— Как сквозь землю провалились, черти! – Алекс смачно сплюнул. Трудно было с ним не согласиться – уже четвертый час мы продирались сквозь непролазный лес, пытаясь нагнать наших, как мне казалось, заплутавших, охотников.
— А может, это и правда нечисть какая‑то – широко раскрытые глаза Бронислава как всегда выдавали его неподдельно–детские наивность и искренность. – Тут же ее полно вокруг!
— Если уж и есть тут нечисть, то это леший, – Мих улыбнулся. – Готов поклясться самым ядреным самогоном, какой только можно достать на нашей базе, еще часок и мы сможем выучить кучу новых ругательств у наших охотников.
— А мос… – Бронислав оборвал себя на полуслове. Слишком уж тяжелы были взгляды его товарищей.
— Если это леший… – Татьяна немного помолчала, – давайте ему небольшой подарок сделаем, он нас сам и выведет. Мне бабушка когда‑то в детстве рассказывала.
— Бронислав, – я похлопал парня по плечу, – нечисть консервы не ест. Разве только в них не человечина какая… – Парнишка вздрогнул, а я подмигнул Миху и, усмехнувшись, добавил, – самогон, значит…
Как говорится, чем черт не шутит. Мы оставили небольшой сверток с едой под величественной, обхвата в три, сосной… Татьяна что‑то тихо пошептала над ним и мы отправились дальше… Шутки шутками, но то ли и вправду кто‑то нас «водил», то ли просто так совпало, но уже через полчаса лес стал реже, и мы наконец выбрались на узенькую, едва заметную тропинку. Даю слово, если бы не охотники, я бы просто миновал ее, вглядываясь куда угодно, только не себе под ноги. Конечно же, я и под ноги тоже смотрел, но…
Весь день мы продирались через кустарник, что рос по обе стороны тропинки, и наши находки – несколько пустых консервных банок да небольшое, едва теплое кострище – говорили, что мы на верном пути. Те, кого мы преследовали, будто играли с нами, – мы никак не могли их настигнуть, но все время встречали какие‑то мелочи, указывавшие на недавнее присутствие наших потенциальных то ли друзей, то ли врагов…
К вечеру я, наконец, понял, в чем заключалась миссия проводников. По крайней мере, одного из них. Когда мы снова заплутали, парнишка, над которым мы начинали уже слегка подтрунивать, поскользнулся на старой гнилой ветке и кубарем скатился вниз по довольно крутому склону. Если б не это происшествие, мы наверняка не обнаружили бы большие стальные ворота, в которые мог легко проехать грузовик. Похоже, это был старый военный объект. Несколько вмурованных в камень и уходивших глубоко под землю вытяжек, из которых веяло холодом, старая бетонка, давно поросшая травой, лишь подтверждали эту догадку. В ворота была врезана дверь, ручка заляпана свежей грязью …
Вскоре и охотники нашли тропу, и нам оставалось лишь устроить засаду.
— Без надобности не палите, – Алекс обвел нас строгим взглядом. – Мне и самому до смерти надоело шляться по этим Богом забытым местам, но давайте все же попытаемся завязать контакт с аборигенами…
— Один уже завязали, – Мих ехидно усмехнулся, – и где мы?
— Лучше спроси, где он… Давайте сначала тело спрячем, – я посмотрел на проводника, сломавшего себе при падении шею. – Хоронить пока времени нет.
— Нечего ворон ловить, – небрежно бросил один из охотников и уже тихо, после небольшой паузы, добавил, – бестолковый пацан был.
Тело спрятали за небольшим кустом в зарослях лопуха метрах в десяти от ворот.
Мы с Мишей устроились по обе стороны от ворот, Таня и Алекс наверху, остальные же рассредоточились по периметру – не дай Бог, кто с тыла зайдет или еще какая оказия случится. Так себе засада… Скорее, все рассчитано на эффект неожиданности: кто выйдет наружу, наверняка не ожидает такой внезапной встречи. Ведь место хорошо замаскировано, а значит, и его обитатели со временем могли потерять бдительность…
Сидеть в засаде – занятие весьма непростое. Это вам не на лавочке семечки щелкать и не в потолок плевать. Напряжение адское, лишний раз не пошевелишься, чтоб себя не выдать. Да что там шевелиться – вздохнуть лишний раз боишься. Тело затекает, но не встанешь, не разомнешься, приходится старыми дедовскими способами справляться… Напрягаешь мышцы до предела, затем расслабляешь, и повторяешь это снова и снова. Можно еще представлять, что дышишь через затекшие места, пытаешься продышать боль или колики. Заодно, если мерзнешь, так еще и согреться можно… Напряжение, усталость, да вообще все, что только можно и нельзя себе представить, странным образом сплетаясь, образуют один пульсирующий комок, что бьет по барабанным перепонкам в такт с сердцем. Нервы, если их не тренировать, могут сдать в любую секунду и лучше, чтобы в это мгновение ваш палец находился подальше от спускового крючка… Не раз неподготовленные охотники становились легкой добычей… Но барабаны в ушах рано или поздно замолкают. Рано или поздно усталость берет свое… Если же удалось справиться с усталостью, то остается опасность потерять бдительность, отвлечься на какие‑то мелочи… И если вы не натренировали волю и концентрацию, не работали над своим вниманием, любой зевок будет стоить вам жизни…
Весь вечер и ночь мы провели в засаде…
Наконец, рано утром, раздался долгожданный лязг металла. Мы слышали, как проворачивается каждая шестерня внутри скрытого за толстой сталью механизма… Дверь ужасно заскрежетала и медленно поползла вперед…
Глава 24
— За Деда! – Макс поднял стакан рома, Все подхватили тост и зазвенели, чокаясь, стеклом. – За Деда!
Выпили. Над столом повисла тишина.
Много воды утекло с того самого мига, когда из‑за тяжелой металлической двери показалась Лиса и коротким жестом поманила нас за собой. А ведь мы думали, что о засаде никто не знает, и уж конечно не ожидали встретить там именно ее.
Сейчас каждый думал о своем…
Когда‑то давно у каждого из нас был свой путь, своя судьба.
Старый мир умер. Угас после долгой и тяжелой болезни – корчась в агонии, харкая кровью, испражняясь под себя. Встретил кончину под безразличными взглядами своих равнодушных порождений…
Погибло стадо, жившее от звонка до звонка, сменив нормальное общение на телефоны, интернет, телевидение. Стадо потребителей, неспособное ни принять вечных вещей, ни понять вечные истины. Уничтожавшее романтиков, изобретателей, свободомыслящих, способное лишь потреблять все без разбору – от дешевых вещей до сдобренной наркотиками пищи. Это стадо само стало товаром, для которого включили механизм дегенерации и преждевременной смерти…
Утих бессмысленный шум, пропала блестящая мишура…
Даже львы разучились рычать посреди безумного веселья…
Умерли все, кого мы знали, кого любили и ради кого влачили жалкое существование, именуемое гордым словом «жизнь»…
Но смерть вовсе не означает конец – это всего лишь шаг, переход в иное состояние. Перерождение, если будет угодно. Теперь в этом новом месте, в этом времени, в этом мире у людей, помимо всего прочего, хотя бы есть гордость – и она не спит, как когда‑то; есть дух, воля, есть место подвигу. Человек не растоптан бытом, он не «винтик» какого‑то социума… Тут нет единых правительств, рас и прочего… Люди учатся любить и творить… Учатся быть сильными, уважать друг друга, а уважение – это не дешевый кем‑то навязанный термин «толерантность».
Впрочем… Впрочем… Этот мир тоже обречен. Не сегодня, так завтра… Но не будем о грустном…
Даже теперь, уже сидя за этим столом, я не верил, что спустя столько времени, после стольких невообразимых событий, смертей и еще невесть чего встречу своего старинного друга. Да и как в такое можно было поверить, если столько всего произошло…
Макс немного постарел, оброс мышцами, как всегда небрит. Взгляд стал тверже – это взгляд предводителя. Волосы почти седые… Потрепала судьба… Сейчас он руководит нашим отрядом специального назначения… Лиса как‑то проговорилась, что Макс, кроме того, что совершил множество прыжков во времени, после катастрофы два года отвоевал против регулярной армии и еще года два бил фашистов, когда его закинуло в 1943, где дед его, собственно, и нашел…
Лиса… Как всегда улыбка до ушей, рыжие короткие волосы, пирсинг, какие‑то татуировки, помолодела, кажется… Тараторит без умолку, то и дело смеется. Смех, рискну предположить, последнее, что слышат ее жертвы. Прости господи… Просветленная девчонка, но не дай Бог вам стать у нее на пути или же – что во сто крат хуже – стать ее врагом… И в то же время она преданный друг, хотя сама себе на уме и любит попеть мантры или просто подудеть на самодельной диджериду. Музыкальный инструмент такой, из далекого прошлого, в которое дед отправил ее учиться странным боевым техникам…
Татьяна, вернувшись из последнего прыжка, почти поседела… Ничего, старик ее восстановит за недельку… Но может ли он возвращать возраст? Ведь здесь Тани не было всего день, но неизвестно, сколько времени прошло там… Вероятно, может – ведь ему самому сколько веков‑то? По пальцам не сосчитать… Взгляд Танькин тоже изменился. Стажировалась у бабули. Может, научилась чему – тогда и дед скоро не будет нужен. Да что говорить, конечно же научилась. Бабушкина любимица. Талантливая она у нас оказалась. Впрочем, в этом я и не сомневался – на лету все схватывает. Уже давно умеет переходы сама открывать…
Миша… Ну что сказать… Как‑то вернулся из прыжка с серьезной раной. Выжил. Теперь у него шрам через все лицо, почти не говорит, зато умеет предсказывать события и почти всегда планирует операции. Все так же занимается различными единоборствами. Заигрывает с Лисой, впрочем, безуспешно. Иногда прыгает с Алексом, но чаще всего уходит охотиться в одиночку. Сколько раз говорили ему, что не стоит так рисковать, но как об стенку горох… Не дай Бог, когда‑нибудь допрыгается… Простите за каламбур…
Алекс день назад вернулся из прошлого, прямо из самого пекла, привел человек десять каких‑то специалистов. Он сейчас командует отрядом спасателей. Спасает в прошлом всех, кто может принести хоть какую‑нибудь пользу, спасает здоровых. Учителей, инженеров, ученых… Кто не пройдет отбор, отправится на поселение в один из городов, заключивших контракт с дедом. А кому повезет, отправится куда‑то с дедом… Куда, не известно. На все наши расспросы дед лишь загадочно улыбается… Мы догадываемся, что он заселяет какой‑нибудь мир… Может быть, даже эту землю – ведь находили же следы ботинок рядом со следами динозавров, да и люди на земле появились мгновенно… Что же, их путь – это их путь, и незачем его анализировать, заглядывать вперед или назад. Пусть этим занимается отдел аналитики и предсказания.