», не собирать устремляющиеся с небес звёздные лучи, а рассеивать ту силу, что шла из-под земли.
У света и магической силы, как ни странно, достаточно много общего.
Как и положено древним артефактным машинам, сооружённым во времена расцвета Академии, когда, говорят, даже просто мещанин или лавочник левитирующими носовыми платками пользовался, чтобы сами бы взлетали, когда надо, нос ему утирали и сами куда следует прятались – работали эти агрегаты шумно, пафосно, поворачиваясь на массивных бронзовых платформах, украшенных всевозможными завитушками, художественно обработанными (во избежание ненужных магических интерференций) рунами.
Чародей аккуратно вставил в зажим принесённый кристаллик. Система чем-то походила на его рунную мельницу, но, конечно, поток силы тут был на порядок мощнее. «Плотность магического потока на пересечении лей-линий возрастает, как функция ƒ(æ) =æn, где æ – средняя мощность каждой линии данного пересечния, а n – количество линий в нём…»
– Я бы на твоём месте поторопился, дружище. Надеюсь, объяснение для госпожи Алисанды ты уже придумал.
Маг не ответил. Сейчас, ещё немного, ещё чуть-чуть – главное не переборщить – как бишь они рассчитывались, эти, как их «паразитные биения»?
С немалым усилием, но формулы всё-таки начинали всплывать в памяти.
Сейчас мы их…
Кристалл в зажиме пискнул, словно живое существо, словно мышка, угодившая в кошачьи когти. Студиозусу Вениамину Скорре всегда было почему-то жалко этих смешных белых зверьков с чёрными бусинками глаз, над которыми ставили в виварии опыты его одноклассники-медики. Нет, он всё понимал, жизни человеческие – это не жизни белых лабораторных мышек, специально для того и выведенных; но жалко ему их было всё равно. И кристалл сейчас пискнул, словно та самая мышка…
– Демоны… – сквозь зубы прошипел чародей. – Джованни, неужели…
Он хотел сказать «неужели мы опоздали», но в этот миг кристалл в зажиме ярко вспыхнул, холодной алой вспышкой. Яркой настолько, что озарилась вся обсерватория, словно тут начинался пожар.
На сей раз, знал мастер, он попал и попал крепко. Не спуститься вниз; не подняться наверх. Он сумел бы, окажись тут обычная скала; и без особого снаряжения ему случалось влезать на головокружительные кручи. Два гномьих кинжала да гномьей же работы кошки, верёвка-самообвязка – и он поднимется почти на любой откос.
Почти на любой. Здесь же стена гладкая, словно отполированная. И не просто отполированная, но и все трещины, даже самые мельчайшие, заделаны.
А упыри внизу так и мелькали, так и сновали туда-сюда. Вылетали и в крылатой своей ипостаси, из устья то одного, то другого тоннеля; рано или поздно воспользуются и этим. Особенно, если та упырица закончит свои поиски и решит, что о случившемся следует доложить.
С дыркой от стрелы в плече, пусть и со всеми снадобьями мэтра Бонавентуры, он долго не продержится.
Начать расставлять ловушки и капканы? Их у него с собой всего ничего, припасы остались большей частью в седельных сумках его бедного варана. Ох, выместят на нём упыри злобу, на невинной животине!
Ну ничего. Ты всегда знал, что этот день придёт, приятель. Охотники не умирают в своих постелях… хотя пример старого Торфинна говорил об обратном.
Нечего больше ждать. Надо попытаться выбраться, как бы безумно это ни звучало. Выбора нет – идти обратно по коридору, потом лезть вверх по вертикальной шахте в надежде, что ему удастся отыскать, как открывается изнутри потайная дверь, что там не окажется стражи (или хотя бы не больше трёх-четверых)…
Нет, иного тут не придумаешь. Если дело обернётся совсем скверно – ну, есть горошинка с ядом. Но, в любом случае – магистр Вениамин должен узнать.
Мастер достал из кармашка заветный кристаллик.
Где-то там, за пределами Академии, за стенами Цитадели, мастер привёл в действие свой кристалл.
И теперь нужно было не всплескивать руками, а быстро, ни на что не отвлекаясь, «установить местонахождение источника первичного сигнала», как говорилось в учебниках.
Работа. Только работа. Как у автоматона. Всё рассчитано заранее, все чары «на ниточке», как говорили в Академии.
Захват. Фиксация. Удержание. Расчёт направления. Расчёт углового отклонения от линии горизонта. Ещё одна фиксация. Наложение…
Во рту пересохло. Глаза плотно зажмурены, и маг увидел мрачные своды какой-то исполинской пещеры.
Мгновения таяли, словно капли внезапного дождя на раскалённых солнцем камнях.
Чародей вглядывался в картину, явившуюся на обратной стороне плотно зажмуренных век.
Мэтр Бонавентура замер, словно окаменев, правда, ненадолго – по лестницам уже несся звонкий перестук подбитых железом каблучков.
– Что здесь происходит? Что здесь происходит, демоны бы вас всех побрали?!
Госпожа Алисанда де Брие ди Бралье дю Варгас бежала по коридору. За ней, подбирая юбки, мчались, как на пожар, Корделия Боске и Марион де Сегюр.
Госпожа Алисанда почти влетела в обсерваторию – и угодила прямиком в объятия мэтра Бонавентуры. Даже не в «медвежьи» – мелковат медведь был для такого сравнения – а в объятия горного великана.
Правда, в отличие от оного, мэтр Бонавентура был идеально выбрит, надушен соответствующими благовониями и облачён в чистый балахон.
– Милсдарыня Алисанда! Радость моя от возможности лицезреть и обнимать вас поистине безмерна!
– Убери руки с моей задницы, Фиданца! – яростно зашипела Алисанда ему прямо в лицо. – Да отпусти же ты меня!
– Простите, моя дорогая госпожа, – алхимик улыбнулся ещё шире и любезнее. – Но у магистра Вениамина там сейчас весьма важный процесс, помехи которому никак не могут быть допущены. Понимая ваше стремление как можно скорее обнять вышеупомянутого господина…
– Фиданца! – взвыла чародейка. Она не могла пошевелиться, огромные ручищи Бонавентуры прижимали её локти к бокам, и вырваться не было никакой возможности. – Корди, чего застыла?! Мари!
– Спокойно, дорогие мои magicis feminarum! Спокойно, дорогие чародейки! Не надо пихаться, щипаться и пинаться. Пытаться отдавить мне пальцы на ногах, госпожа Алисанда, не надо тоже. Всё в полном порядке, и всё под контролем. Ничего не горит; угомонитесь, я вас умоляю. Просто нам с магистром Вениамином потребовалось срочно уточнить кое-какие детали.
– Э-э… мэтр Бонавентура… – как-то не слишком уверенно начала Корделия Боске. – Не вынуждайте меня применить…
– Дорогая магистр! Когда вам говорили в последний раз, что у вас совершенно волшебные, изумительные, прекраснейшие глаза, в которые так и хочется глядеть, не отрываясь?
– Бабник, распутник, развратник! – завизжала Алисанда в бешенстве. – Корделия!
– Всё, – вдруг раздался из-за могучей спины алхимика голос Вениамина, как будто бы спокойный и сдержанный. – Можешь отпускать госпожу Алисанду, Джованни. Спасибо тебе, друг.
– Спасибо?! – Алисанда задыхалась от возмущения.
Бонавентура по-братски чмокнул Алисанду в щёку и разжал руки.
– Близость ваша, госпожа Алисанда, поистине бесценна для настоящего ценителя красоты!
– Тьфу! Пошляк, жирняра, ярмарочный острослов! – бушевала освобождённая чародейка.
Корделия Боске осторожно кашлянула.
– Уважаемый мэтр, не были бы вы так любезны освободить про…
– О! – закатил глаза алхимик, не сдвинувшись ни на йоту. – Вы, госпожа магистр, наверное, решили, что комплимент вашим прекрасным очам я выдал, так сказать, затягивая время?.. Нет, нет и ещё раз нет! Я просто не мог решиться, зная вашу преданность науке и…
– Я. Его. Сейчас. Оскоплю! – прошипела Алисанда, отскакивая от алхимика. Вся красная, она поспешно оправляла причёску и платье.
– Впусти их, Джованни.
Мэтр насмешливо поклонился трём чародейкам – взбешённой Алисанде, какой-то неуверенной, словно бы растерянной Корделии и сжавшейся в комочек Марион, которая, похоже, очень хотела бы оказаться сейчас где угодно, лишь бы подальше от этого места и всего, что тут творилось.
– Вениамино! Потрудись объяснить, что всё это значит! – уперев руки в боки, Алисанда надвигалась прямо на мага, застывшего у громадных маховиков.
– Наш мастер угодил в переплёт. – Вениамин был бледен, пальцы судорожно сжаты в кулаки. – Нам надо его выручать. Немедленно. Вот прямо сейчас.
– Куда угодил? В какой переплёт? Что, перебрал лишнего и ввязался в драку со стражей?
– С вампирами, – холодно сказал маг. – Они здесь, в Цитадели. Вернее, под нею. Это всё, что я успел понять.
Все три чародейки загомонили разом, размахивая руками. Слышалось только что-то вроде:
– Бред! Ерунда! Откуда! Древние Чары! Ни одного нападения!.. Пьян, скотина!..
Последнее, как нетрудно догадаться, вырвалось у госпожи Алисанды.
– Санди, – резко прервал всю эту какофонию Вениамин. – Мастер выследил вампира. Гнался за ним до… до подземелий Цитадели. Где обнаружил их гнездо. И ещё что-то, какой-то магический артефакт невероятной мощи.
– Да откуда ты это знаешь?!
– У него был мой кристалл. Ты знаешь какой.
Алисанда поджала губы.
– Покажи мне. У тебя же, я вижу, стоит двойник?
– Стоит. Санди, я…
– Потом все разговоры! Показывай! Корди, Мари, готовьтесь! Будем устанавливать точно…
– Я уже установил. Это совсем близко от Цитадели, только глубоко под землёй. Какая-то пещера…
– Чепуха! Корди, давай, первый контур! Чепуха, говорю, Вен! Под Академией нет никаких подземелий! Маголокация не показала…
– Да знаю я! – оборвал её Вениамин. Демоны бы побрали твою самоуверенность, Санди! – Но сигнал был чёткий. И, прости, я не ошибаюсь в таких вещах.