И точно – там, впереди, в толпе вампиров, высоко взлетела обтянутая красным рука Алой Леди.
Ноги словно сами собой сорвались с места. Во рту сухо, в висках зло и отрывисто колотится кровь.
И вслед за ним из зева тоннеля парами, одна за другой, ринулись и гууны, хрипло ревя и потрясая оружием.
Мика – Микаэла осталась где-то позади.
Белая молния с треском хлестнула по камню совсем рядом, княжича чуть не отбросило, он едва удержался; лиловое пламя, гудя и клубясь, пронеслось над головой, пахло как после грозы, да так сильно, что обжигало ноздри.
Ученик бежал и кричал, не слыша собственного крика.
– Мастер! Заклятье! Прервать! Сбить его! Иначе всё! Конец всему! Закройте портал!
«…я была чародейкой, княжич. Ведьмой, если уж совсем честно. И далеко не светлой. Настолько, что меня даже сжечь хотели. А когда становишься вампиром, привычная магия… перестаёт повиноваться. Остаётся с тобой, но словно уходит, уплывает в глубину. Я неуязвима для обычных чар, но и они не повинуются мне. Сделать то, что нужно, я сама не могу. Требуются настоящие маги, лучшие из лучших. И твои друзья подходят как нельзя больше».
– Мастер! Маги! Прервите это! Прервите заклятье!
Тёмная волна гуунов обогнала его, с хриплым рёвом размахивая молотами и палицами; они стремительно катились к магическим камням, что пылали алым уже до самого основания.
Княжич видел обернувшиеся к нему десятки лиц – упырьих, бледных, с тёмными провалами глаз; и шесть человеческих, среди которых он видел сейчас только одно – его мастера.
Оно вспыхнуло от радости. От самой настоящей, идущей из глубины, от самого сердца.
Храпящие демоны остались позади. Белая молния стегнула по рядам гуунов, один из них запнулся, покатился кубарем, весь дымясь.
Лиловый огненный язык лизнул камень прямо перед ними, и ещё один гуун не успел уклониться, мгновенно обратившись в живой факел.
Ни один вампир не ступил за пределы ограждённого двенадцатью мегалитами круга. Они лишь молча смотрели, и княжичу казалось, что не осталось в них сейчас ничего, кроме лишь огромного, всепоглотившего изумления.
– Грру-м-м? – зашевелился вдруг сзади, у стены, один из дрыхнувших демонов.
Княжич не обернулся. Пылающие монолиты были уже совсем рядом, гууны, с маху проскочив невидимую границу, сшиблись грудь на грудь со столпившимися там упырями.
– Мастер! Заклятье! Прервать! Сбить его!
Алая Леди высоко вскинула правую руку, и из тьмы одного из тоннелей вырвалась толпа гуунов. Самых настоящих гуунов, а меж них – бежал ученик старого охотника.
Это вообще уже не лезло ни в какие ворота.
– Мой лорд! – заверещала в тот же миг Красная Упырица. – Мой лорд, вторжение! Позвольте, лорд?!
– Негодяи! – взвыл старый вампир. – Негодяи, ничтожества, прохиндеи! Венка! Убей их всех, а этого мальца – ко мне! Я его сам, на собственный клык! Вы, все – чего стоите?! Разорвите, в клочья! Немедля!
Но почему-то ни один из вампиров не сдвинулся с места. Вениамин заметил, что многие из них с настоящим ужасом глядели на зашевелившихся у дальней стены демонов, на плюющееся огнём и молниями облако над головами.
– Чего встали?! – хрипло орал Гримменсхольм. – Убейте их всех! Всех!
Красная Упырица в упор взглянула на Вениамина.
«Сейчас – или никогда!»
Подумал ли это он сам или прочитал её мысли?
Алая Леди прыгнула на старого охотника. Ударила его наотмашь – но не когтями, а тыльной стороной ладони. Получила в грудь серебряный дрот, завизжала высоко, режуще, нестерпимо – и они покатились по полу.
– Заклятье! Заклятье! – Ученик увернулся от очередной молнии.
Толпа гуунов столкнулась с упырями, и началась потеха.
Кто-то из вампиров, похоже, пытался отдать гуунам ментальный приказ – но, едва молот размозжил голову какой-то упырице, слишком долго повелительно вытягивавшей руку, прижимая пальцы другой к виску, остальные сообразили, что надо драться.
Кто-то перекинулся; кто-то схватился за висевшие у поясов парадные шпаги.
Быстрота и сноровка вампиров поражали; Вениамин не мог различить ни единого выпада.
Мастер и Красная Упырица меж тем так и катались по камням; причём катились не просто так, а очень даже уверенно и быстро к границе магической звезды, ограниченной мегалитами. Миг – и они уже оказались за ее пределами.
Бонавентура кинулся следом, потащив за собой Корделию и Марион. Вениамин – за ними.
Уже становилось ясно, что вампиры совершенно очевидно стараются изо всех сил и любой ценой держаться в пределах кольца мегалитов; там сейчас кипела дикая схватка с гуунами – подданные лорда Гримменсхольма, похоже, с трудом, но поверили-таки, что извечные слуги их расы вышли из повиновения.
Шпаги разили, словно молнии, пронзая шеи, торсы, животы гуунов. Перекинувшиеся вампиры били крыльями, их костяные лезвия на локтевых изгибах врезались в плоть гуунов – однако резали её далеко не с той же лёгкостью, что человеческую; завязали в костях и жилах…
Перекинувшийся упырь лихо взмахнул крылом, и оно застряло, разрубив плечо гууну; гуун глухо завыл, повалился, увлекая вампира с собой; тот отчаянно дёргался, но крыло засело намертво.
Взлетел и рухнул молот другого гууна, обращая голову крылатого создания в кровавую кашу. И ещё раз, и ещё – пока шпага другого вампира, в человеческой форме, не снесла удачливому молотобойцу голову.
Гууны гибли один за другим, но и с вампиров собирали удивительно высокую дань.
Ринувшиеся за Вениамином два упыря замерли как вкопанные, стоило ему пересечь незримую границу кольца. Маг даже не успел удивиться – что за глупость? – но тут заметил сразу трёх громадных демонов, успевших пробудиться и деловито направлявшихся прямо к мегалитам. Под их копытами сотрясался камень; белая молния ударила в грудь самому высокому, с ветвистыми рогами, что появился последним. Демон заревел, затопал ножищами, тёмно-красная чешуя потемнела и стала отваливаться, но даже это его не остановило.
Вот он сгрёб какого-то гууна, оказавшегося за пределами звезды мегалитов; вместе с ним оказался вытащен и вампир, не успевший выпустить эфес шпаги, засевшей в рёбрах гууна. Демон захохотал, гулко и жутко, распахивая пасть – и сжал оба кулака, в одном гуун, в другом – упырь.
Хруст костей, брызнула чёрная кровь, а демон уже запихивал в глотку бесформенное месиво плоти, жадно облизывая громадные ладони.
Он сунул лапищи между мегалитов – и разом отдёрнул с таким воем, что Вениамин едва не оглох. Пространство, разделявшее магические камни мгновенно заполнилось облаками фиолетовых искр, прошитых нитями тонких изломанных молний; кожа на лапах демона обуглилась, обращаясь в чёрный пепел.
– Заклятье! – заорала Красная Упырица.
Но все три чародейки уже действовали. Два других демона направлялись к ним, но Венкевильяна была уже на ногах. Она отбросила все попытки показать, что действительно старается совладать со старым охотником.
– Я их отвлеку! Они – за мной, не за вами!
Что-то кричал, надрываясь, лорд Гримменсхольм, указывая на трио чародеек, и несколько упырей посмелее попытались высунуться за пределы отпорного круга. Один из демонов тотчас ринулся прямо на них – двое отпрянули обратно, один, самый настойчивый, перекинулся, взмыл вверх, кувырнулся через крыло и устремился вниз, стремительно набирая скорость.
– Мастер! – ученик уже был рядом с ним. Подхватил один из самострелов, с колена выпустил дрот, за ним другой, третий…
Старый охотник одобрительно ухмыльнулся, прицелился сам.
– Молодца! – словно ничего и не было, гаркнул он, нажимая на спуск.
Настречу крылатой бестии устремился поток серебристых дротов. Они шли густо и метко, рвали перепончатые крылья, застревали в грудине, сразу два – один за другим – угодили в голову.
Вампир промахнулся, врезался в камень, заскользил по нему, разбрызгивая тёмную кровь, забился, на ходу перекидываясь обратно. Красивый мужчина, видный – но лицо всё в чёрной жиже, из щеки и переносицы торчат хвосты дротов; грудь и руки – словно у ежа, все утыканы вонзившимися арбалетными болтами.
Он уже оскалился, торжествующе обнажая клыки, но тут в дело вступил мэтр Бонавентура. Р-раз – полетела в упыря склянка, два – вторая и третья, и вампира тотчас же охватило пламенем.
Вампир взвыл, но огонь его не остановил. Он уже бросился прямо на алхимика, когда один из трёх демонов-гигантов, огромными шагами лихо направлявшийся к Красной Упырице, вдруг резко развернулся, лапища его пронеслась над головами мастера и ученика, играючи подхватив упыря, словно тряпичную куклу. Пальцы, толстые, словно брёвна, сошлись с жутким мокрым хрустом; вампира раздавило, словно таракана; демон словно и не заметил алхимического пламени, охватившего упыря.
И мастер, всю жизнь убивавший упырей, наверное, впервые не испытал ни малейшей радости, видя как трепещущие лохмотья плоти отправляются к демону в глотку.
На людей тот же демон не обратил никакого внимания.
«А что, если, – мелькнуло у Вениамина, – что, если бы мы тогда на того рогатого, у моей башни, что, если бы мы вообще не напали бы на него? Оставили бы разбираться с ле Вефревелем…»
Красная Упырица меж тем крутилась юлой, вертелась, изворачивалась, то перекидывалась в алого же нетопыря, то вновь превращалась в человека – и двое демонов никак не могли её схватить. Третий, завывая, баюкал жестоко обожжённую лапищу.
– Закля-а-ать-е!
Алисанда быстро взглянула на вампиршу и кивнула.
Корделия и Марион свели руки, губы их зашевелились в унисон. Алисанда резко очертила вокруг них круг, мигом вспыхнувший золотым пламенем.
Меж тем вампиры в кругу мегалитов всё-таки взяли верх над гуунами; последних искромсали в клочья, но и число Ночных Звёзд изрядно уменьшилось. Вновь заметался ле Вефревель, кто-то из его уцелевших подручных тащил белые камни с символами, по-иному соединяя алые монолиты.