ше до этого не додумались?
Тут и Торстен рассмеялся; помещение наполнилось шорохом и повизгиванием животных, уползающих в самые дальние углы своих клеток.
— Хорошо, что у тебя такие прочные башмаки, Ульрик! — хохотал Торстен, указывая следы укуса на сшитой по спецзаказу обуви фирмы «Вольверин». — Иначе пришлось бы нам сейчас ехать в хиллерёдскую больницу и там объясняться. А, как ты думаешь? И еще одно!
С этими словами Торстен потянул их за собой в наиболее освещенную часть здания. Здесь располагался тир высотой в два метра и длиной в пятьдесят, четко промаркированный по всей протяженности. Три мишени: для стрельбы из лука, для ружей и третья с бронированной коробкой для пуль крупного калибра.
Гости с уважением оглядели стены: звукоизоляция примерно в сорок сантиметров толщиной. Чтобы снаружи уловить хоть звук, нужен слух как у летучей мыши.
— Здесь повсюду вделаны воздуходувные устройства, чтобы в стрелковой трубе можно было воспроизвести любую силу ветра. — Торстен нажал какую-то кнопку. — Вот такая сила ветра при стрельбе из лука требует корректирования на два-три процента. Вон там есть таблица. — Он указал помещенный на стене экран мини-компьютера. — На нем можно набрать любой тип оружия и любую силу ветра. Но сначала надо почувствовать на себе, как это ощущается кожей. Мы же не можем взять с собой в Грибсков всю эту технику!
Ульрик вошел следом за Торстеном, но его плотно лежащие волосы не шевельнулись — в этом отношении Торстен носил на голове более эффективный индикатор.
— Ну вот мы и подошли к главному, — продолжал хозяин. — Мы выпустим в лес бешеную лисицу. Вы сами видели, что она безумно агрессивна, и загонщики будут защищены прочными сапогами до паха. — Он показал на себе, до какого места их ноги будут прикрыты. — Опасности будем подвергаться мы, охотники. Я, конечно, позабочусь о том, чтобы под рукой была вакцина, но бешеная лисица может убить человека, просто закусав его до смерти. Например, если порвет бедренную артерию! Сами знаете, что тогда бывает.
— Когда же ты расскажешь это остальным? — радостно спросил Ульрик.
— Перед самым началом. Но сейчас главное, друзья. Смотрите!
Нагнувшись, он скрылся за тюком соломы и вынырнул оттуда с оружием в руках. Дитлев с первого взгляда оценил его выбор — это был арбалет, к тому же с оптическим прицелом. После изменений, внесенных в закон об оружии в 1989 году, в Дании он стал вне закона, однако обладал потрясающей убойной силой и превосходным прицелом. Конечно, если уметь с ним обращаться. Кроме того, перезарядка требовала много времени. У охотника будет практически один выстрел, поэтому предстоящая охота сопряжена с неизвестностью и большим риском. Именно это и требовалось.
— «Экскалибур релайер», выпущено специально к двадцатипятилетней годовщине основания фирмы. Произвели всего тысячу штук, и еще вот эти две. Лучше просто не бывает!
Достав второй арбалет, Торстен вручил оба гостям.
— Мы провезли его в страну в разобранном виде. Каждую деталь по отдельности. Я думал, что одна затерялась при пересылке, но вот вчера она пришла. — Торстен расплылся в ухмылке. — Целый год были в пути. Как вам это нравится?
Ульрик потянул за тетиву. Она запела, как струна арфы, звонко и чисто.
— Официально указано, что усилие натяжения до девяноста килограммов, но я думаю, на самом деле больше. А при болтах в двадцать два дюйма можно уложить даже крупное животное с расстояния метров восемьдесят. Сами посмотрите.
Торстен взял один арбалет, опустил стремя и всунул в него ступню. Затем резко натянул тетиву и взвел курок — ясно было, что не в первый раз.
Затем он достал из квера стрелу и осторожно вставил ее на место. Затем одно долгое, плавное и тихое движение — совсем не похожее на ту взрывную силу, с какой спустя секунду стрела устремилась к мишени и с расстояния сорок метров пробила ее насквозь.
Они знали, что Торстен попадет в цель, но не думали, что стрела полетит по такой высокой дуге и ударит с такой силой.
— Когда будете стрелять в лису, не забудьте занять позицию повыше. А не то стрела пробьет добычу навылет и попадет в кого-нибудь из загонщиков. Это если вы не попадете лисе прямо в лопатку. Это нежелательно — тогда она просто убежит.
Торстен протянул им записку.
— Вот вам адрес в Интернете, где сказано, как собирать арбалет и как им пользоваться. Советую внимательно просмотреть все видеоклипы.
— Зачем? — Дитлев взглянул на адрес.
— Затем, что счастливый жребий достанется вам.
23
Вернувшись в подвал, Карл увидел там собранный стол на шатучих ножках. Рядом с ним Роза, стоя на четвереньках, ругательски ругала очередной шуруп.
«А задний вид у нее ничего», — мысленно одобрил Карл.
Затем он скосил глаза на собранный стол и с тоской убедился, что там скопилось не менее двадцати желтых записок печатными буквами, выведенными характерным почерком Ассада. Пять из них сообщали о звонках Маркуса Якобсена — эти Карл сразу же и скомкал, а остальные сгреб в кучу и засунул в задний карман.
Заглянув в чулан, который именовался кабинетом Ассада, он увидел на полу молитвенный коврик и пустой офисный стул.
— Где он? — спросил Карл Розу.
Не удосужившись ответить, она только ткнула пальцем куда-то за спину Карла.
Он заглянул в свой кабинет и увидел там помощника, который сидел, удобно задрав ноги на море бумаг на столе. Он так углубился в чтение, что не замечал ничего вокруг, лишь кивал в такт музыке в наушниках. Перед ним на стопке дел, которые Карл отнес к первой категории — где отсутствует подозреваемый, — дымился стакан горячего чая. Зрелище было умилительное, пронизанное рабочим настроем.
— Ассад, чем ты здесь занят? — воскликнул Карл.
Сириец подскочил как подброшенный, причем газетные страницы, взмыв на воздух, плавно разлетелись по комнате, а содержимое стакана расплескалось по столу, оставляя на бумагах расплывающиеся пятна.
В замешательстве Ассад кинулся рукавами вытирать стол. Карл успокаивающе потрепал его по плечу, и растерянность на лице помощника сменилось привычной плутоватой улыбкой, говорившей, что ему очень жаль, но он не виноват, зато у него есть очень интересные новости. И только тут он снял с головы наушники.
— Карл, ты уж прости, что я тут сижу. Но у себя в кабинете я все время слышал ее.
Он указал большим пальцем на коридор. Ругань и проклятия Розы неслись оттуда таким же нескончаемым потоком, как шум проходящих через подвал канализационных труб, по которым спускали все свое добро обитатели верхних этажей.
— Кажется, ты собирался ей помочь?
— Она желает сама, я уже предлагал.
— Роза, зайди сюда на минутку! — позвал Карл, кидая в угол наиболее промокшую стопку бумаг.
Секретарша предстала перед ними с недобрым взглядом и с отверткой, зажатой в руке так крепко, что аж костяшки побелели.
— Роза, тебе я даю десять минут на то, чтобы расчистить место для твоих двух стульев, — распорядился Карл. — А ты, Ассад, поможешь их распаковать.
Они сидели перед ним, как два школьника, и глядели во все глаза. Стулья были хорошие, хотя он сам выбрал бы со стальными зелеными ножками. Ничего, со временем и к этим можно привыкнуть.
Он рассказал им о своей находке в доме в Ордрупе, а затем поставил на стол железный ящичек.
На Розу это не произвело никакого впечатления, зато глаза Ассада, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит.
— Если на двух карточках от «Тривиал персьют» обнаружатся отпечатки пальцев, принадлежащие кому-то из убитых в Рёрвиге, то, как мне подсказывает интуиция, и на других предметах найдутся отпечатки людей, ставших жертвой насильственных действий, — сказал Карл и выдержал паузу, пока не увидел по лицам своих слушателей, что они осмыслили сказанное.
Потом выложил перед ними в ряд все шесть пластиковых пакетиков: с носовым платком, часами, сережкой, резиновым браслетом и те два, в которых лежало по карточке.
— Какая прелесть! — произнесла Роза, разглядывая медвежонка.
А чего еще можно было от нее ожидать?
— Вы заметили, что тут самое интересное? — спросил Карл.
— То, что карточки от игры лежат в разных пакетах, — немедленно ответила Роза. Значит, она следила за его мыслью — а ему-то казалось иначе.
— Правильно, Роза, молодец! А это что значит?
— По логике вещей выходит, что каждый пластиковый пакет представляет одно лицо, а не одно событие, — сказал Ассад. — Иначе карточки лежали бы в одном пакете. В рёрвигском убийстве было две жертвы, поэтому два пакетика. — Он широко развел руками и так же широко улыбнулся. — Получается, что один пластиковый пакетик — это один человек.
— Вот именно, — подтвердил Карл.
С Ассадом не пропадешь.
Тут Роза сложила ладони и медленно поднесла их к губам — вероятно, это означало внезапное озарение или шок.
— Так вы думаете, что речь может идти о шести убийствах?
— Вот именно! — Карл грохнул кулаком по столу. — Шесть убийств!
Все трое призадумались.
Роза снова устремила взгляд на милого, трогательного медвежонка. Потертая игрушка как-то плохо подходила к прочему набору.
— Да, — сказал Карл. — В этом малыше, может быть, заключен свой отдельный смысл, раз он не уложен в пакетик, как все остальные предметы.
Все трое неподвижно смотрели на медвежонка.
— Разумеется, мы не знаем наверняка, все ли предметы связаны с убийствами, но такая возможность существует. — Карл протянул руку через стол. — Ассад, дай-ка мне список Йохана Якобсена. Он на доске у тебя за спиной.
Положив листок на стол, так чтобы Роза и Ассад могли его видеть, Карл указал на двадцать событий, которые отметил составитель списка.
— Нет никакой уверенности, что эти дела имеют какое-то отношение к рёрвигскому убийству. Возможно, они вообще никак не связаны между собой. Но может быть, систематически изучив их, мы найдем хотя бы одно, которое можно будет соотнести с каким-то из этих предметов, и этого будет уже достаточно. Нам надо найти еще одно преступление, к которому имеет отношение группа учеников частной школы. Если мы его найдем, то дело в шляпе. Что скажешь, Роза? Возьмешь на себя эту задачу?