– Да не все ли равно, кто это был? – спросил Бьярне. – Ребенок-то не родился.
Он точно знает, кто был несостоявшимся отцом!
– А потом она исчезла.
– Ну да. Сбежала из больницы. Вот дура-то.
– Такой поступок был в ее характере?
– Мне-то откуда знать? – Бьярне пожал плечами. – До этого же у нее выкидышей вроде не было.
– Ты ее искал? – вмешался Асад.
Бьярне Тёгерсен кинул на него взгляд: не твое, дескать, дело.
– Искал? – повторил Карл.
– Мы ведь тогда уже не жили вместе. Нет, не искал.
– Почему вы разошлись?
– Ну не сложилось. Не получилось у нас.
– Она тебе изменяла?
Тёгерсен снова посмотрел на часы. Прошла всего лишь одна минута.
– Почему ты думаешь, что это она изменяла? – произнес он и принялся двигать головой, разминая шею.
Пять минут они обсуждали его отношения с Кимми, но не достигли заметных результатов: Бьярне был скользок, как угорь.
Между тем Асад постепенно подъезжал все ближе, при каждом вопросе немного сдвигая свой стул, пока не очутился около стола. Тёгерсена это явно нервировало.
– Как можно заметить, тебе очень повезло на фондовой бирже, – сказал Карл. – Согласно твоей налоговой декларации ты теперь состоятельный человек.
Бьярне самодовольно напыжился: на эту тему он поговорил бы гораздо охотнее.
– Не жалуюсь.
– От кого ты получил первоначальный капитал?
– Посмотри в моей налоговой декларации.
– Я не ношу с собой твои налоговые декларации за последние двенадцать лет, так что, может быть, ты мне все-таки сам расскажешь?
– Деньги я занял.
– Отлично! Удачный ход, особенно учитывая то, что ты уже сидел за решеткой. Твои кредиторы и впрямь не боятся риска. Это кто-то из здешних наркобаронов?
– Я занял у Торстена Флорина.
«Бинго!» – воскликнул мысленно Карл. Было бы очень интересно взглянуть сейчас, какое лицо у Асада, но вместо этого он смотрел на Бьярне Тёгерсена.
– Вот как! Вы так и остались друзьями, несмотря на то что ты стал убийцей и много лет скрывал эту тайну! Совершил мерзкое преступление, в котором в свое время подозревали и Торстена. Вот это действительно настоящий друг! Но может быть, он был у тебя в долгу за какую-то услугу?
Бьярне Тёгерсен понял, куда клонит Карл, и промолчал.
– Так ты знаешь толк в акциях? – Подкравшись незаметно, как змея, Асад уже придвинулся к столу вплотную.
– Лучше, чем многие. – Тёгерсен пожал плечами.
– Накопил уже целых пятнадцать миллионов крон, – мечтательно произнес Асад. – И капиталец продолжает расти. Может, научишь, как это делается? Ты даешь советы?
– Как ты следишь за рынком, Бьярне? – вступил Карл. – У тебя же довольно ограниченные возможности для связи с миром.
– Я читаю газеты, посылаю и получаю письма.
– Так ты, наверное, знаешь стратегию «Купи и сохрани»? Или стратегию ТА-семь? Так, что ли? – спокойно спросил Асад.
Карл медленно повернулся лицом к нему. Что это он – на пушку берет или как?
– Я держу нос по ветру и слежу за акциями KFX[9]. – Тёгерсен быстро улыбнулся. – Тогда уж точно не потеряешь все сразу. У меня выдался удачный период.
– Знаешь что, Бьярне Тёгерсен? – заявил Асад. – Поговорил бы ты с моим двоюродным братом. Он начал, имея пятьдесят тысяч крон, и вот уже три года прошло, а у него все те же пятьдесят тысяч. Ему было бы полезно с тобой пообщаться.
– Думаю, твоему двоюродному брату лучше бросить это дело, – раздраженно буркнул Бьярне и обернулся к Карлу. – Послушайте, разве мы не о Кимми собирались говорить? Какое отношение это имеет к моим биржевым сделкам?
– Ты прав, но позволь еще один вопрос для моего брата, – настойчиво продолжал Асад. – Скажи, акции «Грундфос» считаются в KFX хорошими?
– Да, неплохими.
– Спасибо за справку. Я-то считал, что «Грундфос» вообще не котируются, но тебе лучше знать.
«Туше!» – мысленно воскликнул Карл. Асад же, не скрываясь, ему подмигнул.
Нетрудно было представить, каково сейчас Бьярне Тёгерсену. Значит, эти деньги за него инвестирует Ульрик Дюббёль-Йенсен. Сам Бьярне Тёгерсен ни черта не смыслит в акциях, но, когда он выйдет на свободу, ему будет на что жить. Ты мне, я тебе!
Больше им, в сущности, ничего и не требовалось знать.
– У нас есть фотография, которую мы хотели бы тебе показать, – сказал Карл и выложил перед Бьярни вчерашнюю добычу Асада.
Фотографию Кимми обработали при помощи фотошопа, и она стала совершенно четкой.
Тёгерсен глядел на фотографию, а они – на него, ожидая, что он проявит какое-то любопытство. Всегда интересно посмотреть, как после стольких лет выглядит твоя давняя возлюбленная. Однако на такую сильную реакцию они никак не рассчитывали. Этот человек столько времени провел среди самых отпетых преступников Дании, среди потасовок, унижений, угроз, вымогательства, насилия всех видов; пройдя через все это, он выглядит на десять лет моложе своего возраста, однако сейчас побледнел как мертвец. Его взгляд заметался: он то отводил глаза, то снова возвращался к снимку, будто зритель на казни, который и не хочет смотреть, но против воли все равно смотрит. Бьярне переживал страшное внутреннее потрясение, и Карл отдал бы что угодно, чтобы понять суть происходящего.
– Что-то ты не рад ее видеть, а ведь она совсем неплохо сохранилась, – заметил Карл. – Как по-твоему?
– Даже удивительно. – Бьярне медленно кивнул и попытался выдавить улыбку, делая вид, что в нем говорит просто печаль. Но это было не так: его кадык ходил ходуном. – Откуда у вас ее фотография, если вы даже не знаете, где она находится?
Казалось бы, естественный вопрос, но руки у него ужасно тряслись, дыхание прерывалось, глаза блуждали.
Он испугался. Его реакцией на этот снимок была не радость и не печаль, а страх. При виде Кимми он перепугался до смерти.
– Тебя просили подняться к начальнику отдела по расследованию убийств, – сказали Карлу, когда они с Асадом проходили мимо будки дежурного у входа в полицейское управление. – Директор полиции тоже там.
Карл направился вверх по лестнице, на ходу подбирая доводы. Уж он сумеет за себя постоять. Кто же не знает директора полиции! Она ведь просто адвокат, продвигающийся к судейской должности!
– Ага-а-а… – протянула из-за барьера фру Сёренсен, и это едва ли было способно его подбодрить.
Карл не ответил.
– Хорошо, что ты пришел! – приветствовал его Маркус Якобсен и пригласил сесть. – Мы как раз тут обсуждали эту историю. Дело выглядит неважно.
Карл нахмурился и кивнул директору полиции, которая в компании Ларса Бьёрна пила чай. Неплохо они тут устроились.
– Ты сам знаешь, о чем я, – добавил Маркус Якобсен. – Удивляюсь, что ты мне об этом не сказал при нашей утренней встрече.
– О чем ты, я не знаю. О моем расследовании двойного убийства в Рёрвиге? Но при моем назначении было оговорено, что я сам буду выбирать себе дела. Так, может, позволишь мне самому этим заниматься?
– Черт возьми, Карл! Будь мужчиной и перестань увиливать! – Ларс Бьёрн приосанился и расправил узкие плечи, стараясь выглядеть посолиднее рядом с импозантной фигурой директрисы. – Мы говорим о Финне Ольбеке, владельце частного агентства «Детекто», которого ты вчера избил на Гаммель Конгевей. Тут у нас заявление его адвоката с изложением обстоятельств дела, можешь сам почитать.
Избил? Заявление? Карл схватил бумаги и пробежал глазами первую страницу. Что они там затеяли? Черным по белому было сказано, что Карл напал на Ольбека с кулаками. И они тут верят в эту чушь?
На документе стояла надпись «Сёлунд и Вирклунд». Надо же – бандиты столь высокого полета поддерживают вранье этой мелкой рыбешки!
Время встречи на остановке было указано правильное, диалог тоже передан более или менее верно, только хлопок ладонью по спине превратился в жестокие удары кулаком по лицу и хватание за одежду. Приложены снимки повреждений. Вид у Ольбека на этих снимках был и впрямь неважный.
– Эту отбивную заказали Прам, Дюббёль-Йенсен и Флорин! – возмутился Карл. – Говорю вам, они заставили его изобразить избиение, чтобы меня отстранили от дела.
– Твое право так думать, Мёрк, но мы тем не менее должны на это отреагировать. Ты знаешь порядок и что положено делать, если поступает жалоба на насильственные действия со стороны полиции. – Директор посмотрела на него своим особенным взглядом, который немало помог ей подняться в те сферы, откуда действительно можно было на многое смотреть свысока. Этот взгляд на какое-то время нейтрализовал даже Карла. – Мы не хотим отстранять тебя. Ведь ты раньше как будто никого не избивал? Однако весной ты пережил печальное событие, которое не могло не сказаться на твоей психике. Возможно, эта травма сильнее, чем тебе кажется. Не думай, что мы этого не понимаем.
Карл многозначительно улыбнулся: она сказала «раньше ты никого не избивал». Хорошо, что она так думает.
Маркус Якобсен посмотрел на него задумчивым взглядом:
– Теперь, конечно, начнется расследование. И пока оно идет, у тебя будет время пройти интенсивный курс психотерапии, чтобы разобраться в том, что ты пережил за последние полгода. Тебе будет разрешено исполнять только чисто административные функции. Можешь приходить и уходить, как обычно, но мы обязаны, о чем я искренне сожалею, потребовать, чтобы ты сдал свой жетон и пистолет.
Маркус протянул руку. Это означает полное отстранение!
– Пистолет найдешь в оружейной комнате, – сказал Карл, отдавая жетон.
Как будто это его остановит! Пора бы им уже это знать. Но может быть, этого они и хотели – чтобы он наломал дров, попался на служебном проступке. Неужели они ищут предлог избавиться от него совсем?
– С адвокатом Вирклундом мы знакомы, и я передам ему, что ты больше не работаешь над этим делом, – сказала директриса. – Это должно его удовлетворить. Он хорошо знает своего клиента, вполне способного на провокацию, и никто не заинтересован, чтобы это дело дошло до суда. Одновременно это решает еще одну проблему: ты ведь не любишь, когда тебе приказывают, верно? – Она наставила на Карла указательный палец. – Но на этот раз придется подчиниться. И заодно хочу тебе сказать, Мёрк, что я не потерплю больше нарушений субординации. Надеюсь, ты меня понял. Дело закрыто, вынесен приговор суда, до твоего сведения доведено наше пожелание, чтобы ты занялся чем-то другим. Сколько раз тебе нужно повторять, чтобы ты услышал?