– П-почему?
– Ну откуда-то они ведь у нас завелись? – рассудительно заметил алхимик. – Откуда-то ведь взялся в мире первый упырь? Не с неба же к нам свалился?
– Не с неба, – подтвердил мастер. – Завелась одна паршивая овца…
– С клыками.
– Ну да. Паршивая овца с клыками – и пошло-поехало… Скорее всего спонтанная мутация, возможно – как побочный результат каких-то магических экспериментов. Мы с коллегами-алхимиками много дискутировали об этом, но к единому мнению так и не пришли. Во всяком случае, немногие уцелевшие источники Древней Империи о вампирах ничего не говорят. А вот каменные летописи Чёрных королевств – уже да.
– Так, может, маэстро Бонавентура, когда та Империя погибала, упыри и появились?
– Есть у нас такие, кто тоже так думает, молодой синьор княжич. Однако тут можно лишь спекулировать. От Древней Империи остались только дороги да сколько-то развалин. Аутентичных текстов – раз, два и обчёлся. Позднейшие копии есть позднейшие копии. Простор для фантазии, однако, сказочников и сказителей. Да и так ли важно, откуда взялся первый вампир? Может, возник у нас в мире, может, явился с иного плана, подобно демонам… факт тот, что они здесь. И нам с этим жить, друзья мои.
Какое-то время все трое шли в молчании, погрузившись в поневоле нерадостные размышления. Праздновать победу как-то никак не получалось.
– Мастер, а как вы думаете – согласится госпожа Алисанда с нами отправиться? – наконец решился ученик. – Или господин Вениамин?
Мастер остановился. Вздохнул, глянул себе под ноги, затем на небо.
– Едва ли, друже. Своя дорога у магов, сам видел. Хотя вот те страшки костяные, которых, оказывается, магистр Вениамин и творил… пригодились бы.
– Пригодились бы. Но кроме тебя, никто твоего предназначения не исполнит, – неожиданно сурово оспорил алхимик. – Магистр в такие дебри с этими конструктами своими залез, что…
– Не залез бы – схарчила б нас та упырица Беата, – пожал плечами мастер.
– Велика слишком цена тех костецов, – покачал головой Бонавентура. – Я-то хоть и не маг формально, а что они такое и как творятся – знаю. Так вот, ту войну с мертвяками помните?
Мастер нахмурился, княжич страдальчески сдвинул брови.
– Вижу, что помните. Есть опасность, когда этих «страшков» творишь, разбудить… кого не следует. Когда костями слишком сильно гремишь.
Они остановились возле весёлого, нарядного, богатого особняка Алисанды. Казалось, ничего не изменилось – но все ставни были наглухо закрыты, и даже вода, кажется, перестала журчать.
Калитка отворилась бесшумно; во дворе никого.
Дверь отперта тоже – внутри пусто, Минди и Венди куда-то исчезли.
– Госпожа Алисанда!
Молчание.
– Госпожа Алисанда! Это… это я! Мы – с учеником моим и мэтром Бонавентурой! Нам – нам пора, госпожа!
Ни слова в ответ.
– Мне кажется, – негромко заметил мэтр, – это достаточно красноречиво. Пойду запрягать варанов. Магистр Вениамин, уверен, нас вскорости отыщет. Мы торопиться не будем.
Мастер кивнул, осторожно потянул дверь – та распахнулась. В пустом придверном покое были аккуратно сложены его вещи. Не набросаны в гневе, а именно аккуратно сложены.
Яснее и сказать нельзя.
И всё же он прочистил горло:
– Госпожа Алисанда! Мы… я… я прощаюсь. Вы… вы… – но давно забытые слова увязали в гортани, хватались за язык, застревали в зубах.
Тишина.
Мастер вздохнул, словно мальчишка.
– Вы… вы приглашали заходить на огонёк…
Молчание. Дом словно вымер. Ни звука, ни шевеления.
– Мастер, – юноша осторожно коснулся локтя наставника, – пойдёмте, мастер. Ещё… ещё мне надо собраться…
– Пойдём, – после недолгой паузы кивнул старый охотник. И стал подбирать своё, аккуратно сложенное на отполированном мраморном полу.
– Госпожа Алисанда сожалеет… – вдруг прошелестел девичий голос.
– Госпожа Алисанда очень сожалеет, – подхватил другой, очень похожий.
– Минди! – неподдельно обрадовался мэтр Бонавентура. – Венди! Девочки!
Обе служанки появились из противоположных дверей. Облачённые в тёмные монашеские одеяния, на груди у каждой – деревянный крест Спасителя.
– Что это вы этак-то вырядились? – удивился алхимик. – Что стряслось?
– Госпожа Алисанда очень сожалеет и извещает, что более не сможет видеть никого из вас, – в голосе девушки сквозило искреннее сожаление. – Она… она отпустила нас с Венди.
– Сказала, что более её защищать не от кого, – подхватила Минди.
– То есть она вас, красавицы, рассчитала, если прямо говорить, без экивоков, – заметил мастер.
Минди и Венди потупились.
– Позор для истинной адептки Цфетани Цайн.
– Почему это «позор»? – энергично запротестовал мэтр Бонавентура. – У госпожи Алисанды, гм, день сегодня не задался. Погодите, она ещё сто раз передумает.
– Не передумает, – покачала головой Венди. – Мы госпожу Алисанду хорошо знаем. Так что мы теперь…
– Хотели спросить…
– Милостивого государя, высокоучёного бакалавра…
– Натурфилософии и прочих наук…
– Не пригодимся ли мы ему?
Последнюю фразу Минди и Венди выпалили вместе.
Княжич смутился, опустил глаза; мастер покачал головой; но, что страннее всего, растерянно закашлялся и сам милостивый государь высокоучёный бакалавр.
– Э… э… Минди, Венди, девочки… но это ж как-то… весьма нехорошо! Хорошо друг друга потешить-порадовать, но всё время-то?.. Разве так учила святая Цфетани?
Цайнопки переглянулись. И заговорили, чередуясь.
– Святая Цфетани учила, что первее всего – радость человеческая…
– Если от неё зла другим нету…
– Потому что когда радость преумножается…
– Грехи истинные умаляются.
– Дорогие мои, – растрогался Бонавентура. – Но вы же вон какие красивые! Вам мужей справных надо, детишек полон дом, а не…
– А оно всё будет, – сказала Венди.
– Непременно будет, – согласилась Минди.
– Только мы немножко ещё порадуемся, можно? – спросили они хором, взявшись за руки.
Мастер ухмыльнулся.
– Никуда ты от них не денешься теперь, сударь высокоучёный бакалавр.
– Никуда, – уныло согласился алхимик. – И что ж это, если мне, скажем, всё-таки захочется с Глейсс повидаться, дело до конца довести?
– Мы её зарежем, – холодно объявили Минди и Венди. И вновь хором.
– Понял теперь? – тоскливо взглянул на мастера Бонавентура. И вздохнул. – Ладно, чего уж там. Собирайте манатки. В компании и впрямь веселее.
– Вен… Мой-мой-мой Вен… тебе надо идти.
Тёплые руки обнимали его шею, но губы шептали в ухо твёрдо и настойчиво.
– Тебе надо идти.
– Куда, Корди? Зачем?
Она разомкнула объятия, чуть отстранилась, глядя сияющими глазами.
– Так нужно. Пойди к Алисанде, попрощайся. Тебе это необходимо. Потом, – ресницы затрепетали, – потом… возвращайся. Я… буду тебя ждать.
– Ты точно этого хочешь, Корди?
– Да. Я, дорогой, всегда очень конкретна в своих желаниях. Привыкла, знаешь ли, с детства их анализировать. Поэтому иди. Иди, поговори с ней. А потом – вернись сюда, пожалуйста. Ненадолго. Прибраться.
– Что-что сделать?
– Ничего. Прости. Пожалуйста, иди. Иди, очень тебя прошу.
Дом Алисанды встретил его наглухо закрытыми воротами; правда, на влажной глине возле уличной канавы отпечатались следы колес и вараньих лап. Кто-то выехал.
– Санди!
Двор пуст, наполовину пуст каретный сарай. Элегантный экипаж самой Алисанды на месте, но исчез громадный дилижанс мэтра Бонавентуры.
Уехали. Ничего, он их нагонит.
– Санди!
Она возникла во входном проёме, бесшумная, словно привидение. В чёрном разлетающемся платье, волосы стянуты в хвост чёрной же лентой. Лицо бледно, под глазами тени.
Остановилась и ждала, глядя на него.
– Санди, я…
Она молчала. Стояла, уперев руки в дверные косяки, ноги босы, словно у героини античной трагедии. Полупрозрачные ленты спускаются до пояса.
– Зачем ты это сделала? – наконец нашёл он слова. Не самые лучшие, но их всё-таки удалось вытолкнуть сквозь слипающиеся, не желающие раскрываться губы.
– Просто удивительно, – скривилась она, – что Корделия выпустила тебя живым. Без амулета она действительно имеет тенденцию или затрахиваться сама до потери сознания, или доводить партнёра до полного истощения. Тебе удалось выжить, поздравляю.
– Санди, обязательно нужно язвить?
– А ты предполагал, что я встречу тебя цветами, вином и музыкой? Тебя, только что вставшего с чужой постели?
– Санди. Объясни, пожалуйста, только одну вещь. Кровь вампира, её последующее разложение и твоё заклятье, они…
Она подбоченилась.
– А какого ответа ты ждёшь? «Да, я хотела власти над миром» – или чего там у вас положено хотеть злодейкам? Потому что, боюсь, ответ «Я хотела положить конец проблеме вампиров» тебя не устроит. Тебе просто будет очень некомфортно в это поверить.
– А ты хотела решить проблему вампиров? Как?
– Как?! – Она сверкнула глазами. – Он ещё спрашивает. Все ваши методы, – ваши, долбаных охотников, воителей, экстерминаторов и прочее, и прочее, и прочее – не дали ничего! И тогда я решила – я справлюсь сама! Без вас, потому что вы – неэффективны! Я просто подчиню их себе! И заставлю жрать друг друга! Изведу под корень! И я добилась, Скорре, я добилась! Я сплела это долбаное заклинание! Я поняла, как оно работает! И, если бы не вы, идиоты, я довела б его до конца! Упыри перегрызли бы себя сами! Забыл, как я пыталась это сделать с ле Вефревелем там, у твоей башни?! И с Беатой на тракте? Тогда не получилось, но с кровью Гийома, разложенной на компоненты, мне впервые удалось… – она осеклась. – Какого рожна я тебе всё это рассказываю? Всё рухнуло. На имперских мегалитах сидит зародыш Хаоса. А Боске замуровала всё это так, что теперь туда не пробьётся даже целая армия гномов. Кстати, проверил бы ты её, бедняжку, от таких чар бывают порой… неприятные побочные эффекты.